Часть 1 (1/2)

Я жила в маленьком городке России. Моя семья не была богата, а я же не чем не отличалась от обычных семей, детей, подростков, одноклассников. Существовала без собственного мнения, решения, выбора. Ну, а в принципе, какое может быть мнение, когда ты зависишь от настроения преподавателя, какие могут быть решения, если твои родители уже сами сделали твоё будущее, сами создали, сами приняли и слепили. Какой может быть выбор, если ты с самого детства находишься не там, где хочешь, куда тянет, куда несёт. Да и разве, кого-то волнуют мои мысли об этом? Да всем плевать, так и должно быть, так всегда

было и будет, это жизнь, малыш.

Воспоминания.

Зима. Мороз. Холод. Сибирь. Я ценила зиму, любила её, дорожила её ветрами, которые обволакивают тебя своей стужей, восхваляла её заморозки, озноб, хрустящий снег под ногами, мерзлоту. Ведь, она была так одинока, так ненавистна, ожесточена, оскорблена людьми. Так хотелось ей сказать, что она не одна, я с ней, я её люблю, она не плохая, не злая, не жестокая. Она просто другая, не такая весёлая, милая, лживая… Она настоящая, правдивая, поэтому она так мной любима. Моя зима.

Так рано, но так поздно. Я положила руки в карманы от холода, мои пальцы хотели разломиться, кости треснуть, а я жить. Мой красный нос тоже желал покончить со своим существованием, а белые ресницы из-за снежинок, будто отваливаются от тяжести, только мои чёрные глаза, как утреннее, зимнее небо, жили. Наконец-то я уже подошла к своей чёртовой школе по танцам. Она находилась так далеко, будто её построили там специально, чтобы крики учителей и жалобные взвизги детей не слышали другие люди.

Хотя бы согреюсь здесь. Ненадолго.

Поздоровавшись с администратором и получив предсказуемое игнорирование, я сняла верхнею одежду и повесила на крючок, одновременно слыша недовольное бурчание уборщицы. Видите ли, опять снег притащили. Промолчав, я пошла в раздевалку, молясь, чтобы там никого не было. Может, я всё-таки правда неправильно произношу молитву?

Скрипучая дверь привлекла внимание сидящих на скамейках девочек с моей группы. Я только закатила глаза, отправляясь на самую дальнюю часть скамьи, лишь бы меня не трогали. Дамы всё же промолчали, ну или же зашептались, как ожидаемо… Надев колготки, купальник, я ужаснулась или же восхитилась. Ноги были все в синяках, хорошо, что существуют колготки. Осталось самое сложное — пуанты. Эти ленточки, которые за неправильное завязывание — выгоняли из класса. Жестоко? Нет. Это в целях безопасности. Неправильно завязанные ленты приводят к травмам. Иногда, люди действительно могут быть умны, потому что придумать вкладыши — это гениально. Было бы правда так идеально, если бы они помогали, но пальцы ног даже с ними хотят отпасть. Надев пуанты, завязав ленточки, можно переходить к причёске. Это можно поставить на второе место по сложности и раздражительности после пуант. Зализанные волосы, без одной торчащей волосинки, я не понимаю, почему у преподавателей такой фетиш на это. Если хоть одна волосинка вылезет при «fouette» — ты станешь приманкой для насмешки. Поэтому для одной такой причёски уходит флакон лака и сотни невидимок. Обязательно, невидимки под цвет волос, ведь если твои волосы хоть на один оттенок темнее этих невидимок, то это стыд, позор и отсутствие эстетики, а в балете — это самое главное. Закончив со своим внешнем видом, можно наконец спокойно сесть и подумать о дальнейших событиях.

— Эй, Александра, а ты знаешь, что на балете толстухам не место? Или бедная нищенка так ужралась на мусорке, что пришла сюда как медведь? Твой топот за пять метров отсюда слышен, не боишься отчисления, за не проход по весу? Или ты думаешь, тебя отберут с твоей любовью пожрать? — сказала Елизавета.

Она была моей подругой детства, самой лучшей подругой, она знала мои болевые точки, поэтому промолчать ей точно было невтерпёж. После месяца похвалы от тренеров она так взъелась, будто ненависть поглотила её. Поэтому после моего триумфального выступления, она начала меня травить, вместе со всеми змеями нашей группы. Обидно? — Да. Больно? — Нет! Никто не сделает больно мне, не одна Лиза и странные подружки не нагадят мне, как я сама могу себе. Её взгляд был таким… Мерзким. Ждавший реакции, слов, грубости, ответа. Её прирученные змеи только хохотали, поддакивая ей, периодически дразня меня, будто плача. Не дождутся, я не маленькая.

— Смотри не упади в обморок от недостатка пищи прямо в зале, вдруг всё-таки в академию не попадёшь? Наверно, твои родители так расстроятся… — подмигнув я вышла из раздевалки, находится там было самоубийство.

На самом деле слышать от бывшей лучшей подруги такие слова было правда неприятно, она знала, помнила, как я рыдала из-за своего веса, тела, непринятия себя. Наш преподаватель всегда меня оскорбляла за мою фигуру, но так было нужно… Наверно. После такого мелкого буллинга и угрозы отчисления, я начала принимать меры. Занятия, вода, занятия. Ноль еды, ноль продуктов, ведь я толстая. Я подвожу преподавателя, родителей, себя. Начались обмороки, головокружение, проблемы со здоровьем. А что надо было ожидать? Пройдя лечения, пошло восстановление. После моего ухода в лекарства, таблетки и больницы, я нашла силы работать дальше и не ошиблась. А хотя, может это была самая большая ошибка в моей жизни. Крики от тренеров, рёв в подушку, нервозный смех, одно сумасшествие. Родители не видели и не хотели, им было плевать, они лишь жаждали видеть только приму танцующею в Москве. Но после слов преподавателя: «Ты никогда не сможешь танцевать, потому что ты слабачка» — я будто ожила. Мёртвая, гнилая грязь начала испаряться. Значит вызов? Я принимаю.

Сегодняшние дни.

Сижу в столице на скамье напротив своей академии. И мысли метаются по всей башке, не останавливаясь на одной. Что будет дальше? Сколько ещё мне надо пройти чтобы… Выжить. Мучение преследует меня изо дня в день не покидая, не отпуская, живя со мной, во мне.

— У тебя репетиция через пол часа, ты так и будешь торчать здесь и пялиться на академию? — донёсся приближающийся голос, — все в порядке, Александра? — сейчас он прозвучал очень близко, даже как-то взволнованно.

— Всё хорошо, Софа, пойдём.

Софья — дизайнер костюмов. По совместительству — моя подруга. Наверно, самый близкий человек в этом здании, который может общаться без зависти или лицемерия, ведь зачем оно ей? Они не соревнуются, они… Дружат? Софья достаточно привлекательна, русые волосы, которые кудрявились изо дня в день, как волны в море, спокойные, но бывают и буйные, когда она рано утром просыпается, ещё не выспавшись. Они шелковистые, мягкие, мечта любого. Яркие глаза, полные ясностью, доброжелательности, но и самолюбия. Изящные тонкие пальцы, маленькие руки, исцарапанные и обклеенные пластырями. Худощавость, невысокий рост, маленький бюст, да она походила на балерину больше, чем я. Внешность девушки была правда невероятна, но характер огненный. Это мне нравилось, её азарт, непредсказуемость, торопливость, а позже осознание и исправление. Это как круг, она поступает в порыве эмоций, думая, что она права, думая, что создаст что-то невообразимое. Но только помочь ей перекрыть эмоции, она поймёт, что не то, что не так, что всё по-другому. Ей подходит фраза: «Сначала делаешь, потом думаешь», но это не плохо, ведь она такая, какая есть. Этот порыв, эта чувственность, эта любовь, которую она может дать всем, которую она может создать из пепла — это сумасшествие, чудо, это моя подруга. Единственная и неповторимая.

— Я думаю, тебе стоит питаться больше, Александра. Ты выглядишь худощавее меня.

— Это балет, здесь все такие.

— Ты раньше была другой — намного тише констатировала факт Софа.

— Жирной хочешь сказать? — с ноткой раздражения спросила я.

— Ты была нормального телосложения, но почему-то ты решила похудеть. Ты хочешь войти в клуб анорексии?

— Я ещё далека от этого клуба, Софья, ты же знаешь.

— Один шаг, Александра, и ты уже там. Тебе надо есть, я позвоню твоим родителям.