Часть 17 (1/2)

Что такое семья?</p>

Семья — это люди, которые принимают тебя таким, какой ты есть. Семья — это тепло в чистом виде. Семья — это дом, наполненный любовью. Место и люди, которые всегда будут ждать тебя. Место, куда ты всегда можешь вернуться, в любой момент своей жизни, даже в самый тяжёлый.

Прильнуть к тёплому, родному плечу и понять, что, да, они будут всегда на твоей стороне. Всегда поддержат, выслушают и поймут. Мама сядет рядом и приласкает. Её нежные руки мягко пройдутся по спине в успокаивающем движении. Она прижмёт к своей груди и будет шептать на ухо, что всё будет хорошо. А папа, приложит сильную мозолистую руку к плечу, поддерживая без слов. Его взгляд будет серьёзен и мягок. Он пообещает, что во всём разберётся и никому больше не даст в обиду.

Тепло будет разливаться по всему существу.

Они оба будут добрыми и понимающими. Глаза будут смотреть с гордостью, любовью и добротой. В каких-то случаях со строгостью, но это будет очень редкое явление. Родители не будут ругать за ошибки, а будут говорить. Они сделают всё, чтобы их ребёнок был счастлив, чтобы он ни в чём не нуждался.

Возможно, будут брат или сестра. Лёгкие, весёлые, как солнечные лучики. Иногда вредные и злые.

Идеальная семья, не так ли?

Существует множество различных семей и Гермиона знает это, как никто другой.

Иногда она задавалась вопросом, есть ли вообще, такие, прекрасные семьи? Где любовь в каждом слове, в каждом движении и взгляде. Где каждый любит друг друга. Искренне, без какого-либо подтекста в добрых поступках.

Она помнит, как в детстве, её взгляд всегда цеплялся к девочкам и мальчикам, которые на всех порах, со счастливыми криками и визгами прыгали в руки своих отцов. Их эмоции были так живы, так чувствительны. Столько радости, столько нежности. Столько…

Любви.

Гермиона помнит, с какой печалью смотрела на каждого, как сердце обливалось грустью и непониманием, как в голове появлялось множество вопросов. Почему её родители не смотрят на неё так, как другие родители смотрят на своих детей? Что она сделала ни так? Она в чём-то провинилась? Если так, то где совершила ошибку? Почему её родители смотрят на неё так холодно? Почему руки матери так грубы с ней?

Разве родители не должны любить своих детей? Ответьте!

Родители для Гермионы не были примером. Они холодные ледышки. Возможно, когда-то очень давно, в далёком детстве, когда она была мелким карапузом, они любили её. Возможно, ключевое слово.

Вы, наверное, спросите, если Гермиона узнает, что они никогда не любили её, то какова будет её реакция? Будет больно? Она и сама не знает, но, что знала точно, так это то, что не любили. Хотя и их любовь друг к другу тоже была под вопросом.

Любили ли они вообще?

Серьёзные обвинения, да, но это то, что она видит, то, что чувствует и, то, во что верит.

Сейчас, она уже перестала обращать внимание на другие семьи, перестала чувствовать печаль, просто, потому что привыкла. Что толку мечтать о том, что никогда не случиться? Правильно, никакого. Она больше не маленькая девочка. Ей больше не нужна любовь родителей. Она справится совсем сама, как и всегда.

— То есть, вы хотите сказать, что ваша бабушка когда-то рассказывала вам про это существо? — мужчина с сомнением смотрел на задумавшуюся о чём-то девушку.

— Да, вы всё правильно поняли, Антонин. — девушка перевела взгляд на людей за столом — Моя бабушка была немного странным человеком. Люди называли её сумасшедшей, говорили, что она не от мира сего. Она рассказывала истории о разных мифических существах. Сейчас, есть человек, что очень на неё похож.

— И кто же это?

— Полумна Лавгуд. — на девушку устремились ошарашенные взгляды. Она пустила смешок.

Мужчины совсем не ожидали услышать о Лавгудах. Все в волшебной Британии знали, что они всего лишь сумасшедшие. Но, чтобы ни говорили люди, Гермиона так не считала. Когда она только встретила Луну, то подумала, что у неё и правда с головой не в порядке, но потом заметила эту осознанность, эту мудрость и… силу. В ней было что-то, что она не могла объяснить. Гермиона чувствовала рядом с Луной полное умиротворение, будто её магия кружила вокруг неё, успокаивая. Её светлые глаза смотрели на всех со знанием, понимание, с добротой. В них был ураган светлых эмоций и ни одной плохой. Этот взгляд недосягаем, нереален для мира. Слишком чист, как у только новорождённого ребёнка.

— Господа, вы хоть раз смотрели в глаза Полумне Лавгуд?

— О чём вы, мисс Грейнджер?

— Профессор, разве вы никогда не замечали, как магия разливается в её глазах? Она, словно ураган проносится в её взгляде. Полумна видит и знает больше, чем мы все. Её взгляд на мир совсем другой.

— Грейнджер, она сумасшедшая, вот, её взгляд на мир. — Малфой с усмешкой посмотрел на неё, не веря не одному слову. Лавгуд была обычной сумасшедшей в его глазах. Многие знали об экспериментах, что проводила эта семья, и были уверены, что какой-то из опытов прошёл неудачно, повредив что-то в их головах.

Гермиона лишь покачала головой и снисходительно улыбнулась. Драко всегда смотрел, но не наблюдал. Видел лишь поверхность, но не суть. Ну, это уже её не волнует. Он взрослый мальчик, волшебник, и должен понимать, что в мире магии возможно всё. На всё воля Магии. Даже если хорёк считает, что один из экспериментов прошёл не так как надо, то даже здесь Магия сыграла свою роль. Не нужно забывать, что она живая.

Слизерин спокойно наблюдал за разговором гриффиндорки и пожирателей. В момент, когда заговорили о Лавгудах ему страсть, как захотелось пульнуть одним из своих любимых заклинаний. Среди кого он находится? Надо бы преподать урок истории пожирателям. Раз в несколько столетий в роду Лавгуд появлялся одарённый ребёнок. Видящий. Этот род был благословлён самой Магией множество столетий назад и по сей день считается одним из сильнейших, правда, об этом немногие помнят и знают. Волшебники стали забывать историю волшебства, своего мира. Он это исправит, рано или поздно. Том заставит их вспомнить. Лорд понимал, что Магия живая и когда-нибудь она отвернётся от своих детей за их пренебрежение.

— Ты можешь считать, как хочешь, Драко. — девушка кивнула ему — Пожалуй, вернёмся к нашей теме. Бабушка рассказывала множество историй и одна из них очень напоминает ту, что мы читали в книге. У нас всё равно не осталось вариантов, где можно найти информацию, поэтому, почему бы не проверить. Вдруг сможем найти что-то.

— Хорошо. — Том кивнул — Отправляемся сейчас же.

***</p>

Гермиона помнит все эти улочки наизусть. И даже не потому, что прожила в этом месте всю свою осознанную жизнь, а просто, потому что в одиночестве время течёт медленней. Ни одна деталь, ни один темный угол её родного района не остался не исследованный. Здесь всегда было тихо и пусто, как на пустоши. Бывали дни, когда машин было немерено, но это было не очень часто.

Она медленным прогулочным шагом проходилась по этим местам. В голове в эти моменты была лишь пустота. Ни одной лишней мысли. Взгляд часто шарил по проезжей части. Машины все были такими серыми, даже те, которые были выкрашены в яркие цвета. И водители их были такими же, серыми, и везли они таких же серых пассажиров на их серые дела. Гермиона всегда задавалась вопросом, вы куда все? Куда так спешите?

Взгляд цеплялся за детей, что играли на площадке, в их яркие одежды, за мамочек, что наблюдали за своими детьми, за старушек, которые всегда смотрели на всех недовольно и угрюмо, общались о своём, посматривая на людей. Они точно обсуждали новую семью, что недавно переехала. Но сколько бы она не смотрела, даже сейчас, рядом с этими мужчинами, всё одинаково. Чувства, вид. Всё похоже. Такие одинаковые, как по сценарию.

Прогуливаясь, она всегда представляла, возможно, невозможные картины. Столько сценариев, что не сосчитать. Где-то в окошке одного из домов зажжётся свет. У плиты стоит полная женщина, заваривая чай. Она отходит к окну и раскрывает его нараспашку, приглашая ветер в квартиру. Её взгляд проходится по знакомым площадкам, местам. И всё то, что и вчера, что и неделю назад, а может и год. Те же машины, те же лица. Вот, мужчина, что живёт рядом с её домом. То же, уставшее от работы лицо, потрёпанный вид. В его руках тяжелый пакет с продуктами. Впереди у него вечер с самим собой. Ужин. Чай с бутербродами и просмотр кино. А потом сон. Сон с осознанием, что он один.

Грейнджер делала всё, чтобы не утопиться в самой себе. И такие сценарии помогали. Она погружалась совсем в другой мир.

— Мисс Грейнджер, вы с нами? — Антонин ухмыльнулся — Идёмте.

— Давайте сначала сходим кое-куда. — девушка посмотрела в сторону, раздумывая.

— Куда? — подал голос Лорд Малфой.

— На кладбище.

Девушка сделала шаг вперёд. Ноги сами несли её в место, в котором она была два раза в своей короткой жизни. Это место иссохших тел. Место вечных мук. Мук, тех, кто живёт на этой бренной земле, тех, кто чувствует. Муки были не только от потери, но и от пристальных взглядов людей. Этих ужасных, испытывающих, ждущих, что ты заорёшь от боли, от невозможности терпеть, заплачешь от осознания потери. Люди смотрят на тебя с жалостью, которая не нужна в этот момент. Под этими взглядами сердце сжимается от осознания того, чего уже не вернуть. И ты спрашиваешь себя: «Боль уйдёт?». А потом, понимаешь, нет, не уйдёт, она станет самым верным и назойливым другом на долгие и самые тяжёлые времена. К этой боли невозможно будет привыкнуть, какая бы она ни была. И пусть ты ребёнок, но ты чувствуешь, понимаешь больше, чем взрослый. Эти взгляды впиваются тебе в спину, прожигают дыру в самом сердце. Никто не подойдёт к тебе, будут смотреть. Ты сможешь лишь лить слёзы от потери и от воспоминаний, что буду плыть лентой перед глазами. Никого не будет рядом, только оглушающая тишина и боль.

Как бы ты ни старался забыть — не получается. Ты просто не сможешь, тебе не позволят чувства.

Девушка остановилась. Её взгляд был устремлён в сторону, на маленькую лужайку с двумя могилами.

Множество могил, холод и тела.

— Кто здесь похоронен? — спросил профессор, смотря на девушку, чей взгляд был устремлён в небо.

— Сестра и бабушка.

Мы все смотрим в небо, когда не можем разобраться в том, что творится у нас под ногами. Мы все смотрим в небо, моля всевышнего вернуть тех, кто ушёл. Мы все начинаем верить в душу, когда не можем понять, что происходит за нашими костями. Мы все смотрим в небо, забывая, что небо никому не должно и никогда не будет. Оно безразлично взирает на нас, неспешно перетекая из лазури в вантаблэковую черноту. Ему безразлично, что будет с людьми завтра, если вдруг решишься лечь под поезд или затянуться на люстре. Даже если вы будете сгорать дотла, оно лишь взглянет на вас.

Гермиона молила небо, чтобы оно вернуло тех, кого забрало. Молила всем богам, чтобы вернули тех, кто её любил. Молила до тех пор, пока не поняла, что это и правда конец. И после вновь молила, чтобы их души освободились от тяжести.

В руках Грейнджер появилась цветы. Белые лилии. Им обоим нравились эти прекрасные цветы. Она положила их на могилы и ещё несколько минут смотрела на них, пока не отвернулась к мужчинам.

— Идёмте, не будем задерживаться.

Она должна отпустить. Должна дать их душам упокоиться. Дать им долгожданный покой. Несмотря на то, что на некоторое время позабыла о них, в сердце они были всегда. Правильно говорят, мы стараемся забыть, зная, что всегда будем помнить. Они всегда будут с ней, она знает, в сердце, но держать их, она не в праве.

Ей нужно лишь запереть эту боль в себе и перетерпеть, как и всегда.

— Мисс Грейнджер, — её схватили за руку — как вы? — Томас внимательно оглядел её и заметил, как на её лице появляется улыбка. Тяжёлая и больная.

— Как и всегда, прекрасно. — Гермионе не прекрасно — Сейчас, когда я уже выросла, я могу понять, почему они не боролись до самого конца. Знали, что если будут бороться, будет только больнее. Они обе были так похожи. Каждой из них было слишком больно и тягостно. — она почувствовала руку на плече и сразу поняла, что это Драко — Моя прекрасная сестра умерла слишком рано от болезни. Каждый шаг, каждое слово причиняло ей боль. Она была такой яркой, словно луч солнца. Освещала мой мир, который был погружён во тьму. Видели бы вы её. Думаю, она бы вам понравилась. — Гермиона мягко улыбнулась и прикрыла глаза — Бабушка, светлая, такая, что я не могу передать. — мужчины внимательно смотрели на неё — Несправедливо. Они умерли, отправляясь на долгожданный покой, оставив меня совсем одну. — девушка выдохнула — Люди никогда не будут рядом до самого конца.

И это правда. Никто не остается. Люди могут лишь обещать. Печально.

— Идёмте, закончим дела и отправимся домой. — она махнула головой, поправила причёску и направилась на выход из кладбища.

Однажды, один человек сказал: «Кладбище для костей, но не для душ». И он был прав. В кладбище, если задуматься нет смысла. Ведь, в нём хранятся лишь кости, которые когда-нибудь в будущем превратятся в прах. Люди сами придумывают смысл. Им кажется, что их родные слышат их. Это успокаивает их израненные сердца. Но родные не слышат. Они уже давно в другом месте. Мы, здесь, можем лишь помнить и разговаривать с костями, в которых нет души. Нам стоит отпустить, но мы слишком слабы, чтобы это сделать.

Гермиона шла в полной тишине, чувствуя несколько пар глаз. Главное не плакать, единственное, о чём она думала, но несколько слезинок всё-таки протекли по щеке. Не смей, Гермиона, не смей. Вдруг рядом с ней встала тёмная фигура. Она сразу поняла кто, но не хотела поворачивать к нему лицо и просто проигнорировала его.

— Мы пришли.

Дом. От этого места так и веяло холодом. Такой безжизненный и мрачный, только включённый свет в одной из комнат освещал его. Многие бы проходили мимо этого дома, если бы не знали, кто там живёт. Все знали семью Грейнджеров. Обычная, благополучная семья, с хорошим достатком. Всегда опрятно выглядят, доброжелательны и приятны к окружающим. Гермиона умный талантливый ребёнок, очень добрый и общительный. Они в глазах людей просто прекрасные родители. Просто замечательные люди, которые всегда готовы помочь в трудной ситуации.

Такими их видят. Но всё это, обычная шелуха. Всё, что показывали её родители окружающим — маски. Маска доброжелательности, общительности. Вид хорошей семьи. И эту же шелуху показывала и она.

Гермиона набрала в лёгкие воздух и спокойно выдохнула. Девушка поднялась по ступенькам, достала ключи и отворила дверь. Она прошла в прихожую, запуская гостей в дом. Оглушающая тишина. Так было всегда. Внутри было тихо, казалось, что дома никого нет.

— «Надеюсь, что всё пройдёт хорошо». — Идёмте.

Мужчины прошли в гостиную, внимательно рассматривая затемнённую комнату. Она была большой и просторной. Серые обои с красивым орнаментом. У стены стоял деревянный шкаф, усеянный книгами, а напротив него шкаф с сервизом. Длинный кожаный диван коричневого цвета, такие же кресла. Три тумбочки из тёмного дерева, что хранили те же книги. Высокий потолки был украшен яркой люстрой. Пожалуй, она самая яркая в этой комнате. Всё было идеально, на своих местах.

Мужчин удивило только одно, ни одной фотографии. Не было ничего, что могло бы показать, кто здесь живёт.

Северус взглянул в спину девушке. Ему не нравилось то, что он видел. Её спина напряглась, как струна скрипки. Глаза потеряли блеск, стали почти безэмоциональны. Мужчина обернулся на лестницу, с которой спускались женщина и мужчина. Симпатичная женщина с холодными карими глазами и мужчина с таким же взглядом серых глаз. Эти взгляды остановились на его ученице, а после на них. Северус нахмурился, что-то поняв для себя.

— Гермиона, рады видеть тебя дома. — женщина мягко натянуто улыбнулась и обняла свою дочь. — Почему, ты, так неожиданно приехала? — взгляд пал на гостей — Присаживайтесь, пожалуйста. — они сели — Чай, кофе? — все покачали головой.

— Мне нужна твоя помощь. — женщина отошла к мужу и они сели в кресла — Помнишь ли, ты, истории бабушки? — женщина выпрямилась и холодно взглянула на дочь. Всё, то тепло, что она пыталась показать пропала. Шелуха начала спадать.

Гермиона слегка вздрогнула, увидев этот холод. Сколько она его не видела, всегда вздрагивала. Её мать никогда не любила бабушку. Она говорила, что эта женщина сумасшедшая и что не хочет её знать. Позор её семьи. Разговоры про бабушку были табу в этом доме.

— Гермиона, разве мы с тобой не говорили об этом? Я не хочу ничего слышать про эту ненормальную женщину. Я говорила тебе, чтобы ты навсегда забыла про неё и её истории. — Гермиона выпрямилась ещё сильнее, сжав руки в кулаки и чувствуя, как ярость поднимается из глубин её сердца. Терпи, Грейнджер, терпи. Сейчас не время спорить с ними.

— Так, ты, помнишь?

— Мистер и миссис Грейнджер, — вмешался Люциус. Он так же, как и все в комнате заметил, как изменилась девушка. Кажется, он нашёл тех, кто мешает этому цветку расцвести. Родители перевели на него взгляд — нам нужно узнать одну единственную историю.

— Прошу вас помолчать, волшебник, я разговариваю со своей дочерью. — женщина с презрением посмотрела на них, рассматривая каждого. Было видно, что они аристократы, такие же, как и они, но волшебники. Ей они очень не нравились, и она не позволит своей дочери водиться с ними.

— У вас какие-то проблемы с тем, что мы волшебники? — Томас обаятельно улыбнулся, хотя внутри всё переворачивалось от отвращения. Ему сразу не понравились эти люди, и он убедился в этом ещё больше, когда увидел их отношение к девушке. Они напоминали ему его отца.

— Мама, прошу, давай поговорим позже, наедине. — Гермиона перевела на себя внимание, смотря краем глаза на Лорда. Её проблемы с семьёй никак не должны коснуться того, что они здесь делают. Накаркала, блин.

В комнате была тяжёлая атмосфера. Магия вокруг Тома накалилась, так, что Драко, сидящий рядом с Люциусом, задрожал. Если он разозлиться, то убьёт не только её родителей, но и тех, кто попадётся под руку, это ей не нужно. Она уже сто раз успела пожалеть, что решила прийти домой за этой информацией.

— Не волнуйся, Гермиона, мы с тобой поговорим. Твоя бабушка написала целую книгу с историями для тебя. Она лежит на полке в шкафу, — женщина кивнула на деревянный шкаф — можешь забрать, если она так тебе нужна.

Антонин удивлённо смотрел на этих людей. Как можно так обращаться со своей дочерью?

— Спасибо.