Глава 29: Обед (2/2)

— Он не посмеет, — пообещал ей Клаус. — Он никогда не подвергнет тебя или детей опасности.

— НАДЕЮСЬ, ТЫ ОКАЖЕШЬСЯ ПРАВ, — закричала она, когда началась новая схватка. Елена вздрогнула, затаила дыхание и топнула ногой. — Я ПОТЕРЯЛА РОДИТЕЛЕЙ В РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ, Я НЕ ХОЧУ ПОТЕРЯТЬ ДЕТЕЙ!

Она задыхалась, не в силах контролировать своё дыхание. Хейли помогала ей стоять, продолжала говорить, как правильно дышать, и успокаивающе растирала спину. Елена не отпускала Клауса целую минуту, пока наконец боль не отступила. Елена схватилась за живот и выпрямилась. Она стояла в луже и не типа «ой, кто-то-надавил-на-мой-мочевой пузырь», а в густоватой жидкости, которая пахла иначе.

— Хорошо. Извините. Вам не нравится, когда кто-то кричит, — фыркнула она, глядя на растерянное лицо гибрида. — Это было больно. Мне жаль, Клаус. Можешь поговорить с Элайджей, пожалуйста?

Он кивнул и исчез. В гараже завелась машина, и Елена посмотрела на Хейли, сердце у нее подскочило к горлу.

— У тебя были естественные роды?

— Ага. На каменном столе. После злые ведьмы забрали моего ребенка, чтобы принести в жертву, — она пожала плечами. — Потом они перерезали мне горло.

— Угу, — Елена сглотнула. — По шкале от одного до десяти что легче пережить: перерезание горла или роды?

— О, перерезание горла, — со смешком ответила Хейли, поддерживая ее за руку, чтобы помочь ей доковылять до гаража. — Даже дважды. У тебя двое детей. Дыши. У тебя все под контролем. Природа позаботилась о нас, мы были созданы для этого. Ты справишься.

— Я была создана для этого, — повторила она. — У меня все под контролем.

— Боже, — пробормотал Кол, забытый девушками, со своей плачущей племянницей на руках.

***</p>

Слова вертелись у нее в голове, и она устала от больниц еще до того, как машина остановилась на стоянке. Элайджа забежал с ней на руках и потребовал, чтобы ей помогли.

Такие слова, как «преждевременные», «разрыв», «чрезвычайная ситуация» раздавались ото всюду, крутясь в сознании.

Элайджа, бледный, как смерть, все время держал ее за руку, отпустив лишь, когда надо было надеть халат. Он очень нервничал, потея так сильно, что волосы прилипли ко лбу.

Боль была неизмеримой. Но когда родился ее сын, она стала далеким воспоминанием. В ту секунду, когда ей показали ребенка, Елена почувствовала, что снова ожила.

Несмотря на то, что роды продолжались, когда она увидела Тоби — его сморщенное, мокрое, драгоценное и совершенное маленькое кричащее личико, она почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Тоби был пухлым, крепким маленьким парнем с сумасшедшими легкими, но их дочь оказалась полной противоположностью.

Она была крошечной, слишком худой, кожа синеватого оттенка. Начались крики, паника, беготня, как только из нее вытащили второго ребенка. Послед уже почти вышел, когда до ушей Елены донёсся второй крик — ее дочери.

***</p>

Елена не могла перестать плакать, когда детей забрали. Элайджа просто прижал ее руку к губам, целуя и сидя рядом с ней, уставившись в стену.

Появление его семьи стало долгожданным облегчением, но Елена не могла успокоиться.

— Они в отделении интенсивной терапии для новорожденных, — хрипло сказал Элайджа. — С Тобиасом все в порядке.

— Что не так? — осмелилась Фрея. — Что не так с девочкой?

Елена отвернулась от них всех, все еще всхлипывая.

— Она не может дышать, — тихо сказал он. — Ее горло… Там трубки…

— Это нормально, — сказала Хейли, подходя, чтобы взять Елену за другую руку. Она погладила ее по щеке, сама едва сдерживая горячие слёзы. — Дети родились недоношенными. Им просто нужно время и уход. Это не редкость.

— Нет, — всхлипнула Елена. — Что-то не так. С ней что-то не так. Она слишком маленькая. Они думают… — она тяжело вздохнула. Елена не могла объяснить. Все болело. Даже если обезболивающие сняли остроту, она все равно чувствовала себя измученной. У неё самой не было никаких осложнений. Роды прошли отлично. Но ее малышка…

— Моя дочь такая маленькая, — мягко сказал Элайджа. — Они думают, что Елена забеременела во второй раз, когда уже носила Тоби. Они оценивают ее возраст примерно в пять месяцев.

— Это невозможно, — сказала Фрея.

— Очевидно, я был единственным мужчиной в ее жизни за этот период.

— Я слышала, что иногда один близнец потребляет много питательных веществ, другому не хватает, из-за чего возникают проблемы с развитием, — тихо сказала Хейли.

— Я должна была остаться, — всхлипнула Елена. — Я не должна была оставлять тебя. Это моя вина. Это моя вина.

— Твой врач сначала вообще не увидел второго ребенка, — услужливо напомнил ей Кол. — Ты не знала, что их двое. В этом нет твоей вины.

— Есть, — сказала Елена. — Это все моя вина.

— Твоя кровь, — сказал Клаус. — Брат. Иди и дай ребенку свою кровь.

Элайджа сглотнул.

— Она… — он остановился, губы задрожали. — Она такая маленькая, брат. Слишком слаба, чтобы самостоятельно дышать. Мне надо удалить трубки, чтобы дать ей кровь… Она может умереть прежде, чем я успею…

— С ней все будет в порядке, — в воцарившейся в комнате тишине Клаус фыркнул, как встревоженная лошадь. — Тогда я сделаю это сам.

Елена выдернула руку из хватки Элайджи и устремила, как ей казалось, действительно жалкий взгляд на Клауса, тяжело дыша и вытирая лицо. Она случайно потянула катетер, отчего по руке прошлась боль.

— Клаус, — захныкала она. — Пожалуйста. Не надо.

— Моя племянница, — твердо сказал он, — будет жить. Она — Майклсон, а я ее дядя. Мы одна семья, одна кровь.

— Ты обещал, что не будешь вмешиваться.

— До того, как ее жизнь оказалась в опасности, и вы двое решили бездействовать! — огрызнулся он в ответ.

— Клаус, пожалуйста. Она не может дышать. Пожалуйста. Моя дочь может… Пожалуйста, не надо, — она разрыдалась, отчего швы разошлись и началось кровотечение. Элайджа уже протянул ей свое запястье, но Елена отвернулась от него. Она заслужила эту боль. Это была ее вина, что дети сейчас страдают. Они не сделали ничего, чтобы заслужить такое.

Может быть, ее наказали за то, что она путешествовала во времени или не питалась должным образом, когда убежала от Элайджи в будущем. Может быть, за использование медальона Ареса, силы Бога войны, или за бегство и разовую драку, в которую она ввязалась со Стефаном.

Может быть, за то, что она поцеловала Майкла. Она никогда не узнает. Но это ее вина.

— Клаус. Если ты выйдешь из этой комнаты, — предупредила Хейли с рычанием в голосе. — Я оторву тебе голову. У нее и так забот хватает. Уважай их решение.

Елена знала, что они продолжали спорить, но она не слушала. Она только знала, что Клаус не помчался сломя голову к ее дочери, поэтому она просто лежала и плакала.