Глава 23: Дом (1/2)

Дом был прекрасен. Двухэтажный. Выполнен в старом стиле, который так нравился Элайдже. Первородный встал у входной двери и абсолютно ничего не сказал, когда вошла Елена. Он лишь, как ястреб, наблюдал за девушкой. Скорее всего здесь недавно сделали ремонт, судя по тому, как пахло краской (отчего у неё свербело в носу), и явно современным интерьерным решениям. Елена повернулась к Элайдже, глядя только на красный галстук.

— Я пожалею, если приглашу тебя? — хотела знать она.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он низким голосом.

— Да, ты не причинишь мне физического вреда, пока я ношу твоего ребёнка, — поправила она. — Но есть и другие способы заставить меня пожалеть, не так ли?

— Предвидение, — он прислонился к косяку, скрестив руки на груди. — Ты всегда была одной из моих лучших учеников.

Она вздрогнула и опустила глаза на полированный пол. Елена обхватила живот обеими руками, чувствуя плавные движения ребёнка. Она не могла смотреть на мужчину, поэтому прошла дальше в дом.

— Я пожалею, Элайджа? — спросила она, и ее вопрос эхом пронёсся по залам. — Ты попытаешься уничтожить меня?

Его пристальный взгляд обжигал ее спину, а отсутствие ответа? Это не осталось незамеченным. Она заглянула в нетронутую кухню, в уютную гостиную, естественно освещенную тёплым светом, струящимся через прозрачные занавески панорамных окон.

Там был камин, рядом с которым были сложены дрова. Она вернулась обратно в прихожую, где он все еще ждал, прислонившись к дверной раме. Елена упрямо молчала.

— Ты сказала мне, что любишь меня. Это было правдой?

Она повернулась, пронзительно скрипя кроссовками по деревянному полу. Одной рукой Елена схватилась за перила лестницы, другой — за живот.

— Я такого не говорила.

— Говорила. Было ли все это ложью?

— Я никогда этого не говорила, — твердо сказала она. — Потому что это было бы неправильно с моей стороны. Я старалась быть осторожной, когда выдавала себя за нее. Ведь я понимала, что однажды Татия вернётся. Я точно знаю, что ничего такого не говорила.

— Тебе не нужно было этого говорить. Ты дала мне понять, что любишь меня, — повторил он, внимательно глядя ей в глаза. — Когда мы впервые были вместе под звездным небом. Ты лежала под луной, я перебирал твои волосы, ты прижалась ухом к моей груди, слушая сердцебиение. Ты дала мне понять, что любишь меня, своим телом, объятиями, жаром, тем, как ты прижалась ко мне после. Ты сказала, что хочешь меня, что я хороший человек. Было ли это правдой?

Она схватилась за живот обеими руками, ступая на первую ступеньку винтовой лестницы. Элайджа, возможно, догадался, что она скорее убежит, чем поговорит с ним, и именно поэтому она уверенно посмотрела на него, отказываясь уйти.

— Ты хороший человек.

— Это правда, что ты хотела меня?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты вспомнила, — сказал он низким голосом. — То, как ты целовала меня в лоб, пока я работал, как ты училась у моей сестры шить, чтобы аккуратно штопать мои вещи. То, как ты брала мои окровавленные руки и смывала кровь после битвы. Я хочу, чтобы ты вспомнила, Елена, то, как ты кричала в темноте, целуя меня.

— Не надо, — предупредила она, указывая на него. — Не усложняй все.

— Вспомни, сколько раз ты помогала Никлаусу, когда он был сломлен и испытывал боль, — продолжил он. — Вспомни, как ты любила Ребекку и защищала ее от мужчин и как прикрывала собой Хенрика, чтобы спасти его от налетчиков, вспомни, как ты терпела Кола и его своенравное поведение, и показывала Финну свою доброту, слушая, как он читает свои скучные стихи.

— Я была там всего несколько месяцев назад, — напомнила она. — Я все прекрасно помню.

— И ты настаиваешь, что никогда не говорила мне, что любишь меня?

— Потому что я этого не говорила.

— Тогда вспомни, как ты взяла меня за руки и сказала, что доверяешь мне оставить тебя связанной в лесу. Как ты пришла ко мне после битвы, которая вырвала мою душу из тела, и наполнила меня надеждой, заставила поверить, что я неплохой человек. Тогда ты не произнесла слов «Я люблю тебя», но неужели ты думаешь, что я этого не слышал?

— Я не… — она сглотнула, потирая руками живот. — Я…

Он наклонил голову, глядя на нее.

— Неужели ты думала, что я не люблю тебя, потому что никогда этого не говорил?

— Ты любил ее, — пробормотала она. — Ты любил Татию.

— Ты не можешь винить меня в том, что я запутался. У вас с ней одинаковое лицо, — Элайджа прищурился. — Ты винишь меня?

— Нет, — прошептала она.

— Тогда почему ты не сказала правду? — спросил он. — Я обожал тебя, и ты любила меня, и все же ты отказалась от нас.

Елена не выдержала.

— Как я могла сказать тебе? Ты с ума сошёл, если серьезно думаешь, что я хотела этого, Элайджа! — она сошла с лестницы. — Я знала о Хенрике. Я знала, что должно было случиться, и я позволила этому произойти! Я позволила ему и Клаусу пойти к оборотням, я разбила твоё сердце, когда позволила ему умереть, чтобы Эстер сотворила заклинание и ты был со мной, когда я вернусь в своё время. И я знала, что, оказавшись в городе, ты разрушишь мою жизнь, но я позволила этому случиться, потому что ты нужен мне сейчас, как эгоистично и… и неправильно, и глупо, и безумно это бы не звучало. И ты думаешь, что я бы просто вот так рассказала тебе о путешествии во времени? Сказала бы тебе, что я позволила ему… Я позволила ему… Я любила Хенрика!

— Я знаю.

— Я не знала, что делать, — слабо сказала она. — Вернусь ли я вообще домой. Тогда я не знала. Я никогда… Если бы я знала, что беременна, я бы осталась…

— Ты бы не стала рисковать нашим ребенком?

— Детьми, — выпалила она.

— Что?

— Ну, Тоби большой, — сказала Елена, дрожа. — А наша дочь…

Элайджа зажал рот рукой. Он зажмурился, а когда открыл глаза, они были влажными от непролитых слез.

— Я так зол на тебя, как ты смеешь сообщать такие новости, когда я так злюсь?

— Сюрприз? — фыркнула она и слегка покачала головой, удивляясь своему выбору подходящего времени, чтобы сообщить такую новость. — Я… я знаю, я ужасна, но… я хотела, чтобы ты знал, что просто… это не только Тоби, так что…