Глава 2: Подробности (2/2)

Элайджа уставился на нее, подняв брови.

Собственное сердце Елены билось о ребра, как птица в клетке. Ребенок однако был намного спокойнее, даже когда Элайджа внезапно наклонился через приборную панель и прижался ухом к ее животу. Елена видела, как трепещут его густые ресницы, бросая тень на щёки. Желание прикоснуться к его лицу заставило ее сжать руки в кулаки.

— Элайджа, — неуверенно произнесла она. — От меня воняет.

— Ребенок мой? — спросил он довольно спокойно, учитывая все обстоятельства.

— Я не могу быть беременна от кого-то другого?

Он поднял голову, все еще держа руку на ее животе, уставившись на него так, как будто в нем были ответы на его многочисленные незаданные вопросы. Он был озадачен. Очарован. Рот приоткрыт от шока.

Она дала ему время переварить информацию. Элайджа не двигался, но его глаза заблестели, возможно, от слез или из-за чего-то другого. Может быть, минуту, может быть, две, может быть, десять спустя он сделал глубокий вздох.

— Ты уверена?

— Это был ты. Я не сразу это поняла, — сказала она. Ложь. Если бы он слушал ее сердцебиение, он бы это понял. Но Элайджа смотрел на свою руку, ту, что с кольцом дневного света, ту, что была прижата к ее животу. — Твои волосы были длинными, и было темно.

— Больше никто не знает? — спроси он, на мгновение подняв глаза к ее лицу.

— Никто, — она тяжело сглотнула. Одна из ее онемевших рук была прижата к его руке на животе. Чертовы рукава были такими длинными, что только кончики ее пальцев касались его кожи, и этого было далеко недостаточно.

— Ты даже не сказала Кэролайн?

— Я даже не говорила этого вслух, — серьезно ответила она. — Я не шучу, Элайджа, никто не должен знать.

Он рассеянно, медленно кивнул. Когда Элайджа, не осознавая этого, потёр большим пальцем живот, она вздрогнула, и это словно заставило его выйти из транса, сесть прямо и положить руки на руль.

Он взглянул на нее: она уже снова закуталась в его пальто, чтобы скрыть живот.

— Ты уехала из Мистик-Фоллс?

— Я придумала причину. Я не в одно мгновение собрала вещи и уехала. Я сделала все так, чтобы это выглядело правдоподобно. На мне заклинание маскировки, так что ведьмы меня не отследят, но это только половина дела, знаешь, есть же ещё камеры и банковские счета. Я должна была быть осторожной, потому что, если они выяснят, почему я на самом деле сбежала, они могут догадаться, что произошло, когда я была в прошлом, или кто возможный отец ребёнка, — сказала она. — Количество врагов у твоей семьи…

— Какой срок?

— Думаю, четыре месяца. Я не… Я не ходила на УЗИ, не принимала никаких витаминов, я даже не ходила к врачу, потому что у меня были… — она покраснела. Когда Елена вернулась домой, у неё два месяца подряд были месячные в легкой форме. Смутно она помнила, как на биологии говорили, что такое возможно. — Я даже не гуглю, потому что, если кто-нибудь захочет выяснить, почему я уехала, если не поверят в названную причину, ему нужно будет лишь залезть в мой ноутбук.

— Никто не знает? — снова спросил Элайджа.

— Никто, — подтвердила она. — Даже…

Его мать всегда первой узнавала, когда женщина беременна. Спустя неделю после зачатия она могла определить беременность по изменившейся энергии женщины, по крайней мере, так она сказала Елене. Эстер очень странно смотрела на неё за день до того, как Елена вернулась в своё время. Медленно кивнула и загадочно улыбнулась.

— Никто не знает, — повторила Елена. — Я сказала всем, что тяжело переживаю смерть Дженны, рассталась со Стефаном. Я оставила записки и сегодня утром поймала первую попутку.

Она так ужасно скучала по Элайдже, что находиться рядом с ним и не иметь возможности коснуться его было чистой агонией. Елена попыталась ещё сильнее завернуться в его пальто, представляя, что это его объятие, в котором она отчаянно нуждалась.

— Я думал… Тогда… — он понизил голос. Элайджа задумчиво посмотрел на озеро. Он не был тем милым парнем, который когда-то не мог отвести от нее глаз. Он был мужчиной, у которого тысяча лет за спиной и плохие воспоминания о суке с таким же, как у неё, лицом. — Ты… Мы…

— Были вместе, — смущенно прошептала она. Жар прилил к ее щекам. — Да.

— Я думал, что ты Татия?

— Да, но… — она облизнула губы, подбородок задрожал. Елена зарылась лицом в его пальто, позволяя его запаху успокоить ее чувства и тошноту. — Магия подействовала странно, все было словно в тумане… и ты… то, как ты смотрел на меня… смотрел на нее… ты был таким… ты любил ее. Это было… это было как сон для меня… Я не… словно это была не я… так что я просто… я просто… так было легче… Позволила всему идти своим чередом.

— Идти своим чередом, — повторил он.

— Я поняла, — продолжала она, дыша чаще. Он выглядел бледнее обычного. — После того, как я вернулась, я поняла, что это был ты, но в то время…

Ложь. Ложь. Ложь.

— Ты не знала, что это был я, — коротко сказал он.

— Я не была уверена, — подчеркнула она. — Было темно. Я не хотела… быть с тобой.

— Ты не хотела.

— Элайджа, прости…

— Почему ты извиняешься?

— Потому что я знала, что заклинание было рискованным, и я все равно пошла на этот шаг. Это моя вина. Но я не могла остановиться, когда ты был таким… ты был таким… — она закрыла глаза, слезы покатились по щекам.

— Елена, — его голос был серьезным, а бледность болезненной. Ей хотелось обнять его и прижать голову к своей груди, как она делала в прошлом.

Всего несколько месяцев для нее.

Тысячелетие — для него.

Она пошевелилась, спина болела, а эмоции были на пределе.

— Я тот, кто должен извиняться. Ты не представляешь, насколько мне жаль, — брови сведены к переносице, между ними пролегла морщина, во рту все пересохло. — Если бы я знал, что это не моя Татия, я бы никогда не тронул тебя и пальцем против твоего желания. Мне очень, очень жаль, Елена.

— Ты никогда… — она округлила глаза. Елена схватила его за руку, что была сжата в кулак. — Ничего не делал против моей воли.

Он сделал глубокий вдох и провел свободной рукой по лицу.

— Ты не знала, кто был… с тобой. Это не значит, что ты хотела меня.

Она заметила, как Элайджа взглянул на ее живот, явно очарованно. Тёмные глаза скрывали истинные эмоции, хотя смотрели на неё интенсивно, неверяще. Затем он снова посмотрел в окно, стиснув челюсть.

— Элайджа, — ее голос дрогнул. Нет, нет, нет. Если бы она просто сказала ему правду. — Элайджа, нет, это не так. Ты не… ты не причинил мне вреда, я обещаю. Пожалуйста, поверь мне.

Он не моргал. Казалось, он едва дышал.

— Элайджа, пожалуйста, — она потянула его за руку, и тот поддался. Елена распахнула пальто и прижала его ладонь к своему животу, чтобы он снова почувствовал ребенка. — Ты никогда не делал мне больно. Мне сейчас нужна твоя помощь. Ты единственный, к кому я могу обратиться. Пожалуйста. Если бы я хоть на секунду винила тебя за то, что случилось, я бы тебе не позвонила. Кроме того, я однажды убила тебя, помнишь? Кинжалом с пеплом белого дуба.

Он закрыл глаза, плотнее прижав ладонь к округлому животу.

— Елена, мне нужно, чтобы ты честно ответила на один вопрос, а потом мы накормим тебя, согреем и решим, что делать дальше.

Она кивнула, чувствуя, как расслабляется каждый мускул. Это было все, чего она хотела. Помощи.

Что бы он ни увидел на ее лице, когда поднял глаза, Елена не узнает. Из-за этого следующее, что сказал Элайджа, заставило ее схватить его за запястье, прежде чем тот успел убрать руку:

— Ты так молода. Ещё совсем ребенок.

— Вовсе нет, — она повысила голос и посмотрела на него с таким возмущением, что это заставило его улыбнуться. — Я знаю, что для тебя я ребёнок, но если подумать, то почти каждый человек на планете годится тебе в дети.

Ей не нравилось, что они так разговаривали, словно она знала его всю свою жизнь, когда на самом деле Елена понимала, что тот Элайджа, что был тысячу лет назад, и настоящий были абсолютно разными. Элайджа, который тайком вывел ее под звезды, чтобы погадать, был не тем же самым человеком, с которым она познакомилась в старом доме, когда ее похитили Роуз и Трэвис.

Елена почувствовала, как его большой палец скользнул по ее животу. Там, где был их ребёнок.

— Почему ты мне позвонила? — мягко спросил Элайджа. — Ты могла бы родить, и я бы никогда не подумал, что это мой ребёнок. Ты могла бы… сделать другой выбор и не рожать этого ребёнка или отдать его на усыновление. Почему ты позвонила мне?

Она снова закрыла глаза, устало откинувшись на сиденье.

— Это было несправедливо, — ответила Елена, ослабляя хватку на его запястье, — по отношению к ребёнку, которого я не могу обеспечить. По отношению к тебе, так как ты не можешь иметь детей. Это твой единственный шанс. Но… Я была напугана. Я все еще боюсь.

— Меня?

— Клауса.

— Клаус никогда бы не причинил вреда своей семье, — заверил он ее тихим и нежным голосом. — Особенно невинному ребенку.

— Дети растут, — гневно возразила Елена. — Жить с Клаусом значит, что он привьёт извращенную версию праведности и ложные представления о жизни, которые, по его мнению, были выверены его собственным жизненным опытом, и я не позволю, чтобы мой ребёнок рос в такой среде.

— Наш ребенок, — тихо сказал он.

— Да, — согласилась она, снова расслабляясь на мягком кожаном сиденье.

Елена замолчала на некоторое время, позволив ему держать руку на животе. Он пытался скрыть свои эмоции, но она видела, как в темных глазах вращаются шестерёнки и колесики.

— Еда, — внезапно сказал Элайджа, убирая руку. — Душ. Отдых. По тебе видно, что тебе это нужно.

— Что ты собираешься делать? — возразила она, не обращая внимания на то, как было бы здорово принять хороший душ и вздремнуть.

— Я сделаю все, что требует ситуация, — вежливо сказал он. — Знаешь, когда ты узнаёшь, что от тебя забеременела подросток-двойник, вернувшаяся из путешествия на тысячу лет в прошлое. Мы обсудим, что делать дальше.

Она колебалась.

Он коснулся ее подбородка кончиками пальцев, привлекая внимание.

— Ты не.? — выдохнула она. Он был так нежен с ней. Первое, о чем спросил Элайджа, узнав о ее беременности, не причинил ли он ей вреда. — Ты не расскажешь никому?

— Нет, — ответил он и кивнул. — Возможно, мы кому-то скажем. Посмотрим.

Элайджа вышел из машины и открыл для неё дверь.