Глава 1: Расскажи мне (2/2)

— Так что это был секс на одну ночь? Я не сужу.

— Это… тоже сложно сказать. И да, и нет, — тихо сказала она. — Чтобы помочь моей подруге, мне пришлось уехать. Далеко от Мистик-Фоллс. Мне нужно было найти кое-что. И там я встретила одного мужчину, который был очень терпеливым и добрым ко мне. Он не давил на меня. Мы много разговаривали, иногда просто молчали, нам было комфортно вместе. И… он был просто… таким любящим и нежным, — Елена положила руку на живот и почувствовала тепло в ладони. Она ещё не чувствовала шевеления малыша, но очень ждала, когда это произойдет.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — хрипло спросил мужчина. — Утренняя тошнота?

— Она в основном прошла, но по началу было ужасно. Меня от любого запаха выворачивало.

— Как и мою жену, — он указал на фотографию, висящую на зеркале заднего вида и закачавшуюся из стороны в сторону от его прикосновения. Там была изображена широко улыбающаяся женщина с рыжими волосами и большим животом. Рядом с ней стоял сам мужчина, только немного моложе, чем сейчас. Борода была начисто сбрита, волосы без седины и немного гуще. Перед ним выстроилось трое детей. — Когда она была беременна первенцем, ее выворачивало от всего на свете, нам даже пришлось отдать собак на пять месяцев, потому что ее тошнило от запаха их шерсти. Следующие два сына дались ей легче. А когда она забеременела нашей малышкой Элис, она даже не заметила этого, пока я не сказал ей, что она стала шире в талии.

Елена рассмеялась.

— Держу пари, ей это не понравилось.

— О да! — он широко улыбнулся, его глазах блестели от веселья, щеки налились румянцем. — Мне пришлось спать вместе с собакой в будке целую неделю. Лучшее время в моей жизни: у меня на подходе еще один ребенок, а эта женщина храпит как дьявол. Я только выиграл в этой ситуации.

Елена рассмеялась. Было хорошо просто поговорить о детях и отвлечься от проблем. Она не знала, что делать со своими руками, но, сложив их на животе, девушка почувствовала себя спокойнее. Вряд ли ребёнок может замёрзнуть в животе, но она прижала шапочку к нему на всякий случай.

— Итак, тот мужчина — отец, — продолжил он. — Он знает, что ты беременна?

— Нет, — она сглотнула. — Я не очень хочу, чтобы он знал.

— Почему?

— Потому что его семья… сложная.

— Ты же сказала, что он был добрым и хорошим человеком.

— Так и есть, — она посмотрела на него с грустной улыбкой. — Это сложно.

— Я надеюсь, ты знаешь, что после рождения ребенка станет труднее, — с весельем предупредил он. — Дети усложняют все, даже если у тебя самая обычная жизнь. Как ты обеспечишь все необходимое для ребёнка? Как ты будешь учиться? Как ты будешь работать и выделять время на малыша, чтобы научить его говорить или ходить? А что ты будешь, когда он начнет учиться хватать вещи? Святой Господь, в это время дети становятся дьяволами. Тебе придётся купить… эти… я не помню, как они называются, но это такие резинки, которые закрывают все ящики и не дают их открыть. Как только дети начинают сами передвигаться, они суют в рот все, что попадётся под руку. Даже собаку, если та слишком глупа и не убежит.

Именно об этом Елена не подумала. О том, что будет после рождения. Она планировала быть в бегах до конца беременности, а затем родить ребенка. Тогда она точно сойдёт с радаров братьев Сальваторе, потому как те искали лишь ее одну.

— Если я обращусь к нему, — тихо сказала она. — Есть шанс, что я потеряю ребенка.

Вся радость с лица мужчины испарилась.

— Он захочет, чтобы ты сделала аборт? Он не имеет права решать это за тебя, дорогая. Только ты можешь принять такое решение.

— Он может захотеть полной опеки, — поправила она. Ее руки напряглись на животе. Елена хотела, чтобы ребёнок толкнулся, дал ей знак, что она поступает правильно. — Его семья может… воспитать его… неправильно. Они сделают его таким же, как они.

— А остальные члены семьи не такие хорошие, как отец ребёнка?

— Они… — она подыскивала слова. Нашла только одно: — Сломлены.

— Ты беспокоишься, что его воспитают неправильно, как будто тебя не будет в жизни ребёнка. На дворе двадцать первый век, никто и ничто не заставит тебя уйти и оставить своего малыша. Ты милая, добрая девочка, ты сможешь показать ребёнку, что правильно, а что нет.

— Этого будет недостаточно, тем более с ними рядом. Я не могу улыбаться в их присутствии. И мы не сможем сотрудничать. И когда дело касается их, я сама не лучший человек.

— Что не так?

— Ничего особенного.

Она начала бояться Клауса задолго до того, как познакомилась с ним, и этот страх до сих пор никуда не ушёл. Ему нужна была кровь двойника, и если бы он решил по очередной своей прихоти возобновить создание гибридной армии, то сразу бы пришел за ней. Но помимо Клауса, сколько раз Ребекка угрожала ее жизни? Елена помогла Джереми убить Кола, сыграла важную роль в убийстве Финна.

«Дяди», — сказал противный, язвительный голос Деймона в ее голове. — «Ты убила дядей своего ребенка».

Сложно.

— Верно, — игриво продолжал он. — Побег от своих проблем с помощью незнакомца на грузовике и незащищённый секс — этому я и сам бы не захотел учить своих детей.

Елена рассмеялась, это было правдой. Ее родители не успели поговорить с ней о сексе, прежде чем умерли. Но она твердо придерживалась мнения, что ее ребенок будет воспитан в безопасной и любящей атмосфере, несмотря ни на что.

Клаус был неспособен любить.

Или он все это сделал из сильной любви к своей семье?

Он никогда не отключал человечность. Так что разве это оправдывало его? Или наоборот сделало его окончательно сумасшедшим в ее глазах?

— Я не знаю, что буду делать, — тихо сказала она. — Но я не могу вернуться домой.

— Разве у тебя нет брата?

— Младший, он ещё ходит в школу.

— Это не значит, что он не может помочь. А как насчет братьев, разве ты не влюблена в одного из них?

Она поджала губы.

— Если бы они узнали, что я беременна, они могли бы догадаться, кто отец, — осторожно объяснила она. — А между ними вражда. И они сделали бы мою жизнь и моего ребенка невыносимой. Они уже буквально душат меня. Я не позволю им сделать то же самое с моим ребёнком.

Мужчина вздрогнул от этих слов, от образов, вызванных его воображением. Но Елена сказала правду о том, как себя чувствовала. Стефан был бы фантастическим отцом, но она не будет рисковать тем, что дядя Деймон станет той самой ложкой дёгтя, которая уничтожит все ее счастье. Но это же Деймон. Он тоже был способен любить страстно, глубоко и ужасающе сильно. Ее ребёнок будет как у Христа за пазухой.

До тех пор, пока они не узнают, что его или ее отец первородный. Тогда ребенок станет оружием, рычагом воздействия. И она не могла этого позволить.

— И правда, все сложно, — согласился мужчина, глядя в окно.

Она кивнула, откинув голову на спинку кресла.

— Если ты хочешь спать, — мягко сказал он, — то поспи, у нас ещё три часа до пункта назначения. Ты слишком рано встала, тебе нужно набраться сил.

— Да, — согласилась она и мгновенно отключилась от всего мира.