Часть VII: Распределение (1/2)
Fortunam suam quisque parat </p>
Свою судьбу каждый находит сам.</p>
Поезд остановился, на улице уже смеркалось, солнце не спешило задерживаться на небе и потому озарило облака кроваво-алым закатом. Было ли это предзнаменованием о её будущей жизни? Гермиона не знала.
Друэлла заглянула к Гермионе прямо перед выходом и сказала, что она и другие ребята должны идти с первокурсниками, чтобы далее пройти распределение. За спиной Префекта стояла парочка человек: двое парней, скорее всего, лет шестнадцати, и маленькая, костлявая девчушка с двумя косичками и большими глазами, которой максимум можно было семь лет. Она прижимала одной рукой игрушку в виде зайца, а второй держалась за руку одного из парней.
— Так, познакомьтесь между собой, а я пока соберу первокурсников. Мы выдвигаемся последними, так что ждите меня на платформе. — все кивнули, на мгновение повила тишина.
— Рейзендер, верно? — уточнил парень. Гермиона подумала, что он, возможно, русский. Его выдавал ужасный акцент и слишком раскатистая «р». Девушка кивнула, подтверждая его догадки. — Приятно познакомиться. Антонин Долохов, Колдовстворец, — парень поочередно указывал рукой кто есть кто. — …моя мелкая сестра — Валентина, а это мой друг — Александр Забини, Дурмстранг.
— Алессандро. — поправил Забини. — Ты вечно коверкаешь моё имя. — Александр чуть улыбнулся, смотря на своего друга.
— Конечно, оно звучит так, будто ты в штаны нассал. Короче, он Саша.
— Приятно познакомиться, господа.
Вся компания вышла из вагона и принялась ждать Префекта и первокурсников, переговариваясь между собой. Долохов достал сигареты и прикурил от палочки, Забини скривился, Гермиона просто старалась не обращать внимания. Вдруг, заговорила девчушка:
— Антон… — она подёргала своего старшего брата за руку.
— Чего тебе, мелкая? — Долохов разговаривал с сестрой на русском языке, поэтому Гермиона не совсем понимала, о чём идёт разговор.
— Я кушать хочу, долго ещё?
— Мы же договаривались, что либо ты говоришь на французском, либо английском? — на его слова девочка поёжилась, виновато опустила голову и шмыгнула носом. Долохов чуть прищурился, сделал ещё затяжку, выжигая сигарету до фильтра и бросил окурок под ноги, затаптывая его и совсем не обращая внимания на два недовольных взгляда. Его друг тяжело вздохнул и щёлкнул пальцами, окурок исчез.
Долохов присел на корточки и взял мелкую на руки, чмокнул её в щёку и Валентина спрятала лицо на шее у брата, он что-то прошептал ей на ухо и оставил держать на руках.
— Простите, ребята. Вале тяжело даётся смена обстановки.
— Что она сказала? — полюбопытствовал Забини.
— Да… еду клянчит. Сказал ей, чтоб дождалась прибытия, скоро уже будем есть.
— Вы с утра ничего не ели? — уточнила Гермиона, нахмурив брови. Долохов покачал головой. — Пир начнётся только после Распределения, ещё часа полтора ждать.
— Потерпит. — Антонин чуть улыбнулся, пытаясь успокоить то ли самого себя, то ли Гермиону. — Всё, слезай.
Гермиона закатила глаза и вспомнила, что брала с собой еду в дорогу, зная, что в поезде продаются только сладости. К сожалению, из провизии остались только орехи и немного воды. Она вынула остатки из расширенного кармана и дала белокурой малышке, её брат благодарно кивнул и тихо поблагодарил Рейзендер.
Народу на вокзале поубавилось, в отдалении две старшекурсницы начали строить первогодок, сбивая их в пары и выстраивая в стройные ряды. Префект слизерина подошла к компании и направила их к мелким, с которыми они должны были идти, Розье же замыкала строй. Впереди шла Староста школы, пуффендуйка, Пенелопа Финнеган.
— А ты из Германии, верно? — вдруг поинтересовался Забини, пока они шли в сторону лодок. Долохов снова взял на руки свою сестру и смотрел под ноги, чтобы не поскользнуться. Дорогу им освещали шарики Люмоса, сотворённые Пенелопой.
— Я… да, моя семья оттуда. Но мы давно переехали в Англию и я была на домашнем обучении. А вы, парни, откуда? Россия и… Румыния?
— Мой отец с Италии, но мы переехали в Европу. А про Антонина ты угадала, он из России. — Забини почти не убирал рук из-за спины, шёл спокойно.
— Меня вообще тут быть не должно. — зло выплюнул Антонин, продолжая сосредоточенно смотреть себе под ноги, чтобы аккуратно обходить лужи. В основном он шёл по краю дороги.
— Почему? — Гермиона не совсем поняла, от чего это его не должно здесь быть, если перевод из школы в школу осуществляется по собственному желанию?
— Обещал матушке, что не оставлю Вальку. Если бы не мелкая, я бы сейчас на фронт пошёл, гонять эту немецко-фашисткую погань. — Гермиона нервно сглотнула, а Долохов бросил на неё короткий взгляд и печально улыбнулся. — Прости… на другой стороне, наверное, сражаются твои родственники.
— Из ближайших у меня тётя с дядей, остальные во Франции. Тётя покинула Германию и родовое поместье ещё во времена Первой мировой… я и немецкого то почти не знаю. Да и не считаю я себя немкой, всю жизнь в Англии прожила. — Гермиона не знала почему, но у неё появилось непреодолимое желание оправдаться. — Поэтому, у меня… никто не поддерживает ни Гриндевальда, ни Гитлера, ни… никого, в общем. — она хотела бы добавить в этот список ещё и Воландеморта, но прикусила язык
— И правильно. — дальше все шли молча.
Наконец, они добрались до озера, которое должны были пересечь на лодках. Там их уже поджидал ещё один старшекурсник, пригнанный на берег для того, чтобы помочь пересечь озеро. Процессия остановилась, Староста, шедшая впереди, обернулась к остальным, обновила шарики люмоса, которые начали чуть-чуть потухать и громко проговорила:
— Так, мои дорогие, садитесь по три человека в одну лодку, не больше! — Гермиона вдруг подумала, что в её время лодки плыли сами по себе.
Финнеган и Розье проследили, чтобы девять малышей расселись к каждому старшекурснику, затем обе сели в разные лодки к оставшимся детям и отплыли. Гермиона оказалась в одной лодке со своими новыми знакомыми. Мальчики устроили небольшую перепалку, больше переглядки, в итоге Долохов взялся за вёсла и стал грести. Он еле умещался в лодку сам, рядом примостилась Валя.
— Валя, пересядь, я могу тебя веслом задеть.
— Я не хочу. — девочка поймала серьёзный взгляд старшего брата и вздохнула, принимая свою участь, пересела к Гермионе.
— Ты вся дрожишь, тебе же холодно! — скорее поставила перед фактом Гермиона, чем спросила, и тут же наложила на одежду согревающие чары. У неё самой порой пробегали мурашки от вечернего ветра, который порой продирался под мантию.
— Мне не холодно… — Долохов намеренно покашлял и Валя тихо добавила, чуть повернув голову к Гермионе — спасибо… Гермиона. Орехи тоже были вкусными.
— Да не за что. Мы сейчас уже прибудем, распределимся по факультетам и поедим… Валя, а тебе уже рассказали про факультеты? — девочка отрицательно покачала головой и попросила рассказать, что Гермиона и сделала. —… в Хогвартс поступают с одиннадцати лет… кстати, а тебе сколько, ты выглядишь такой хрупкой малышкой.
— Мне… — начала было девочка, но была резко прервана братом.
— Ей одиннадцать. Она просто мало ест.
Гермиона недоверчиво посмотрела сначала на Долохова, потом перевела взгляд на Забини. Итальянец отвернулся и она не могла видеть его хмурое выражение лица.
— Я хочу к маме… — Гермиона не знала русский, но поняла слово «мама», и поэтому догадалась, чего хотела малышка. Сердце девушки сжалось от невероятной жалости и внезапного желания защитить Валю, она несмело обняла девочку, стараясь передать ей немного тепла и заботы. Валя прижалась к спиной к Гермионе, а затем развернулась и уткнулась в мантию девушки, пропитывая её слезами и глуша всхлипы. Гермиона не переставала её обнимать, успокаивающе поглаживала по спине.
Долохов ничего не ответил, лишь смерил сестру ещё одним суровым взглядом и отвернулся, лодка чуть покачнулась от резкого движения. В темноте, на одно мимолётное мгновение, перед тем как он повернул голову, Гермиона смогла разглядеть грусть в глазах её нового знакомого. Они снова добирались молча до самого замка, где их в вестибюле встретила женщина, облачённая в жёлтую мантию, расшитую серебром и такого же фасона остроконечную шляпу. Она, несомненно, имела в своём роду вейл. Нельзя же быть настолько красивой… Женщина назвала своё имя — Сколастика Трэверс, преподавательница прорицаний. Гермиона скривилась. Прорицания. Здесь на них не ходить вряд ли получится.
— Благодарю вас, девочки… и мистер Ламент, отправляйтесь к своим столам. — старшекурсники кивнули и зашли в Большой Зал. Профессор завела всех в небольшую комнату и обратилась к остальным, оставшимся ребятам. —… вас распределят по факультетам. Распределение — очень важная церемония, потому что, пока вы здесь, ваш факультет будет как бы вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете учиться вместе с учениками вашего… — Гермиона почти не слушала, что говорила профессор, так как думала, на какой факультет ей стоит отправиться. Гарри как-то поделился с друзьями, что попросил распределительную Шляпу не отправлять его на слизерин, и она его послушала. А раз так — стоило подумать, куда бы она хотела попасть.
Ошибка стоила бы ей жизни, поэтому слизерин отпадал сразу, с первой же секунды. Она ещё не знала, стоит ли связываться с Риддлом или нет. Но из-за этой же причины отпадал и Гриффиндор. Если она вдруг решит втереться ему в доверие? Конечно, такой вариант тоже не стоило отбрасывать. Всякое в жизни случиться может. Поэтому на Гриффиндор нельзя. Борьба между факультетами не одно столетие назад началась, и Гермиона не знала, как именно слизеринец относится к факультету-противнику и людям с него.
Когтевран и Пуффендуй — его тоже Гермиона отмела. Она просто не была уверена, что приживётся там. А вот факультет воронов… что ж, они ведь славятся своими знаниями? К концу речи Трэверс, Гермиона уже знала, на какой факультет попросит Шляпу распределить её.
— Что ж, раз вопросов у вас больше нет, прошу пройти за мной.
Гермиона и остальные подростки устроились в конце очереди, они выходили из маленькой комнатки последними. Валя держала за руку Гермиону, не выпуская её с тех пор, как взялась. Антонин ничего не говорил по этому поводу, сама Гермиона тоже не была против. Они прошли в Большой зал через двойные двери.
Было неудивительно, что Большой Зал оставался таким же, каким его помнила Гермиона. Только атмосфера немного другая, более тяжёлая и гнетущая, другой состав преподавателей. Она нашла глазами Дамблдора, он тоже смотрел на неё, незаметно кивнул. Гермиону это мало расслабило, но зато прибавилось немного уверенности. Она не одна. Даже тут, в этом времени. Взгляд зацепился за ещё одно знакомое лицо. Гермиона была потрясена увидеть профессора Флитвика, конечно, более молодого, чем она его помнила.
Трэверс провела первокурсников к преподавательскому столу, рядом с которым был стул со Шляпой, старинный артефакт спел свою песню. Профессор же вытащила новенький пергамент, развернула его и стала зачитывать фамилию и имя. Началось распределение.
— Дэвис, Алиса.
— Когтевран!
— Дож, Элли.
— Гриффиндор!
— Гвиччиоли, Тереза.
— Гриффиндор!
— Джонсон, Ангелус.
— Гриффиндор!
— Мун, Лили.
— Пуффендуй!
Шляпа распределила ещё четырёх первогодок: одну девочку на Пуффендуй, к барсукам, мальчика к воронам, на Когтевран, другого к змеям, последняя, чью фамилию Гермиона так же не запомнила, отправилась на Гриффиндор. Теперь шляпа должна была распределить остальных, переводящихся с других школ.
— Долохов, Антонин. — на его имени шляпа задумалась лишь на секунду, но по итогу он отправился на слизерин, что было не особо удивительно для Гермионы.
— Долохова, Валентина. — Трэверс пришлось придерживать Шляпу своей изящной тонкой рукой, чтобы голова Вали не утонула. Прошла минута, прежде чем шляпа выкрикнула:
— Когтевран!
Гермиона нашла глазами Долохова. Он пристально смотрел за Валей, и, кажется, даже выругался, когда она направилась к другому столу. К Шляпе подошёл Забини, его отправили туда же, к Долохову.
— Р… Рейзендер, Гермиона. — профессор чуть запнулась, а лицо её чуть вытянулась, когда она поняла, что за фамилия числится в списке. Настала очередь Гермионы.
— О-о-о, вижу, ты у меня уже была. — знакомый голос Шляпы разразился в голове. — Вижу, что ошиблась тогда, да-да, точно.
— Уважаемая Шляпа, — подумала девушка, обращаясь к древнему артефакту. — прошу, отправьте меня на Когтевран.
— Тебе бы больше теперь подошёл Слизерин, определённо… ты не хочешь?