Игрища (1/2)

Колдуны не умеют заговаривать железо. Ну, не умеют и всё. У него слишком мерзкий характер и железные принципы. Поэтому чайник стоит на плите, а Антон в раздумьях сидит за столом.

Вот приспичило когда-то колдунам пойти на поводу у сериала Зачарованные и составлять команды по три человека, мол так сила работает лучше. А нихера, хочется ему завизжать.

Он был в команде с Ильёй и Эдом с самого обряда посвящения, но теперь Илья женился и ушёл со своего места, параллельно извиняясь перед всеми за такой конфуз. Вообще-то он предупреждал, что скоро покинет их, ещё когда сделал Наде предложение, но Антону приспичило жить сегодняшним днём, поэтому замену, как главный, он не искал.

Вообще-то их с Эдом умений хватило бы, чтобы спокойно продолжать свою деятельность дуэтом, но Паша напихал ему хуёв за шиворот и приказал искать нового кандидата: правила, бюрократия, и всё остальное, что, по экспертному мнению Антона, нахуй не нужно.

Эд обещал зайти к нему сегодня с магическим шаром, чтобы подыскать подходящую кандидатуру. Свой «пророк» Антон разбил ещё четыре месяца назад, во время очередной пьянки после успешно выполненного задания. Оно было несложным (потому что сложные им не дают), но отобрать у гномов положенный налог в виде золота, было заданием ранга А — по его личным ощущениям.

Колдуны не умеют заговаривать железо, но воду могут, поэтому Антон просит её саму как-нибудь налиться в чашку, потому что «Ну, блять, тебе сложно что ли?». Сам в этом время он просматривает авито, куда молодые и неопытные колдуны тоже выкладывают свои резюме.

Получить разрешение на подключение интернета в государственную халупу, которую им выдает государство, было очень сложно, но у Антона получилось. Теперь в его пятидесяти квадратных метрах лиан, мха и дуба протянуты три разноцветных провода, обернутых синей изолентой. Роутер, так сильно скрашивающий его жизнь, приклеен скотчем к книжной полке, потому что это единственное место, которое точно не отсыреет по весне.

Нет, на собственное жилье Антон не жаловался, но почему нельзя было выдать хотя бы квартиру в хрущёвке? Там тоже своеобразная магическая атмосфера — крысы в подвале точно не от мира сего.

Кандидаты сменяются один за другим, но все какие-то не такие: у этого весь нос покрыт бородавками — значит чернит, у другой зубы острые — в роду были сирены, а тот слишком старый, значит будет таскать на сложные задания, засыпать в ответственный момент и жизни учить. Нет, понятно, что на авито выкладывают вакансии от безысходности, но не настолько же!

Антон обреченно стонет и пьёт кипяток, так и не заварив полноценный чай.

В окно клюёт почтовый голубь Эда, который такой же разноцветный, как сам Эд. Только у голубя это от природы, а не от наваждения и творческого ступора. Антон открывает окно, загнув указательный палец. Голубь пролетает внутрь, опирается лапками на экран ноутбука и открывает клюв:

— Братан, буду через двадцать минуточек, на схуяв, пока ждёшь. — Доносится его голос из птицы. С тех пор, как у них появилась функция голосовых сообщений, Эд только их и использует. И слава огромной черепахе и трём слонам, на которых стоит их мир, потому что почерк Выграновского разобрать сложнее, чем записки алхимика.

Антон щёлкает пальцами, голубь закрывает клюв и улетает обратно. Окно за ним закрывается само собой, потому что может себе позволить.

Можно было бы сказать что-то в ответ, но Эд уже, наверное, вышел из дома и идёт к нему, поэтому Антон продолжает смотреть анкеты и мысленно проклинать тех, кто разрешил выкладывать сюда любые вакансии.

— Здарова! — выдаёт Эд так громко, когда заходит, что на него оборачиваются даже кактусы — крайне ленивые растения.

— Ты вовремя, — говорит Антон гораздо спокойнее, — а то у меня уже мозги плавятся от этих уродцев. Пророк принёс?

— Нет, блять, проголодался по дороге, решил им перекусить, — обиженно тянет Эд, доставая из поясной сумки маленький стеклянный шарик.

— Ой, Скря, не муди, расчехляй пророк, будем искать кого-то.

Шар в руках Эда из маленького превращается в довольно большой. Антон бежит внутрь квартиры за подставкой, чтобы тот не покатился по столу.

— Так, пророк, — начинает глубоким голосом Эд, — покажи нам подходящих кандидатов в нашу триаду.

В шаре образуется легкое помутнение, постепенно переходящее в полноценную дымовую завесу. Пока он грузится, Антон успевает сделать нормальный чай и себе, и Эду. Обидно, что не пиво, но магические артефакты вообще алкоголь не любят.

Наконец шар показывает лица. Первым им всплывает Илья, на что оба горько усмехаются.

— Мне кажется, или он решил над нами поиздеваться? — иронично тянет Антон последнюю а.

— Мне кажется, его пока из базы не вывели, хотя хуй знает.

Эд делает кистью круговое движение в воздухе, поэтому картинка резко сменяется на другую. На этот раз им показывают Хилькевич, которая вообще-то подалась в независимые ведьмы и уехала в Армению к мужу.

— Они вообще базу обновляют? Или мы в Мертвых душах? — возмущается Антон. Он вообще-то надеялся найти кандидата как можно быстрее, чтобы снова получать задания — деньги на жизнь нужны.

— Да не ебу, давай дальше листать.

В итоге они сидят уже порядка двух часов. Антон думает, что это очередное издевательство от Паши за то, что они не могли раньше найти себе нормального кандидата, и теперь им попадаются либо те, кто давно ушёл из профессии, либо какие-то долбаебы, по типу Соболева, который характером куда больше напоминает бешеную чихуахуа.

— Бля, Скря, может забьём? Пойдём завтра к Паше, он нам как-нибудь поможет найти кандидата.

— Ага, но сначала пиздюлей даст. Шаст, я не хочу к нему идти. Там его дети бегают и пытаются меня как раскраску использовать.

— Да брось, отмоешь. Я просто уже заебался на эти рожи смотреть.

— Ладно.

И в этом весь Эд. Он готов вообще на любую херню, если устал. Да и вообще его редко приходится уговаривать, если дело не касается приготовления чего-то из слизней.

— Ток в кабинет ты первый заходишь, — серьёзно бросает он.

Да, Эд немного ссылко.

***

У Паши в башне всегда дохрена народу и всегда воняет чем-то волшебным. Тут всё пропитано этой сраной магией, даже вместо лифта используется ковёр-самолет. А ещё кабинеты сами собой меняются местами, как лестницы в Гарри Поттере, поэтому найти с первого раза нужный не получается никогда.

Они бегают по башне уже добрые пятнадцать минут, сверяясь с номерками на доске. Но цифры кабинета Паши вечно меняются с двадцать восьмого на сорок девятый, а потом на триста семьдесят второй.

Чем-то этот муравейник напоминает Антону МФЦ, куда бегает его мама.

— Бля, братан, давай так, — начинает Антон, когда уже видит, что они оба заебались, — остановимся возле первого попавшегося, всё равно это будет в какой-то момент кабинет Паши. Я уже не молод так бегать.

— Я ток за.

По холлу бегают все подряд: колдуны, ведьмы, эльфы, гномы. Через несколько месяцев в стране намечается парад трех солнц, который в этом году ведёт их главный король — Лазарев. Спасибо, что не дочерний, как в том году, Топалов. Нет, было весело, но зачем было делать себе корону в виде солнца из бумаги, и думать, что её никто не заметит, они так и не поняли.

По коридору перемещается тележка со сладостями, которые нужно успеть урвать, пока она не уехала. Тележка двигается с непозволительно высокой скоростью, но до сих пор никого не задела — Ляйсан же зачаровывала.

Антон быстро выхватывает какую-то хтонь, надеясь, что урвал что-то вкусное, но это оказываются рисовые хлопья в шоколадной глазури, которые приходится отдать Эду. Он на это только ржёт, говоря, что скоро она должна вернуться.

Ждут они непозволительно долго, пока наконец на двери не появляется табличка «Специалист по распределению. Воля П. А.». Эд стучит, Антон заходит — всё по договору.

— Я ВАС УЖЕ ЗАЖДАЛСЯ, МАЛЬЧИКИ!

Голос у Паши всегда громкий и глубокий. Он потомок Феи Крестной, а они, как известно, обладают жестким внутренним стержнем перед подчиненными, что выражается в словах и действиях.

— ДАВАЙТЕ БЫСТРЕЕ!

Антон с Эдом проходят внутрь, не обращая внимания на такие резкие выпады — привыкли уже давно. Голоса Паши пугаются только новички, и те, кто редко косячат — не про них.

— МНЕ ЛЯСЯ ПОВЕДАЛА, ЧТО ВЫ ПРИДЁТЕ И ЗАЧЕМ ВЫ ПРИДЁТЕ. Я В ВАС РАЗОЧАРОВАН, НО ПОМОЧЬ ПРИДЁТСЯ.

— Спасибо, Паш, — улыбается ему Антон, пока Эд осматривает кабинет на наличие детей.

— ВЕДАЕТСЯ МНЕ, ЧТО В ТРИАДУ ВАШУ ДУША НОВАЯ НУЖНА, — начинает он занудствовать в лучших традициях специалистов. — ТАК ПОДОЙДИТЕ КО МНЕ, БРАТЬЯ, И УЗНАЙТЕ, КАК НОВУЮ СИЛУ РАЗЫСКАТЬ.

Парни мнутся с ноги на ногу, когда Паша протягивает им руки. Понятно, что сейчас они должны подойти к нему вплотную и взять из его ладоней что-то, что поможет им. Это же Паша, он никогда напрямую не поможет, только подскажет, направит, натолкнёт на мысль и ещё миллион других обходных путей, чтобы его опездолы сами пришли к нужному решению.

— ДА УЛЫБНЁТСЯ ВАМ СУДЬБА В ВАШИХ НАЧИНАНИЯХ. ДА НЕ ОСТАВЯТ ВАС ЗВЕЗДЫ, ОСВЕЩАЮЩИЕ ПУТЬ НОЧЬЮ. ПУСТЬ ОЗАРЯТ ВАШ ПУТЬ ТРИ СОЛНЦА, КАК ИСТОЧНИК НАШЕЙ СИЛЫ.

Они слышат это уже сорок пятый раз, Антон считает. Неужели, ему никто из креативной группы не может придумать новый текст. Ну хоть бы на синонимы заменили, честное слово.

— ЯВИТЕСЬ ЖЕ, ДАРЫ СУДЬБЫ.

Весь пафос спадает, когда Эд начинает неприкрыто ржать. В ладонях у Паши спички, жидкость для розжига и уменьшенная версия набора дров. Не слишком впечатляет после всех этих речей.

— Ой бля, прости, Паш, я не могу — смеётся Эд почти до слез. — Дары судьбы бля.

— ТЫ ЛУЧШЕ НЕ ПОЯСНИЧАЙ, А ДУМАЙ, ЧТО С ЭТИМ ДЕЛАТЬ, БЕСТОЛКОВЫЙ, — строго отвечает ему Паша.

Эд думает так громко, что у Антона уши закладывает. Ну тут же всё на поверхности: надо разжечь костёр, он уже покажет, что к чему. Огонь вообще никогда не врет, в отличии от его последователя — стекла.

— Разберёмся, — бросает Антон и берёт у Паши из рук спички и розжиг. — Скря, хватай дрова и пошли отсюда. Ой, — замечает он нахмуренный взгляд Воли, — то есть, пойдём вершить судьбу.

— ТО-ТО ЖЕ.

— Паш, а пока мы не ушли. — Эд с самого начала приметил автомат с чипсами у него в кабинете. — Можно я пачку выбью?

— ИДИТЕ УЖЕ, РАЗДОЛБАИ!

— Понял-понял.

Они выходят из кабинета так быстро, как только могут, потому что Паша точно скоро начнёт злиться. Он вообще гостей не особо любит, а их с Эдом тем более.

Заходили они на четвертом этаже, а вышли на двадцать девятом. Ковёр-самолёт придется ждать целую вечность.

***

Обряды с костром приходится проводить ночью. Никто не знает, почему, скорее привычка — так делали ещё до рождения первого солнца за неимением другого времени суток.

Лес находится совсем недалеко от халупы Шастуна, поэтому дойти до укромного места, где их никто не потревожить труда не составляет. Всё-таки есть свои плюсы в том, что живешь на перепутье трех деревень. Жаль, что эти деревни приходится курировать.

Эд тащит дрова, зачитывая новый альбом Оксимирона по памяти, иногда вставляя свои ремарки. Зачем надо было увеличивать дрова сразу, Антон так и не понял. А это Выграновское: «Для романтики» — его вообще ввело в ступор. Да и сам лес, оставленный лешими ещё до их рождения, не выглядел невероятно романтичным местом; пугающим точно, романтичным — нет.

Нормальных дорожек, естественно, нет, поэтому пробираться приходится по еле-еле. Антон жалеет, что не взял фонарик, хотя бы на батарейках. На светлячках было бы надёжнее — с ними можно договориться, чтобы светили поярче. Но нет же, поперлись, как обычно неподготовленными, всё, как всегда. На задания они тоже выходят неподготовленными, часто без понятия, что это за задания. Антон просто устал в Воронеже жить по понятиям.

Когда они наконец останавливаются, находя просторное место (метр на метр) становится немного легче. Эд сваливает дрова на траву, вспоминая, как их на обучении учили разводить костёр — это всегда было его самой нелюбимой частью похода. Антон кладет возле вигвама из дров камни, чтобы огонь не вышел за пределы: пожара в их планах не было.

— Блин, а если он покажет кого-то, кто нам не понравится? — осторожно спрашивает Антон, крутя в руках жидкость для розжига, пока это непонимающе косится на него. — Ну, нам же с этим челом на задания ходить, звать бухать, налаживать коннект, типа.

— Тох, норм всё будет, не ссы. Вряд ли нам эта хуйня подкинет уёбу.

Антон почти не поражается его похуизму, просто сам таким искусством до сих пор не овладел. Ему надо было как-то обмозговать, обдумать, разложить по полочкам в своей голове, тем более что дело важное.

— Ну хуль ты встал? Лей давай, — подначивает его Эд, уходя куда-то в темноту. — Я за бревном сухим сгоняю, а то меня уже ноги не держат.

— Давай.

Кажется, лес сгущается вокруг него, приседая на мозги. Вообще-то сейчас глубокая ночь и дико хочется спать, а завтра ему ещё сеанс предсказаний вести местным бабушкам. Жесть. Общаться с судьбой всегда сложно, а когда не выспишься — невозможно. Но иногда он пиздит и просто говорит то, что старушки хотят услышать.

Антон льёт розжиг, совсем не обращая внимания на быстро вернувшегося Эда. Тот садится на грязную сторону, совсем не заботясь о чистоте любимых шорт с пальмами, но кто его сможет за это осудить? Тем более, что он сможет сделать их чистыми элементарным заговором — грязь сама отойдёт.

Спички в руках трясутся, но это не от волнения, а от того, что кто-то возомнил себя теплокровным и выперся ночью в футболке и шортах. Антон аккуратно подносится спичку на безопасное расстояние и роняет её в розжиг. Огонь вспыхивает как надо, и как не надо слишком высоко, что аж подпаливает Антону ресницы.

— Ай блять! — Он хватается за глаза, из-за чего их жжет только сильнее. Эд на это ржет — он из тех, кому смешно, когда кому-то больно. — Хуль ты ржешь, дурачина?

— Сорян, братан, но ты так схватился, будто ослеп. — Он прокашливается, за секунду возвращаясь к обычному своему состоянию. — Ты чё как?

— Нормально, — наконец открывает глаза Антон, убеждаясь, что зрение никуда не пропало, — жить буду.

— Слава Черепахе, а то я один этих бабок не выдержу.

Антон садится к нему на бревно, предварительно протерев его ладошкой, будто это поможет. Теперь у него грязные и руки, и шорты. Супер.

Они ждут минуты две, пока костер принимает нормальный вид, который и положен любому уважающему себя костру. Из дыма начинает появляться изображение, пока туманное, но уже нечто похожее на лицо. Значит не придётся торчать здесь до самого утра.

— Бля, рожа какая-то знакомая, — задумчиво тянет Эд, щурясь.

Дым принимает вид полноценного лица, что вроде как радует, а вроде как нет. Они видят надменное, уже успевшее надоесть лицо, способное даже без его физического присутствия рассказать всем, какие они говногрёбы. Антон его хорошо помнит — он пару раз в это лицо чихнул.

— Сука… Это ж Арсюха, — тянет Антон, опирая подбородок на сжатый кулак.