1. Дворцовый переворот (1/2)

904 год н.э.</p>

Китай, Чанъань</p>С тех пор как коварный Чжу Вэнь захватил Чанъань, а также Дворец<span class="footnote" id="fn_32397389_0"></span> и императорскую семью, всю прислугу во дворце поменяли. Там не осталось ни одного человека, верного императору, если не считать его личных слуг.

Сяо Чжань был как раз из второго набора. Он работал во дворце без малого шесть месяцев, был обычным слугой. А, как известно, именно слуги всё знают и всё слышат во дворце, передавая слухи из уст в уста.

Давно стали поговаривать, что живой Император захватчику Чжу Вэню не нужен, что тот расправится с Чжао-цзуном<span class="footnote" id="fn_32397389_1"></span>, сделав его сына, наследного принца Хуэя, марионеткой в своих руках.

Но Император, наследный принц или Чжу Вэнь совсем не занимали мысли Сяо Чжаня. Он был влюблён. И любовь его мало того что была невзаимная, так еще и запретная: его избранницей оказалась госпожа Ван Мэй - наложница императора.

Впервые он увидел госпожу Ван в персиковом саду на тридцатый день своей службы во дворце. Она любовалась цветами и, выставив перед собой вышивальный станок, искусно наносила узор на будущий платок. Ван Мэй имела статус любимой наложницы, даже несмотря на то, что никогда не приносила ему детей. Она была невероятно хороша собой, с выразительными глазами и мягким голосом, говорят, что девушка неплохо пела, но еще лучше танцевала. Однако, конечно, ее танцы предназначались только для глаз императора. Ван Мэй, как и другие женщины гарема, не должна была покидать его пределы, но император Чжао-цзун настолько ее любил, что исполнял все ее просьбы, позволяя выходить в персиковый сад и любоваться цветами, которые та переносила на свою вышивку.

Когда Сяо Чжань впервые увидел наложницу Ван в саду, то испытал волнение и трепет. Он спрятался за персиковым деревом в надежде остаться незамеченным и просто молча наблюдал за красавицей, каких еще не видывал в своей жизни. У нее была белая кожа и тонкие запястья, которые выглядывали из-под рукавов ханьфу, когда она тянула нить на себя.

Очарованный, Сяо Чжань стоял поодаль, не осмеливаясь ни приблизиться, ни удалиться, пока другой слуга рангом выше не окликнул его и не надавал тумаков. Тогда-то Сяо Чжань и узнал, что это госпожа Ван Мэй, наложница императора.

Конечно, Сяо Чжаню следовало сразу забыть об этой встрече и вычеркнуть госпожу Мэй из своих мыслей. Но легче сказать, чем сделать. На самом деле с того дня он потерял покой. Образ красавицы в персиковом саду стоял у него перед глазами и днём и ночью, заставляя сердце ныть и рваться, а чресла гореть. Рискуя заработать еще тумаков и даже быть выгнанным из дворца, он всё же начал искать встреч с госпожой Мэй, чтобы просто хотя бы иметь возможность смотреть на неё издалека.

И у него получилось! Вскоре он понял, что наложница посещает сад три раза в сюнь<span class="footnote" id="fn_32397389_2"></span>, и начал ждать ее появления всякий раз, лишь наблюдая со стороны. Конечно, он не смел и думать о том, что когда-либо заговорит с наложницей Ван, да это было и запрещено. Она обычно появлялась в саду со своими служанками, иногда с другими наложницами, но часто выпроваживала всех, желая быть одной.

Чаще всего Сяо Чжань оставался незамеченным, но иногда ему казалось, что госпожа Ван и её служанки знали о его присутствии. Однако никто не гнал его и не выпроваживал, а все словно бы делали вид, будто его не существует. А Сяо Чжаню большего было и не нужно, только иметь возможность наблюдать госпожу и хранить каждую встречу с ней в своём сердце.

Работы во Дворце у Сяо Чжаня было не очень много. Он должен был вечером делать обход и закрывать все двери на засов, а утром - открывать. К ночи он гасил свечи во всех общественных покоях и следил за тем, чтобы свечной поток поставок во Дворец не иссякал. А вечером следующего дня зажигал. В остальное время чаще всего Сяо Чжань был представлен себе, или выполнял мелкие получения старших слуг, что не мешало ему приходить в персиковый сад к госпоже Ван.

Однажды все-таки ему выпал случай даже услужить ей. Госпожа Ван отпустила всех слуг и осталась одна, было жаркое лето, наложница вышивала, и вдруг к ней подлетела оса и впилась сзади прямо в нежную шею у кромки роста волос. Сяо Чжань не сдержался и выпрыгнул из своего укрытия, а наложница Ван закричала от боли, пытаясь вытряхнуть осу, запутавшуюся в её волосах. Тогда он бросился вон из сада в поисках её служанки, которая караулила неподалёку.

- Госпожу Ван укусила оса! - выпалил он сразу же служанке в лицо, та перепугалась и быстро распорядилась:

- Немедленно зови лекаря, госпожа не может переносить укусы пчёл и ос, это может быть слишком опасно!

Служанка побежала к хозяйке, а Сяо Чжань со всех ног к дворцовому лекарю. Он успел вовремя, лекарь был на своём месте и поспешил к наложнице как мог. Обошлось без осложнений, и в следующий раз наложница Ван вернулась в сад с повязкой на шее, но выглядела она вполне здоровой и румяной, как обычно. У Сяо Чжаня отлегло на сердце, когда он узнал, что с госпожой всё в порядке, всё это время слуга страшно переживал за неё.

В тот день наложница Мэй находилась в саду в окружении своих слуг и даже евнуха-смотрителя. Сяо Чжань, убедившись, что красавица пострадала не сильно, хотел уже было уходить, как госпожа вдруг наклонилась к своей служанке и что-то сказала негромко, та кивнула, а потом направилась прямо в его сторону!

Сердце Сяо Чжаня замерло: в тот раз он выдал себя, и теперь, скорее всего, его накажут за то, что он смел прятаться среди деревьев и смотреть на императорскую наложницу. Но, что еще хуже, запретят ему посещать этот сад и видеть госпожу Ван!

- Эй ты, - сказала ему служанка, посмеиваясь, - госпожа хочет видеть тебя.

Сяо Чжань весь вспотел от волнения и выполз из своего укрытия на коленях. Он бы не посмел приблизиться к госпоже Ван как-то по-другому. Как только ему стали видны полы ее ханьфу, он распластался перед ней, уткнув лоб в зеленую траву.

Сверху над ним снисходительно посмеивались служанки и евнух, и тут он услышал нежный голос наложницы Мэй:

- Подними голову, слуга, хочу видеть твои глаза.

С невероятным внутренним трепетом Сяо Чжань поднял голову на госпожу Мэй. Вблизи она была еще более прекрасна: нежная розовая кожа, длинные пушистые ресницы, тонкие черты лица. Действительно, красавица. От волнения и очарования Сяо Чжань забыл, как дышать, а госпожа Мэй сказала ему:

- Глаза твои довольно выразительные... Евнух Гу, правда же, это красивый слуга?

- Молодость украшает каждого, - философски заметил тот, - но никто не сравнится с Императором.

- Конечно же, - откликнулась та, не сводя с Сяо Чжаня глаз, и обратилась напрямую к нему. - Это ты позвал доктора, когда меня укусила пчела?

- Да, госпожа, - ответил тот пересохшими от волнения губами.

- Благодарю тебя за быстроту. Чем мне тебя наградить?

Ни о чём подобном Сяо Чжань не смел и помыслить. Он снова распластался перед ней и ответил:

- Мне ничего не нужно от госпожи, разве что только... приходить в сад, как и раньше, чтобы иметь возможность видеть вас хотя бы издалека.

Она засмеялась, служанки подхватили ее смех, одна из них заметила:

- Кажется, он влюблён в вас, госпожа!

- Подними же голову, хватит постоянно падать на землю, - приказала наложница Ван, и Сяо Чжань снова поднялся. - Значит, сидеть в своём укрытии и наблюдать издалека - это всё, что тебе нужно?

- Да, госпожа.

Она вполне по-доброму улыбнулась ему, дотрагиваясь до повязки на своей шее:

- Ох уж эти пчёлы... Почему им так нравится кусать меня?

- Может, потому что наложница Мэй похожа на прекрасный цветок? - сказал он прежде, чем сообразил, что произносит это вслух. В следующий миг Сяо Чжань, испугавшись своей дерзости, бухнулся лбом в землю в третий раз, а госпожа Ван засмеялась. Смеялись и служанки, и евнух.

- Простой слуга, а как сладки и коварны твои речи! Подними голову и скажи, как твоё имя?

- Меня зовут Сяо Чжань, госпожа, - ответил он без какой-либо бравады. - Прошу простить меня за дерзость, госпожа...

- У тебя хорошее имя, но я назову тебя Сяо Сладкоречивый! - она встала, обратилась к евнуху. - Не наказывайте его, он, кажется, действительно влюблён. За чувства нельзя наказывать, это то, что нам не подвластно. - И, уже собираясь уходить, кинула ему. - Я разрешаю тебе приходить в сад и наблюдать за мной из твоего укрытия, если тебе так хочется.

Так он получил возможность приходить в сад без страха быть обнаруженным и выгнанным.

Только через несколько дней, снова и снова прокручивая у себя в голове их первый и, наверное, последний разговор, Сяо Чжань догадался, что наложница Мэй специально позвала в тот день своих служанок и евнуха, чтобы иметь возможность переговорить с ним безопасно, при свидетелях. Тем самым она отгородила себя от ненужных сплетен и дала ему возможность приходить в сад.

Он был переполнен к ней благодарностью и восхищением и, конечно же, продолжил приходить в сад, всё так же наблюдая со стороны и не приближаясь.

Однако, госпожа Мэй сама начала общаться с ним, особенно, если они в саду были одни. Но не словами. Однажды, она сорвала спелый персик, обернулась к нему, улыбнувшись и продемонстрировав плод, потом положила фрукт на свою скамейку и ушла.

Сяо Чжань тогда забрал персик, спрятался на сеновале и целовал его, представляя, что это губы наложницы Мэй.

В другой раз она обронила платок, и Сяо Чжань подобрал его, а потом всегда носил у сердца. И ему казалось, что случай с платком не был случайностью.

И так прошло несколько счастливых сюней, но наступило роковое двадцать второе сентября...

Когда Сяо Чжань нанимался на работу во Дворец, ему задали два основных вопроса:

1. Умеет ли он держать язык за зубами?

Он ответил, что да, потому что любой, кто был знаком с Сяо Чжанем, не посмел бы назвать его трепачём.

2. Сможет ли он выполнять приказания быстро, чётко и не задумываясь?

От второго вопроса веяло опасностью и нехорошими последствиями, но в деревне у него осталась мать-вдова и четверо братьев-сестёр, поэтому он так же ответил, что да, сможет.

Чтобы грамотно выполнять свою работу и совершать утренние и вечерние обходы как можно быстрее, Сяо Чжань знал все потайные ходы во дворце, что помогало ему быстро перемещаться по территории.

С самого начала он слышал шепотки о том, что император Чжао-цзун не жилец. Что генерал Чжу Вэнь прикончит его при первой же возможности, ведь тот уже несколько месяцев находился под домашним арестом вместе со всей своей семьёй.

Если честно, то Императора Сяо Чжаню было не жаль. Он считал его человеком слабым, который не смог постоять ни за свою страну, ни за свою семью. Но вот участь наложницы Мэй его волновала куда сильнее.