Вопрос 5 (2/2)

Лишь когда первая вспышка немного утихла, он поднялся на ноги, плывущим взглядом глядя на тело родителя. Шмыгнул носом, спрятав обратно в карман его зубы, и начал готовиться. Бездумно, не заостряя ни на чём внимания, двигаясь по инерции — он даже не позвал остальных родичей, продолжая оставаться наедине с самим собой. Отец был драконом, разумным, но всё-таки животным, а потому в посмертии их не ждала желанная встреча.

Игорь снова шмыгнул и прерывисто вздохнул. Он разложил костёр и зажёг магическое пламя — чтобы ни мародёры, ни животные не осквернили его тело; желая с достоинством и честью похоронить его. И он смотрел, не моргая, наблюдал, как горит огонь, и тело старого дракона медленно растворяется в нём, превращаясь в прах. Он снова был одинок, как когда-то, брошенный и покинутый ребёнок — и Игорь тихо плакал внутри и снаружи, пусть слёзы давно не текли из его глаз.

Он не знал, сколько времени прошло. Пламя постепенно догорало до конца, когда за спиной послышались тихие шаги. Дмитрий спустился проведать старого друга и застал его сгорбившимся и полным скорби, сидящим напротив пепелища, кремировавшим отца. Вздохнул, покачав головой, и молча опустился рядом, как всегда подставляя своё крепкое плечо. Не знал, что сказать и как утешить, поэтому просто давал понять, что он рядом.

Игорь смотрел вперёд пустым взглядом, полный печали, скорби и горя. Казалось, он даже не замечал Дмитрия рядом, сжавшись, как замёрзший ребёнок. И друг осторожно приобнял его за плечи, прижимая к себе и позволяя скрыть печаль на своей груди и разделить с собой боль. Игорь снова судорожно вздохнул и всхлипнул, и Дмитрий погладил его по спине.

— Я должен тебе кое-что сказать, — прервав очень долгое молчание, негромко произнёс Дмитрий, продолжая утешающе гладить друга по плечам. — Максим только что родила. Это девочка, Игорь. Первая девочка в вашей семье.

— Мне нужно на неё взглянуть, да? — тоскливо протянул Игорь, нехотя отстранившись. — Все же уже её увидели, правда?

— Если не хочешь, можешь не идти, — Дмитрий качнул головой.

— Нет... — Игорь выдохнул, прикрыв глаза и слабо улыбнувшись. — Я не могу не посмотреть на неё — это же девочка! Наша первая и единственная маленькая принцесса...

На сердце по-прежнему было тяжело и безрадостно, но семейство было вместе с ним. Он не мог подвести их всех. Поэтому игнорируя недоверчивый взгляд Дмитрия, он встал, разворачиваясь и решительно выходя наверх. Друг нагнал его, проводя к месту временного лагеря, туда, где была Максим, отдыхающая после таки настигнувших её родов.

Игорь отодвинул полог палатки, нагнувшись и заходя внутрь. Максим устало, но радостно улыбнулась ему, и Игорь ответил ей такой же усталой улыбкой. Подошёл ближе, и женщина протянула ему маленький свёрток, который прижимала к груди. Игорь улыбнулся чуть мягче, принимая его и заглядывая в сонное личико ребёнка. Девочка посмотрела на него ярко-синими глазами и зевнула, кряхтя, и всё внутри Игоря натянулось и замерло.

Он не знал, было ли такое возможно — очевидно, было, раз происходило с ним здесь и сейчас. В конце концов, кому, как не ему, знать, как относительно понятие времени в миг смерти, когда душа получает дальнейшую судьбу. И глядя в синие глаза ребёнка на своих руках, Игорь отчётливо узнал в его взгляде и ауре своего отца, понимая такую простую и радостную истину.

Папа переродился в этой девочке, пусть так, но снова вернувшись в семью.

— Лариса... — имя само собой вырвалось из уст Игоря, и он осторожно прижал пискнувший комочек к своей груди. Измученный смех вырвался из неё, и он снова заплакал без слёз, опустившись на колени рядом со взволнованной Максим. — Папа переродился... — посмотрел на неё, пытаясь объяснить, и в карих глазах женщины мелькнуло понимание.

Она печально улыбнулась, погладив Игоря по чёрным волосам, а после посмотрела на дочь на его руках.

— Господин Лорет всегда будет с нами, — утешающе произнесла она, на что Игорь всхлипнул, кивнув и издав какой-то невнятный согласный звук.

— Я сделаю ей ожерелье из его зубов, — пообещал он. — И научу всему, что знаю сам. Расскажу ей всё-всё про папу. Она будет самой любимой и самой лучшей нашей маленькой принцессой, — улыбнулся со слезами в голосе, снова посмотрев на девочку на своих руках.

Та уснула, сладко сопя на руках далёкого деда. Игорь всматривался в неё с робкой надеждой, радостью и тенью печали. Душа родителя так и осталась в их семье — и это хоть немного скрашивало горечь утраты. А потому Игорь прижал её к себе ближе, отчётливо осознавая одно.

Маленькая принцесса определённо станет его любимицей.