Вопрос 24 (1/2)

Молчание затягивалось, и было очевидно, что компания друг друга не радовала никого из собеседников. Горин стучал деревянной ложкой по деревянным же стенкам тарелки, доедая похлёбку; Орлеандо так и остался сидеть в очаге, окружённый языками огня, ластящимися под руки. Нахохлился, словно воробей, прикрыв веки, умиротворяясь от треска углей и согревающего тепла, пока за окном лютовала и свистела метель. И как он вообще докатился до такого?..

— Эй, князь, — звучный требовательный голос нарушил тишину, ворвавшись в мерный поток мыслей. Орлеандо лениво приоткрыл один глаз и посмотрел на собеседника. — Расскажи мне о своём народе, — заметив, что саламандр обратил на него своё внимание, потребовал Горин.

— Что именно тебя интересует? — полюбопытствовал Орлеандо, скрестив руки на груди, и дверг окинул его задумчивым взглядом, наблюдая, как саламандр без малейшего стеснения сидел в сердце огня.

— Как вы делаете это? — Горин кивнул в его сторону. — Почему огонь не трогает тебя?

— Мы — дети Отца-Вулкана, — Орлеандо пожал плечами, несколько растерянно осмотрев очаг, в котором сидел. — Он призвал нас из пламени, дал нам пламенные сердца, и когда наше время приходит, мы уходим в пламя, возвращаясь к истоку. Разве ж у вас не также? — он чуть округлил глаза, вопросительно посмотрев на дверга, на что тот нахмурился.

— Не также, — скупо отрезал он. — Мать-Земля лишь награждает своей милостью своих любимых детей, — добавил лаконично, и прежде чем Орлеандо успел как-то отреагировать, попросил: — Расскажи больше об особенностях своего народа... О тех, о каких посчитаешь нужным рассказать своему врагу.

— Ты мне не враг, двергский король, — Орлеандо ухмыльнулся, покачав головой, — пусть моим воинам и придётся сражаться против твоих. За это мой народ и не любят, а часто ещё и презирают, — он повёл плечом и спокойно добавил: — Ведь мы народ наёмников и сражаемся за тех, кто больше нам заплатит.

— Бесчестные змеи, — тёмные глаза Горина потемнели ещё больше, и он сплюнул с нескрываемой брезгливостью.

— Может быть да, а может быть и нет, — хладнокровно парировал Орлеандо. — Наша родина не богата ресурсами, и нам нужно где-то добывать деньги, чтобы торговать с другими народами. Найм — самое естественное для нас занятие, ведь мы опасная сила не только из-за возможности каждой саламандры использовать ударную мощь огня. Наиболее привлекательной для наших союзников и губительной для врагов является наша живучесть — семь жизней, позволяющие нам снова и снова возрождаться после смерти подобно тому, как затухающее пламя вновь разгорается в пожар. И далеко не каждый знает, как убивать нас так, чтобы игнорировать эту способность.

— Дай угадаю, — Горин заинтересованно усмехнулся, — смертельные раны в сердце или, скажем, отрубленная голова могут способствовать этому? Вы ведь не вампиры, у вас нет впечатляющей регенерации.

— И да, и нет, — таинственно улыбнулся князь. — Ударом в сердце ты не убьёшь нас окончательно, король. Ведь даже если сердце из плоти будет уничтожено, сердце огня продолжит питать тело, — он положил руку на скрытую одеждой грудь. — Конечно, полная смерть настигнет быстрее положенного, ведь каждая оставшаяся жизнь сгорит очень скоро, но тем не менее какое-то время саламандр с пробитым сердцем всё равно ещё поживёт.

— Вот как? — Горин искренне удивился. — Значит, в ваших телах два сердца вместо одного?