Вопрос 1 (2/2)
— Это так странно, ты не находишь? — насмехаясь, лениво протянул Керзаир, обращаясь к атаковавшей его дочери. — Ты с таким рвением защищаешь ту, кто изгнала тебя из родного дома, мстишь за народ, объявивший тебя угрозой и еретичкой... Разве ты не должна ненавидеть его?
— Благодаря этому народу и изгнавшей меня королеве я стала той, кем являюсь сейчас, — холодно отозвалась Амальгама, и не рассчитывая попасть с первым же ударом. — Я маг, и моя обязанность защищать в том числе и их от угроз вне зависимости от моих переживаний. А ты, Керзаир, уже давно испил чашу нашего терпения.
Алые глаза вспыхнули, и Амальгама ловко повернулась. Грациозная, лёгкая и быстрая, она смогла сместить центр тяжести в нужное направление ещё до того, как противник отскочил от первого удара. То была обманка, и Керзаир в последний момент успел парировать удар меча кинжалом: противница резко развернулась и, как хищница, наскочила новой атакой. Металл ударился о металл, и их лица на долю мгновения застыли слишком близко друг напротив друга.
Насилмиин никогда не была похожа на них: ни на него, ни на Айлисин. Твёрдая крепкая воля и упрямый дух — в ней, скорее, нашёл своё отражение Риорзаир, отец её матери. Керзаир всегда особенно ненавидел его — неудивительно, что и с дочерью у них отношения не сложились.
Она ловко отскочила в сторону ещё до того, как противник занёс руку с вторым кинжалом. Могла использовать свою магию, чтобы в два счёта одолеть Керзаира, но вместо этого благородно предпочла победу в честном сражении на равных условиях. И хотя понятие чести явно не было знакомо Керзаиру, он всё равно не смог не оценить этот жест. Глупый ребёнок...
Клинки танцевали в их руках. Наблюдать за боевым стилем Амальгамы было одним удовольствием. За столетия практики и сотни сражений, через которые она прошла, он отточился до безупречного мастерства. Магиня и вправду будто танцевала, а не сражалась, и Керзаир едва успевал за её движениями. Сила и натиск, скорость и выносливость — он мог лишь обороняться, и не думая о том, чтобы наступать в ответ. С неохотой признавать: дочь уже очень давно превзошла своего отца.
Их схватка оказалась короткой и стремительной: разоружив противника, Амальгама повалила его на пол. Оказалась сверху, придавив своим телом и лишая возможности двигаться. Жестокая смерть для жестокого создания — Керзаир не мог не оценить всей иронии ситуации. Тщетно попытался дёрнуться, но едва ли это могло помочь ему.
— Это конец, отец мой, — в алых глазах напротив блестела сталь. Амальгама взирала на распластавшегося противника с хладнокровием, и во взгляде её был неоспоримый приговор. — Ничто и никто не в силах спасти тебя, — подбросив меч, она поймала его за лезвие чуть ниже рукояти и крепко сжала его ладонью, обагряя клинок собственной кровью. Тонкие алые струйки потекли по бледному металлу, капая на щёку Керзаира, и он зашипел и задёргался в последней попытке сбежать от неминуемого.
Для вампира не было более страшной смерти, чем кровь другого вампира, уж тем более родственника. Конечно, Амальгама знала это. Мощным ударом она вонзила клинок в тело отца, и тот выгнулся от страшной боли, мгновенно парализовавшей все мышцы.
— Будь ты проклята! — из последних сил прохрипел Керзаир, а после надрывно рассмеялся, давясь кровью: — Надеюсь, теперь ты счастлива, любовь моя. Смотри, как бы твоя судьба не повторила мою, ведь для вампиров нет большего проклятия, чем маг, вышедший из их рода, — он едко ухмыльнулся, адресуя эти слова своей недалёкой супруге, некогда так сильно доверяющей ему.
Глупая женщина, из-за которой столько проблем...
— Как жаль, что я не настоял на твоей смерти, Насилмиин, — в конце концов он снова посмотрел на Амальгаму, поднявшуюся на ноги и возвышающуюся над ним, глядящую с холодным равнодушием.
Он снова захрипел, чувствуя невыносимую боль внутри. Жизнь медленно покидала его, и рано или поздно это должно было случиться. Что ж, кто он таков, чтобы спорить с самой Судьбой, не правда ли?.. Хриплый смешок напоследок вырвался из груди, прежде чем взгляд окончательно остекленел и замер.