Вопрос 1 (1/2)

Рано или поздно это должно было случиться. Мир сотрясается и трещит по швам. Заканчивается очередное тысячелетие, и старый враг, что казался поверженным, снова напоминает о себе. Керзаиру одновременно приятно осознавать, что он обращает на себя внимание, отыгрывая столь высокую и важную роль, но с другой стороны его раздражает, что он стал марионеткой в чужих руках. Одной из многих, на самом деле, но ключевой и важной, ведь именно он дал толчок событиям, подгоняя их и тревожа спокойную гладь.

В этом была сама его суть: Керзаир всегда был слишком амбициозен. Ему всегда было слишком мало того, что он имел, и алчность толкала его получать больше. Сколько же крови он выпил своей дражайшей жёнушке и сколько проблем организовал не только Ишоле, но и без преувеличения всему миру. Он мог по праву гордиться собой.

Но этого всегда было мало. Керзаиру было тесно в тех рамках, что он имел. Амбиции его и жадность были непомерны, и в конце концов даже здравый смысл не смог усмирить их. Осторожность, с которой он всегда действовал, оставила его, и наконец-то случилось то, что уже давно должно было случиться. Впрочем...

Если бы маги не вмешались, он смог бы избежать опасности. Смог бы улизнуть, сбежать так, как делал это всегда. Однако мир шатается и стоит на грани, и это не то, что маги могут игнорировать. Керзаир же лишь мешается у них под ногами, и у них нет времени тратить на него свои силы. Тем более давно уже пора было положить этому конец. Что, впрочем, не значит, что Керзаир был готов сдаться так просто.

— Тебе не уйти, — грозный холодный голос Амальгамы прозвучал громом приговора, и магиня ударила посохом по полу, обнажая меч, медленно, но уверенно и решительно наступая на своего противника.

За её спиной стояла Айлисин и этот вездесущий дипломат — Керзаир успел сто раз пожалеть о том, что не убил его. Впрочем, они сейчас едва ли интересовали короля-изгнанника, и он снова посмотрел на магиню перед собой. Прищурился и ухмыльнулся, так отчётливо распознавая в ней знакомые черты.

— Что за день, — наигранно вздохнув, Керзаир покачал головой, медленно обнажая тонкие длинные кинжалы, спрятанные в широких рукавах. — Сначала меня пыталась убить жена, а теперь вот дочь… Вы трогательно единодушны в своём рвении, — он хищно клацнул зубами, острым взглядом следя за чужим выражением лица.

К его досаде Амальгама осталась непроницаема — она лишь предупреждающе прищурилась, крепче перехватив в руке меч. Однако же на лицах невольных наблюдателей отразилось замешательство, и Керзаир увидел, как непонимающе они посмотрели на спину магини перед собой. Что ж, мятежный король всегда умел наводить суету — Амальгаме придётся многое объяснять им, и на лице Керзаира отразилось самодовольство.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы геройствовать, — холодно отрезала Амальгама, тем не менее не спеша атаковать противника, и Керзаир негромко посмеялся.

— Да ну? — насмешливо протянул он. — Тогда почему же ты не нападаешь? Неужели чтишь правило не поднимать руки на своего отца, а, Насилмиин? — прошипел с внезапной яростью, удовлетворённо сверкнув глазами, когда заметил, как на лицо Амальгамы легла тень, а глаза Айлисин и Дуики за её спиной непроизвольно округлились.

— Насилмиин давно мертва, — резко парировала магиня. — Моё имя Амальгама Тёмная, и я советую тебе запомнить его. Ты дорого заплатишь за все свои преступления и за каждую каплю пролитой вампирской крови.

— Ты думаешь, что сможешь заставить меня это сделать? Однако попробуй, моя малышка Насилмэ, — Керзаир выкинул в стороны руки, и металл клинков взблеснул в свете горящих свечей.

Амальгама, хладнокровная и источающая силу, не глядя, повела посохом в сторону, и он завис в воздухе. Сама же она, перекинув в руке меч, резко и быстро подалась вперёд. Керзаир видел, какой его дочь была в бою, а потому был к этому готов. Сила и натиск встретились с изяществом и ловкостью, и он легко ушёл в сторону от первого выпада.