Вопрос 20 (2/2)
— Какое ему дело до того, с кем и когда ты встречаешься? — острый внимательный взгляд пристально наблюдал за Эрувэ. Конечно, у неё было ещё много тайн, о которых Аэлухель пока что ничего не знал, но едва ли случайная стражница без весомой причины так сильно реагировала бы на упоминание короля. — О чём ты молчишь, Эрувэ? Почему Эйладар так пугает тебя?
Острая реакция на альвийского владыку была у неё далеко не первый раз. Обманывать она никогда не умела, как и с трудом скрывала эмоции, и Аэлухель мог наблюдать, как Эрувэ дёргалась и страх мелькал в её глазах всякий раз, когда кто-то упоминал об Эйладаре или же он сам был рядом. Теперь она сама заговорила о нём, и вся бездна отчаяния была в её голосе и взгляде.
— Почему? — невольно он произнёс вопрос вслух, и Эрувэ вдруг беззвучно всхлипнула без слёз, зажмурившись и покачав головой. Её тело задрожало, и Аэлухель ещё больше растерялся от такой реакции.
— Он мой муж, Хель, — с ненавистью дрожащим голосом выплюнула Эрувэ, и её слова натурально оглушили собеседника. — Мой ненавистный садист муж, для которого я — игрушка, которую он одновременно ненавидит и считает, что никто не смеет, кроме него, трогать её.
Она снова обхватила себя за плечи дрожащими руками и отвернулась, но Аэлухель успел заметить в тусклом бледном серебристом свете, как заблестели дорожки слёз на её щеках. Эрувэ было противно от самой себя и стыдно, и это была та самая тайна, которая определила весь кошмар её бытия и одновременно с этим была ключом к пониманию всех проблем этой женщины, её страхов и боли.
Аэлухель действительно был шокирован услышанным. Об Эйладаре ходило множество слухов, в большей части которых он успел убедиться. Жестокий тиран и садист, но однолюб — никто и помыслить не мог о том, что он женится второй раз. Ещё и будет держать это в такой тайне, что даже среди пиратов, мастеров обмана, шпионажа и воров чужих секретов, никто ни сном ни духом не ведал о подобном.
Шок медленно уступал место замешательству, а после — искреннему сочувствию. Эрувэ повернулась к нему спиной, отойдя подальше вглубь комнаты, неумело пытаясь спрятаться во мраке. Тихо плакала, несчастная и почти сломленная, сжавшаяся в комок, одинокая и лишённая поддержки. И Аэлухель видел в её страданиях себя, и печаль заскреблась где-то под лопаткой.
Он сделал шаг вперёд и осторожно коснулся Эрувэ, чувствуя, как она вздрогнула и встрепенулась под его прикосновением. Погладил её по плечам в молчаливом жесте утешающей поддержки, и напряжённая спина немного расслабилась под его ладонями.
— Он забрал меня силой, — почти беззвучно и бесцветно прохрипела Эрувэ, пусть Аэлухель ни о чём её не спрашивал. Руки её безвольно опали, а полный боли взгляд потух. — Мой отец был тем самым кузнецом, который выковал доспехи королевы Эльвэ — Эйладар лично пришёл в наш дом. На моих глазах он жестоко убил его и мать, а меня забрал. Возненавидел и возжелал, как ребёнок игрушку, потому что я оказалась похожа на погибшую королеву — за это и возненавидел, собственно. И каждый день он мстит мне за это, хочет убить, но не может, и превращает мою жизнь в беспросветное страдание. Он сломал мне жизнь, Аэлухель, и я не знаю, почему я сама до сих пор не оборвала её. Он сделал всё для того, чтобы сломать меня, чтобы эгоистично использовать меня в своё удовольствие, и всех, кто хоть немного приближались ко мне, он убивал с особенной жестокостью. Хель, я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое — а он сделает это, если узнает, даже не посмотрит на то, что ты подданный другого государства! — она резко развернулась, и Аэлухель невольно вздрогнул от отчаяния на грани безумия в её полных слёз глазах; шёпот сорвался, теряясь в нарастающих рыданиях, и Эрувэ вцепилась в рубаху на мужской груди, словно утопающий в доску. — Если он заберёт тебя, если ты пострадаешь из-за меня, я сойду с ума, Хель! Пожалуйста... Я не хочу...
Внутренняя защита окончательно дала сбой, и Эрувэ настигла истерика. Аэлухель поспешил обнять её и крепко прижал к себе дрожащее, содрогающееся тело, заглушая рыдания и крики на своём плечи. Стиснул зубы, чувствуя, как закипает в груди яростный гнев, и только цепляющаяся за него Эрувэ удержала его от того, чтобы мгновенно сорваться с места и пойти прирезать Эйладара прямо в его постели.
Крепко, но бережно он прижимал её к себе, позволяя излить боль и слёзы. Мягко гладил по волосам, давая понять, что он рядом. И когда всхлипы Эрувэ стали прерывистей и тише, аккуратно отстранил её от себя, взяв в руки мокрое от слёз лицо и решительно глядя в глаза.
— Я клянусь тебе, я вытащу тебя отсюда, — произнёс он, поддавшись порыву и поцеловав Эрувэ в лоб. — И ни Эйладар, ни кто-либо ещё не помешает мне сделать это.
Эрувэ в ответ горько улыбнулась, и Аэлухель снова прижал её к себе. Открывшаяся тайна заставила взглянуть на альвийку в его руках совсем иным взглядом, лишь упрочнив и усилив зарождающиеся к ней чувства. Ни о какой мимолётной интрижке больше не было и речи, и в своих намерениях Аэлухель оказался абсолютно серьёзен.