Часть 4. Гостиная Гриффиндора (1/2)
— А теперь марш в постель.
Гермиону ошарашил громкий голос Дамблдора. Все факультеты торопливо встали из-за столов, словно желая поскорее отсюда убраться после столь напряженного напутствия.
Гермиона понимала, что она видела, но она не могла взглянуть на это внимательнее из-за снующей по залу толпы. Грифиндорцы вперемешку с пуффендуйцами выходили сквозь позолоченные двери. Гарри, Рон и Гермиона тоже попали в давку.
Все трое не проронили ни слова, пока не добрались до гостиной Гриффиндора. Когда все устроились на бордовом бархатном диване перед камином, Рон оказался первым, кто нарушил молчание:
— Какое странное было приветствие.
— В этом году Хогвартс кажется еще более странным местом, — сказал Симус, садясь на один из напольных пуфов.
К ним присоединился Невилл. Остальные гриффиндорцы спешили в кровати. Только Джинни и Дин сидели в углу комнаты и смеялись. Быстро оглядевшись, Гарри заметил это.
— Здесь, в Хогвартсе, мы в безопасности, — сказал Гарри.
Некоторое время они молча наблюдали за трескающим пламенем камина. Вскоре Симус начал рассказывать Невиллу, чем он занимался этим летом. Казалось, будто они уже забыли речь Дамблдора. Рон, встав с бархатного дивана, подошел к белой статуэтке женщины. Маленькая фигурка стояла, скрестив ноги, на краю стола посреди персидского ковра. Взмахнув палочной, Рон произнес заклинание, оживившее статую.
Гарри облокотился подбородком на руку, думая о Дамблдоре и его речи, не позволяя смеху, доносившемуся из угла гостиной, прервать его размышления.
Гермиона же, напротив, раскрыв на коленях одну из толстых книг, делала то, чего до недавнего времени не делала никогда — смотрела на одну и ту же страницу, совершенно не в состоянии понять написанное. Наконец, она позволила образам заполнить ее разум. Прямо как в поезде. Мысленно она пробежалась по событиям прошлой ночи, мечась между тем, что было сказано в купе, и тем, о чем говорил Дамблдор.
Гарри первым очнулся от своих мыслей. Он также был первым, кто заметил, что Гермиона хмуро смотрит на одну и ту же страницу уже которую минуту.
— Гермиона, — пробормотал Гарри.
Гермиона дернулась, будто Гарри прервал что-то важное, разбудив ее от дремоты. Это было не размашистое движение, однако оно не осталось незамеченным со стороны друга.
— Я так понимаю, ты все пытаешься прочесть несчастную страницу. Должно быть, это очень трудный текст, — сказал Гарри, не меняя положения руки на подбородке и указывая на книгу.
— Что? — повернувшись к другу, ответила Гермиона. Потом, поняв что он имел в виду, закрыла книгу. — Нет, я просто... Там были длинные и сложные предложения.
Гарри не поверил ей, но промолчал. В этот момент Невилл и Симус одномоментно поднялись на ноги.
— Уже поздно. Мы пошли спать.
— Идите, мы еще немного посидим, — отозвался Гарри, пока Невилл и Симус слипшимися ото сна глазами пытались проложить себе путь вверх по лестнице. Он старался не смотреть на подозрительно-близко сидевшую парочку в углу.
Гермиона вскочила, словно ждала этого момента.
— Гарри, теперь когда мы одни, ты можешь рассказать мне, где ты был во время пира, — произнесла Гермиона, указывая на пострадавший нос Гарри.
На этих словах Рон обернулся и с любопытством уставился на друга. Хотя он обходил эту тему, находясь в Большом зале, но интересно ему было ничуть ни меньше Гермионы.
Гарри в последний раз огляделся. Он хотел убедиться, что их никто не слышит. Хотя парочка все еще сидела в углу комнаты, Гарри был уверен, что они не смогли бы с такого расстояния подслушать их разговор, даже если это было бы вопросом жизни и смерти. К тому же, они, казалось, вполне увлечены друг другом. Гарри решил не обращать на это внимания, но Гермиона отразила его взгляд.
Позже Гарри объяснил, что произошло между ним и Драко после того, как первый вышел из купе. К концу рассказа щеки Рона слегка покраснели, а выражение лица Гермионы стало натянутым, как простыня.
— Совершенный придурок, — прошипел Рон. — Мы должны пожаловаться на него.
— Не на что тут жаловаться, — сказал Гарри. Его голос казался сонным, как и он сам. — Я подслушивал его.
— Если бы Полумны там не оказалось, ты бы сейчас был на полпути в Лондон. Да и кто бы тебя нашел в поезде, который больше никуда не следует, еще и в таком положении? — голос Рона звучал решительно.
— Он был разозлен заключением Люциуса Малфоя в Азкабан, — сказал Гарри, щурясь еще сильнее. — Но это не все. Это касается прошлой ночи. Малфой участвовал в чем-то или собирался участвовать. Мы не можем оставить все как есть.