Часть 7 (1/2)

Когда Ван Ибо выглянул в прихожку, там было темно. Лишь полоска мелькающего голубоватого света пробивалась в щель из-под двери родительской комнаты. Мать с отцом смотрели музыкальное развлекательное шоу по телевизору и громко обсуждали участников, перекрикивая пение артистов.

«Отлично! То что надо», — отметил про себя Ибо, снял домашние тапки, небрежно толкнув их ногой под стол, и на носочках, через весь коридор, прокрался к обувной полке, чтобы надеть кроссовки. Их, как всегда, не было на месте.

— Блинский ёж, ну где? — Ибо ползал на коленках, пытаясь в темноте на ощупь нашарить кроссовки. Он хотел подсветить себе фонариком и, доставая из узкого кармана телефон, задел плечом скейт, тот с грохотом вывалился из шкафа для одежды. Ещё на прошлой неделе Ибо запихнул его на полку, хотя скейт явно не помещался и торчал почти на половину.

В прихожей сразу зажёгся свет.

— Чем ты тут занимаешься? — мама стояла в проёме двери, грозно сдвинув брови, и ждала ответ.

— Чем, чем? Ничем, в прятки играю, — Ибо стушевался, встал и отряхнул от невидимой пыли чистые джинсы, стараясь не смотреть в сторону родителей, которые уже вдвоём давили на него своими вопросительными лицами.

— Марш в комнату, игрун!

Попытка побега не удалась, Ибо с тяжёлым вздохом отправился снова к себе. Как только дверь закрылась, он набрал номер Сынёна:

— Ты где? — прикрыв рот ладонью, быстро, как можно тише, прошипел Ибо.

— Мы с господином Веем возле твоего подъезда, — раздалось в трубке.

Ибо на секунду замер, сердце почему-то пару раз стукнуло в горле, когда он услышал про Вей Ина.

— Я не могу выйти, меня родаки не выпускают, — голос предательски дрогнул от обиды и бессилия. — Придумай что-нибудь, а?

Сынён промычал то ли да, то ли ага и отключился, а Ибо кинул мобильный на кровать, нырнув следом.

Прошло больше часа, Ван Ибо лежал, ходил по комнате, смотрел в окно на улицу, где давно стемнело и ничего не было видно, кроме старого фонаря, тускло освещавшего маленький пятачок под собой. Ещё двадцать пять раз проверил, не звонил ли Сынён. Может, Ибо в полной тишине не услышал сигнал мобильного? Ведь может? Наконец, когда надежда окончательно погасла, раздался звонок в дверь. Ибо выскочил первым, но мама поймала его за руку и взглядом дала понять, что гостей будет встречать сама.

Она открыла дверь и застыла от удивления. На пороге стоял высокий, очень красивый молодой человек в дорогом чёрном костюме тройке и держал в руках огромный букет красных роз.

— Это вам, — он улыбнулся и протянул цветы.

— Мне? — ничего не понимая, мама всё же взяла букет и зачем-то его понюхала.

— Я ваш сосед, пришёл познакомиться, — парень топтался в пороге и по-прежнему широко улыбался.

— Сосед? — повторила мама. — Вы вместо бабушки Мэй, что умерла в прошлом месяце?

— Да, вместо бабушки, — кивнул гость.

Из комнаты вышел папа и подозрительно уставился на незнакомца.

— Отец, это наш сосед, — поспешила сообщить мама. — В квартире бабушки Мэй жить будет, — она крепче обхватила букет, оберегая его, как драгоценное сокровище.

За спинами родителей давно маячил Ибо, наблюдая разыгравшийся спектакль. Он прекрасно знал, что Вей Ин не имеет никакого отношения к квартире напротив. Смешно было слышать, что президент строительного конгломерата решил поселиться в захолустной однушке, где раньше жила одинокая пожилая женщина.

— Ну, проходи, сосед, — отец, по-прежнему с недоверием, подал руку для приветствия и Вей Ин, уважительно поклонившись, пожал её, чем сразу растопил лёд в глазах Вана старшего. Знакомство продолжилось на кухне, когда магистр достал из пакета коллекционный коньяк, закуски и сладости, то окончательно покорил сердца четы Ван. Теперь они беседовали, как старые знакомые, вспоминая события сорокалетней давности. Родителям и в голову не приходило, откуда парень, на вид немногим старше их сына, может так хорошо знать, что происходило во времена их молодости. Отец потягивал коньяк из праздничного хрустального бокала, жмурясь от удовольствия, а мама принялась жарить на скорую руку говяжью грудинку, которую припасла на выходные.

Ибо почувствовал себя лишним в этой идиллии и хотел спрятаться в комнате, но мама остановила:

— Сынок, присядь, познакомься, это наш новый сосед, господин Вей, — сказала мама улыбаясь, как будто Ибо не был рядом и не наблюдал весь тот цирк, что устроил «сосед». Она настойчиво потянула сына за руку и усадила на стул, красноречиво, без слов, давая понять, что не потеряла бдительность, и свинтить не получится.

— И какими судьбами? — Ибо подбросил орешек, что взял со стола, и поймал его ртом. — Надолго к нам в бомжатник?

— Сын! — одернула мама.

Вей Ин не отвечал, просто наблюдал за Ибо и довольно улыбался.

— А что я? Я с соседом знакомлюсь, — он снова выстрелил орешком, подставив рот.

— Ешь нормально, — встрял отец.

Ибо надул щёки и, недовольно пыхтя, потянулся за пачкой с чипсами.

— Это тебе нельзя, — взвизгнула мама и отобрала неоткрытую упаковку, спрятав в навесной шкафчик.

— Живу, как в тюрьме: есть нельзя, гулять нельзя — ничего нельзя, — забурчал Ибо. До удушающей тошноты было неловко, что родители выставили его ребёнком перед Вей Ином.

— Баобао! <span class="footnote" id="fn_32973237_0"></span>

— Мам! Я не маленький, — Ибо всё-таки вскочил из-за стола и убежал в свою комнату.