Глава 6 (1/2)

Линч и Шалтер были практически полными противоположностями друг друга как внешне, так и изнутри.

Линч представлял из себя ходячую зажигалку: вокруг него все время что-то творилось и не всегда хорошо заканчивалось. Линч был не на ногах только от усталости или опьянения; а молчащим его можно было застать разве что во сне. Он терпеть не мог скуку и даже в комнате с мягкими стенами сумел бы развлечься, прохаживаясь по ней на руках. Обожал болтать и обладал талантом разговорить кого угодно. Даже Шалтера.

Шалтер охлаждал пылкий нрав напарника сдержанностью и флегматичностью, и вдвоем они были на удивление более эффективны, чем по-отдельности. При этом Шалтер не таскался пассивно следом за Линчем, а предпочитал сперва подумать и рассчитать, а только потом действовать, что не раз спасало гиперактивную задницу Линча.

Кэссиди хорошо помнил день их первого знакомства.

Его отправили выбрать себе ученика. И, конечно же, Линч сразу привлек внимание. Эта шевелюра, громкий голос и заразительный смех не могли оставить Кайла равнодушным. Линч был самой яркой звездой в любой компании, таким и остался до сих пор.

Но когда Кэссиди пришел с предложением, он удивился.

— Я? — Паренек в искреннем непонимании округлил карие глаза. — Нет-нет. Сэр, это ошибка. Я далеко не лучший. Видели мои отметки? Точно уверены, что говорите с тем человеком, который вам нужен? Здесь всем известно, что Линчи — тот еще раздолбай, и вы должны это знать. Если вы ищете лучшего, то вам однозначно к Шалтеру, а не ко мне. Это Шалти у нас умничка. Только вот пару дней назад слег с соплями, поэтому вы его не застали и говорите сейчас со мной. Но это неправильно. Давайте я дам вам его номер, наберете, побеседуете. Он будет очень рад.

Кэссиди тронуло такое заявление. Этим искренним жестом парень окончательно растопил его сердце. И тогда Кайл решил взять двоих.

Отметки Шалтера и правда были превосходными, а физические показатели не уступали, и Кэссиди не прогадал, решив, что из этих двоих получится прекрасный тандем.

— Что скажешь? — Кэссиди наблюдал за Шалтером, издали задумчиво изучающим связку наручников, обернутых хомутами.

— У меня есть теория. Я могу осмотреть ее? — Он повернулся к Кэссиди и кивнул на Риверли. — Так смогу сказать точнее.

— Ты позволишь? — в свою очередь обратился Кайл к Риверли, но она оставалась безучастной. — Пожалуйста, не бросайся на моих парней, — вынужденно попросил Кэссиди. — И я на время заберу ножи.

Он взял метательный нож с балисонгом и засунул во внутренний карман.

Шалтер несмело подошел к Риверли, как это пытался сделать напарник.

— Кто она вообще такая? — раздался шепот Линча в стороне.

— Не сейчас, — так же тихо ответил Кэссиди. — Я оставил ее на вас только потому, что было некого послать за документами.

Конечно, он подумывал просто запереть Риверли в кабинете, но не хотел так рисковать, находясь в штабе, поэтому решил все же оставить под присмотром ребят.

Как и прежде, Кайл не видел правильного и неправильного решения, лишь риски.

Риверли подпустила Шалтера ближе, чем Линча. Он присел перед ней на корточки и негромко сказал:

— Пожалуйста, дай мне руку.

Кэссиди отметил его мягкий тон и формулировку просьбы.

Линч замер и затих, наблюдая, чем кончится эта затея.

Риверли покорно протянула Шалтеру правую руку, а тот подтянул наверх застегнутые вокруг ножки стола наручники.

— Скажи, если будет больно, — попросил он и аккуратно сжал ее кисть, соединяя большой палец и мизинец.

Шалтер поддался любопытству и заглянул под капюшон в лицо Риверли, но не встретил ответного взгляда. Девушка по-прежнему смотрела в никуда, как и почти все время до этого.

Он спешно отвел глаза, поскольку не хотел испытать на себе прямой взгляд патологически широких зрачков. Девушка вызывала опасения не только видом и отчужденностью, но и меткостью и непредсказуемостью.

И все-таки Шалтер вновь поддался тяге и взглянул под капюшон, раз она подпустила его к себе так близко.

Он увидел уставшее, практически измученное лицо, разбитую бровь и рассеченную губу и не удивился скрытности, неразговорчивости и недружелюбию девушки. Очевидно, что-то произошло, и Шалтер хотел тихо спросить, все ли в порядке.

Но не успел.

— Ну, что там? — раздался позади нетерпеливый возглас Линча.

— Я где-то слышал, — проговорил Шалтер, — что некоторые намеренно выворачивают сустав большого пальца, что позволяет свободно выбираться из наручников.

С этими словами он продел кисть Риверли в застегнутый на минимум браслет в хомуте и так же беспрепятственно снял.

— Вот так.

Линч пристально вгляделся.

— Да, я думаю, ты прав, Шалтер, — рассудил Кэссиди.

Он тоже слышал о таком способе, но ни разу не видел его исполнение вживую.

— Спасибо, — произнес Шалтер то ли Кэссиди, то ли Риверли и отпустил ее руку.

— Красивые глаза, — внезапно произнесла она так тихо, словно обращалась к нему одному.

Будто хотела, чтобы только он это услышал.

Шалтер опешил.

После всей прежней безучастности и враждебности он не ожидал, что она скажет ему нечто подобное или вовсе заговорит с ним. Но был совершенно уверен, что ему не послышалось.

Шалтеру комплименты насчет глаз делали чаще приветствий. Это вскоре надоело и обернулось привычкой прятать взгляд. Неявную гетерохромию можно заметить только при рассмотрении, а Шалтер этого не любил.

Он допускал, что и девушке могло не понравиться то, что он ее рассматривал, но та не выражала недовольства и позволяла это.

Шалтера больше поразило, как она вообще заметила его глаза, если сама ни разу не посмотрела на него напрямую.

Он следил за ней с самого начала, едва получил от Кэссиди задание, и до нападения не заметил даже мимолетного взгляда на себе или Линче.

Издалека тем более такого не увидеть, и даже когда Шалтер подошел и рассматривал ее, она так и не посмотрела на него вблизи в ответ.

— Молодец, Шалти, — ворчливо и с недовольством похвалил за спиной Линч и повернулся к Кэссиди. — Теперь-то мы можем идти? Мне жутко находиться рядом с ней.

— Да, — ответил Кайл. — Идите. Спасибо.

Линч послал короткий взгляд на напарника, и оба вышли.

Кэссиди протяжно выдохнул и вопросительно воззрился на Риверли.

— Зачем ты напала на ребят?

— Белый доставал меня.

— Он трогал тебя?

— Нет. Но хотел. Я предотвратила это.

Риверли вовсе не считала себя виноватой, а поступок — неправильным.

Кэссиди вновь вздохнул и одновременно порадовался, что получил целых два прямых ответа без просьб и уговоров.

— Тебе не стоило этого делать.

— Я бы и не стала, если бы он делал то, что ты ему велел, и просто присматривал за мной.

— Ладно, — бессильно произнес Кэссиди. — Сустав большого пальца, значит…

Сустав большого пальца.

Металлическое кольцо, которое замкнули на запястье, упиралось в сустав большого пальца и не продвигалось ни на дюйм дальше.

Цепь, соединяющая его со вторым на другой руке, была слишком толстой, чтобы попытаться разорвать, разогнуть или как-либо еще разомкнуть звенья.

Все упиралось в сустав большого пальца.

В тщетных попытках просто вытащить руку запястье лишь распухнет и заболит, что только усугубит ситуацию.

А выбраться необходимо.

Кольца просто так не снять. Можно было бы туго обмотать запястье, но одежды на ней не оставили и поблизости не оказалось ничего полезного.

Оставался вариант чем-нибудь смочить, чтобы уменьшить трение.

Во рту пересохло, и пришлось кусать язык до металлического привкуса, чтобы выделилось хоть немного слюны. А когда получилось, она стала лизать запястье, делая его влажным и скользким.

Это помогло, и кольцо сместилось к пальцам, но все еще достаточно плотно сжимало руку.

Она подавила желание начать снова шарить в темноте и пространстве в поисках хоть чего-нибудь, зная, что вокруг пусто. Лишь холодное тело, не подающее признаков жизни, составляло здесь компанию.

Холод чужой кожи только усиливал волю к жизни; оставалось не доводить ее до предсмертной агонии отчаяния и держаться в сознании.

Вкус крови породил еще одну идею, и тогда чье-то мертвое тело неподалеку могло оказать неплохую помощь.

Она протянула руку, схватилась за окоченевшую кисть и с усилием подтащила тело к себе. Недолго думая, вгрызлась зубами в запястье и впилась в плоть изо всех сил. Кровь загустела и уже не вытекала, как из живого человека, но много ее и не было нужно.

Набрав небольшое количество в рот, она тут же сплюнула себе на руку. Вкус и запах крови никогда не вызывал рвотный рефлекс.

Холодная, липкая, отдающая железом субстанция помогла, и кольцо продвинулось еще дальше, но снова застряло в самом широком месте ладони, где суставы четырех пальцев образовывали линию.

Оставался последний вариант — если не сработает, то она присоединится к холодному телу неподалеку.

Она подозревала, что однажды придется это сделать.

Идея уже некоторое время выжидала своего часа.

Она никогда раньше намеренно не причиняла себе подобные увечья и не знала, как сделать это правильно и с минимальными последствиями. Мозг разделился на протестующую часть и ту, что понимала: иного выхода нет. Покинуть помещение можно только через боль. И этот этап был обязательным.

Нужно что-то взять в рот, чтобы зажать между зубов и не издавать звуков.

Вправлять вывихнутый палец несложно, но как вывихнуть четыре сустава, а затем покалечить и вторую руку без последствий — неизвестно.

Она подтащила тело ближе к себе, зажала его предплечье между зубов и…

— Что? — Кэссиди распахнул глаза от удивления, когда Риверли рассказала, как именно приобрела умение выбираться из наручников. — Ты сделала что?!

Шалтер создавал впечатление неглупого парня и в своем предположении оказался близок, но не совсем прав. Сустав большого пальца был не самым широким местом ладони, препятствующим снятию наручников.

Риверли оказалась не против просветить Кайла, видя, как ему это интересно. Без деталей и в общих чертах сообщила, что однажды выломала суставы пальцев обеих рук, чтобы выбраться. Травма зажила неправильно, что впредь позволило с легкостью снимать наручники, не расстегивая их. Стоило поместить большой палец в середину ладони, а кончик указательного пальца соединить с мизинцем — так суставы смещались, а ширина ладони уменьшалась, не превышая толщину запястья, под размер которого и подгоняли браслет наручников.

— Ты позволишь? — учтиво спросил он и только после короткого кивка подошел, чтобы изучить кисть Риверли.

Рука сама по себе была худая и маленькая, а стоило слегка сжать, как суставы у основания пальцев противно хрустнули и съехались.

С неприятным ощущением Кэссиди рефлекторно передернуло, и он отпустил ладонь.

— Это ужасно, — проникновенно произнес Кайл.

Его реакция позабавила Риверли до усмешки на губах.

Он смотрел на ее ладони, вспоминая этот неприятный хруст, и нахмурился.

— Так, значит, и хомуты для тебя не проблема? Тогда почему ты первое время не освобождалась от них?