Побег (Риор/Дамиэль) (1/2)
— Расскажи мне, — негромкий голос Дамиэля звучит мягкой просьбой, и Риор скользит по нему долгим задумчивым взглядом.
Названный супруг спрашивает о его истоках. О семье и происхождении. О том, как Риор дошёл до такой жизни. Обо всём, ведь он не знает об этом шумном эльфе почти ничего, и вот теперь пришла пора хоть немного приоткрыть завесу тайны.
— Рассказать? — Риор в ответ улыбается горько, качая головой уносящимся мыслям. — Я был малодушен и слаб, и я сбежал, бросив всё. И теперь я должен искупать свою вину перед Тирис, ведь это я не уберёг её мать и её саму.
Он вздохнул, и печаль пеленой застлала его взгляд. Воспоминания уносили его далеко в прошлое, и на самом деле Риор почти ни о чём не жалел. Да, было трудно и страшно, но если бы он не ушёл... он не знал, чем всё закончилось и что бы с ним было.
Дамиэль слушал, не перебивая, и рассказ Риора постепенно вернулся к самому началу, туда, откуда начался его путь и что стало толчком, давшим ему силы сделать заветный шаг. Да-а...
В его жизни всегда было так. Сколько Риор себя помнил, столько над ним возвышалась нерушимым авторитетом твёрдая, твёрже гранита, фигура матери. Она заслоняла собой солнце и облака, и Риор, даже став взрослым мужчиной, неизменно чувствовал себя маленьким мальчиком, крошечным, жалким существом, которое так легко раздавить.
Мать, эта властная женщина с твёрдым характером и несгибаемой волей, тёмной пугающей тенью, в присутствии которой тяжело дышать и нельзя расслабляться, стояла за всем кланом. Её боялись и уважали, и она была безоговорочным авторитетом, с которым нельзя было спорить, несмотря на то, что она не была ни главой клана, ни даже старейшиной. Сильный характер и сильная личность, что сплочала их всех вместе — она железной хваткой держала каждого соклановца, даже не связанного с ней никакими узами. Принадлежность к клану уже сама по себе весомый аргумент и крепкая нить, и Йатас считала себя истинной хранительницей нравственности и связи между всеми членами клана.
По большей мере её боялись и не любили. В её присутствии сложно было чувствовать себя в безопасности, и чувство скованности неизменно настигало каждого. Неудивительно, что на её мужа и детей то и дело бросали сочувствующие взгляды.
Йатас была жестока. Безжалостна и неизменно строга как к чужакам, так и к соклановцам, так и к своей семье. Авторитет её был незыблем и непоколебим — супруг давно научился подстраиваться и не обращать внимания, став тем самым отстранённым и безразличным, но их дети... Йатас растила и воспитывала их по собственным идеалам и виденью, как должно быть лучше, не замечая вовсе, что и сын, и дочь были отдельными полноценными личностями.
Тихая и скромная Лин покорно подчинялась воле матери. В ней не было столько душевных сил, чтобы противостоять ей, чего нельзя было сказать о Риоре. Непокорный мечтатель, который никак не хотел ломаться под упрямым слепым давлением.
«Паршивец»
«Неблагодарный»
«Моё величайшее разочарование»
«Было бы лучше, если бы ты никогда не рождался»
Мать никогда не поднимала руку, считая физическое насилие проявлением слабости и низости. Но она била по-другому и гораздо больнее. Она всегда умела подбирать слова так, что они били больнее остро заточенных кинжалов, попадая неизменно в самую цель — её потому и боялись. Безжалостный ум и острый язык были её величайшим оружием, способным сокрушить даже самую крепкую броню самого зачерствевшего сухаря.