Случайности не случайны (Хильдегарда|Квинт) (1/2)

— Уже довольно поздно, Хильдегарда, — Ацилий Авиола, словно читая мои мысли, встал со своего места и провёл меня до двери дома, останавливаясь напротив неё. — В такое время не только молодой привлекательной девушке опасно ходить по улицам, но и взрослому опытному легионеру, пусть и Первый гражданин делает всё для того, чтобы исправить ситуацию, — на этих словах он иронично хмыкнул, и я усмехнулась в ответ. — Так что я отправлю с тобой нескольких рабов. Отправь их обратно, как только доберёшься до дома.

— Хорошо, сенатор, — я благодарно кивнула. — Спасибо за твою заботу.

Ацилий остался стоять в дверях, провожая меня взглядом. Я же, выйдя на улицу, увидела возле дома пару молодых рабов. Это были юноши, на вид достаточно крепкие, и один из них держал зажжённый факел.

— Идёмте, — я обратилась к подошедшим ко мне рабам, и факелоносец первым двинулся вперёд.

В общем-то, от дома Ацилия Авиолы, который располагался на Велабре, идти мне было не очень долго. Тем более что ночные улицы Рима были пусты и безлюдны, а шаг моей ходьбы — всегда достаточно стремителен и быстр. Я надеялась преодолеть это небольшое расстояние быстро и без каких-либо приключений, но не тут-то было.

Я проходила как раз один из последних переулков, когда увидела, как с его противоположного конца в мою сторону двигалось трое крепких мужчин. Свет от факела тускло освещал их шкафообразные фигуры. Один из них держал закинутую на плечо увесистую дубинку, один крутил между пальцами рукоять кинжала, а третий обнажил оружие, похожее не то на меч, не то на крупный нож, которым освежевали скотину.

Судя по решительной походке и пристальным взглядам, направленным в мою сторону, этим суровым ребятам нужна была именно моя хиленькая тушка.

Остановившись на месте, я кинула быстрый взгляд на сопровождавших меня рабов. Да, они выглядели крепкими малыми, но судя по страху, мелькнувшему на их лицах, когда они увидели троицу головорезов, вряд ли эти парнишки действительно умели драться. Кроме того, похоже, единственным оружием против дубинки и кинжалов у нас был факел.

«Отвратительно», — мысленно резюмировала я.

Единственным способом спастись, судя по всему, был побег. В принципе, если бы я начала бежать прямо сейчас, то, возможно, смогла бы выхватить инициативу из чужих рук и выиграть себе немного времени. Собственно, именно это я и собиралась сделать, однако мои планы нагло нарушил человек с кинжалом: он резко и совершенно неожиданно метнул его достаточно метко, попав рабу, держащему факел, в горло. Юноша издал хрип и тут же упал на колени, выпустив факел и повалившись наземь. Вероятно, когда вокруг него стремительно растеклась лужа крови, он уже был мёртв.

От ужаса и серьёзности передряги, в которую я каким-то образом умудрилась вляпаться, всё внутри меня похолодело, повергая меня в состояние шока и почти животного ужаса: на моей памяти это было первое убийство, свидетелем которого я стала.

Осознание того, однако, что следующей жертвой стану я сама, всё-таки смогло достаточно вовремя вернуть меня в реальность. Когда головорез со странным ножом подбежал ко мне, замахиваясь для удара, я сама вдруг даже неожиданно для самой себя атаковала первой: так как он весьма опрометчиво открыл свой живот, то кулаком со всей силы, что у меня была, я нанесла удар. Била я на глаз, надеясь, однако, попасть ему в солнечное сплетение. Судя по тому, как нападающий задохнулся воздухом, выпучив глаза и выпустив нож из ослабевшей руки, то я попала если не в саму болевую точку, то крайне близко к ней.

Не мешкая ни секунды, удивляясь взявшемуся невесть откуда хладнокровию, коленом я с такой же силой зарядила мужчине в пах. Его глаза после удара выпучились ещё сильнее, а из груди вырвался какой-то нечленораздельный, но очень высокий звук. Согнувшись пополам, он упал на колени, и я воспользовалась его дезориентацией, мгновенно поднимая с земли нож и рукоятью ощутимо прикладываясь по затылку своего врага.

Тот повалился наземь лицом вниз, и я поняла, что всё-таки смогла его оглушить.

«Ладно, минус один», — нервно рассмеявшись, я подняла голову, пытаясь разглядеть двух других нападающих. Они, видимо посчитав, что их товарищ без особого труда разберётся с какой-то мелкой девчонкой, переключили своё внимание на нежеланного свидетеля.

Парнишка-раб отчаянно сопротивлялся изо всех сил, но преимущество было явно не на его стороне: тяжёлый удар дубинкой настиг его голову, и раб повалился без дыхания рядом со своим товарищем.

Когда свидетель был убит, внимание обоих оставшихся головорезов переключилось на меня. Они определённо были удивлены тем фактом, что я смогла уложить их товарища, а потому сейчас были настроены решительно исправить это досадное недоразумение, отчего мои шансы выйти живой из этой передряги резко устремились к нулю.

Лучик надежды на то, что я всё-таки переживу эту ночь, мелькнул тогда, когда в переулок, с той стороны, с которой пришла я, свернуло двое — высокий крепкий мужчина в дорожном плаще с капюшоном и сопровождающий его щуплый мальчуган, бывший путнику не то сыном, не то рабом.

Увидев разворачивающуюся перед ними драму, они оба замерли, и я воскликнула в отчаянии, с последней надеждой обращаясь к мужчине:

— Благородный господин! Если ты достойный муж Рима, то прошу, не дай этим убийцам загубить мою жизнь!

Один из головорезов, услышав мои слова и словно подтверждая их, тотчас бросился на меня. Я выставила отобранный у его товарища нож, и когда враг налетел на меня, смогла несильно задеть его лезвием. Нападающий тут же взвыл и ударил меня по руке, вырывая из неё оружие и тотчас пытаясь им же поразить меня. Мне, однако, удалось уклониться, и в это мгновение в лицо моего противника прилетел сокрушительный удар, заставивший его попятиться.

Случайный прохожий, ставший свидетелем нашей потасовки, как самый настоящий благородный мужчина, всё же решил заступиться за девушку в беде. Так как драка проходила в темноте улицы (факел погас ещё в самом начале, когда убитый раб выпустил его на землю), то рассмотреть его лицо я, предсказуемо, не могла. Мужчина, однако, оказался достаточно умелым бойцом, так как сражался с двумя противниками практически на равных.

Силы всё равно были не равны, и один из нападающих, воспользовавшись небольшой заминкой своего противника, ударил его в лицо. Мужчина замешкался, потеряв ориентацию в пространстве, и в этот момент я увидела, как к нему со спины приближается второй, замахиваясь дубинкой.

Я не сильно обратила внимание на то, где скрылся мальчуган, бывший с этим человеком, хотя в тот миг в моей голове отчего-то мелькнула мысль, что мальчишка мог бы и помочь. Быстро отогнав её в сторону, я сама резко сорвалась с места, помчавшись на врага со всех ног и врезаясь в него, как таран, как раз в тот момент, когда удар был готов обрушиться на чужую голову. Но я вовремя успела поваливать нападающего, правда, его оружие, кажется, всё-таки немного задело голову моего защитника. Краем глаза я отметила, что даже если это и было так, то удар оказался не критичным, так как мужчина продолжил противостояние со своим противником.

В то время как я, пользуясь чужим замешательством, решила выплеснуть на врага всю скопившуюся во мне ярость.

Я успела два раза со всей силы ударить его кулаками по лицу. Кажется, одним из ударов мне удалось попасть ему в нос, так как мой противник издал гнусавый низкий звук, а под моими костяшками что-то хрустнуло. Он, правда, быстро сориентировался и блокировал следующий мой удар. С лёгкостью скинул меня с себя и повалил на спину рядом, нависая надо мной. Схватив меня за горло, до боли сдавив его так, что мне тут же стало нечем дышать, он улыбался жуткой улыбкой, сверкая окровавленными зубами.

Хватка у него, конечно, была железная, и вырваться из неё у меня не было шансов. Но я вытянула руки и со всей силы ударила его по ушам. Мой противник глухо зарычал, а его рука едва заметно дрогнула, и хватка чуть ослабла, отчего я смогла вдохнуть немного воздуха и дёрнуться чуть в сторону. Поджать ноги и упереться ступнями куда-то в район чужой диафрагмы. А после резко распрямить их и в прямом смысле отпружинить обидчика в сторону.

Когда тот отлетел от меня, у меня было всего несколько мгновений, чтобы прийти в себя, откашляться, потирая горло, и восстановить дыхание. Спохватиться и вернуться в битву мне пришлось практически тут же, хотя из-за временной дезориентации я и не успела подняться на ноги: мой противник оказался настойчивым, а главное очень сердитым человеком, отчего от его ручищ мне удалось откатиться в сторону в самый последний момент.

Тут же, в ту же секунду, словно благословляя наш бой, грянул оглушительный раскат грома, а следом за ним, словно кто-то открутил кран, мгновенно хлынула стена дождя, сразу же промочив нас всех до нитки. Я, однако, не сильно обратила на это внимание, так как была занята немного другой проблемой.

Очевидно, что в бою один на один шансов против крепкого обученного бойца у меня было немного. Я понимала это даже слишком хорошо, и глядя, как разъярённый головорез наступает на меня, подумала о том, что с моей стороны было слишком уж опрометчиво отвлекать на себя всё его внимание. Потому что всё, чего я добилась своим геройством, — лишь сильнее разозлила его.

Однако к моему счастью, мужчина, пришедший мне на выручку, вовсе не забыл о моём существовании. Сражаясь со своим противником, он то и дело поглядывал на меня, и увидев, в каком плачевном положении я нахожусь, увернулся от удара, ненадолго дезориентируя своего противника. Отвязавшись от своего соперника, мой неожиданный спаситель бросился ко мне. Достаточно вовремя, должна сказать, так как головорез, с которым сражалась я, снова бросился ко мне, пытаясь схватить меня. Подкравшись к врагу со спины, мой союзник, меж тем, ощутимо огрел его по голове его же дубинкой. Тот покачнулся, а после тяжело завалился, падая прямиком в стремительно набирающуюся лужу.

Я тяжело дышала, глядя на распростёртое перед собой тело, когда сражающийся за меня человек приблизился ко мне.

— Ты цела? — мужчина обратился ко мне красивым спокойным голосом, на что я быстро кивнула.

— Спасибо, — произнесла я, и мои глаза тут же округлились: в свете блеснувшей молнии я заметила, как с ножом на спину моего защитника бросился последний из головорезов. — Осторожно, сзади! — всё, что и успела выкрикнуть я, прежде чем очередной раскат грома оглушил нас.

Мужчина резко обернулся и дёрнулся в сторону, пытаясь уйти от удара — только это спасло его от смертельного попадания. Нож, однако, всё равно вошёл достаточно глубоко в бок, и мой спаситель вскрикнул от боли, в то время как нападающий, по-звериному торжествуя, хищно ухмыльнулся.

Ярость тотчас вспыхнула в моей крови, и мои руки сами нащупали металлическую рукоять давно погасшего факела, валявшегося поблизости. Крепко сжав её, я с боевым кличем бросилась на последнего врага, обрушивая на него всю силу своего гнева в тот самым момент, когда он резким движением выдернул нож из чужого бока с явным намерением закончить начатое.

Чтобы выбить дух из своего противника, мне пришлось несколько раз хорошенько ударить его, прежде чем он повалился к моим ногам. Я же ещё мгновение после этого стояла в боевой стойке перед своим защитником, сжимая своё оружие.

В себя меня привёл тихий стон, и я резко обернулась на него. Мужчина, стоявший позади меня, сжимал рану на своём боку, которая обильно кровоточила, окрашивая его пальцы в багряно-красный, — я увидела это во вспышке очередной молнии. Отбросив в сторону факел, я мгновенно подскочила к нему, поддерживая, когда мужчина покачнулся, и закидывая его свободную руку себе за шею.

— Держись, гражданин, — я сама удивилась тому, как твёрдо прозвучал мой голос. — Мой дом здесь недалеко. Там тебе помогут, — мужчина слабо кивнул, а я посмотрела куда-то во мрак улицы. — Эй, парень! — я позвала до сих пор скрывающегося в потёмках мальчишку.

Тот тотчас возник рядом со мной, глядя на меня и мужчину, которого я придерживала, огромными, как у совы, глазами, полными ужаса. В блеснувшей в очередной раз молнии я смогла рассмотреть, каким бледным от страха было его лицо.

— Твой патрон ранен, — так как я всё ещё не знала, кем этому человеку приходился паренёк, то решила выбрать наиболее нейтральное определение. — Помоги мне довести его до моего дома, — мальчишка быстро кивнул, обхватывая мужчину за талию, тем самым позволяя ему частично завалиться на себя.

Так мы двинулись в сторону дома. Надо было отдать раненому должное: держался он как настоящий воин и, хоть и опирался на меня и придерживающего его юнца, практически весь путь до моего дома дошёл сам.

По давлению, всё увеличивающему и увеличивающемуся на мои плечи, я поняла, что человек, которого я вела, слабел с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Под конец пути я практически в прямом смысле тащила его на себе, и только переизбыток адреналина в моей крови дал мне возможность с честью выдержать это испытание.

Когда двери моего дома почти появились в поле моего зрения, я испытала заметное облегчение. Не только потому, что наконец-то добралась до дома, а и потому, что от двери отделилась крепкая фигура, решительным шагом двинувшаяся в нашу сторону.

— Хильдебран! — тотчас узнав фигуру, радостно вскрикнула я, и отпущенник ускорился, подбегая ко мне.

— Госпожа? — с искренним изумлением произнёс он, глядя то на меня, то на мужчину, которого я придерживала, то на мальчишку, идущего с другой стороны.

— Все разговоры потом, — торопливо отозвалась я, с тревогой поглядывая на раненого. — Сейчас отнеси этого человека в свободную комнату, — осторожно сбросив со своей шеи закинутую руку мужчины, я передала его во власть Хильдебрана.

Тот посмотрел на меня удивлённым взглядом, смешанным с беспокойством, но расспрашивать ни о чём не стал. Лишь перекинул себе через шею руку несчастного и, с лёгкостью придерживая его полубессознательное тело, повёл его в дом. Я вместе с мальчиком-спутником вошла следом, в атриуме быстро скинув с себя промокший и испачканный кровью плащ, наскоро выжав вымокшие волосы, и быстрым шагом направилась в сторону комнаты Хельги.

Паренёк, не дожидаясь моего указания, тут же посеменил следом.

— Как твоё имя, парень? — бросив на него смазанный взгляд, торопливо спросила я.

Тот и вправду оказался ещё совсем мальчишкой — на вид ему было лет тринадцать-четырнадцать. Рыжий и веснушчатый, с удлинённым лицом, острыми скулами и необычным для европейцев чуть раскосым вырезом глаз — всем своим видом он смахивал на хитрого лисёнка.

— Гермес, госпожа, — он всё ещё был напуган, и подрагивающий голос выдавал его страх.

— Хорошо, — по «говорящему» имени я поняла, что юнец всё-таки был рабом. — Останешься в моём доме. Твоему господину может понадобиться помощь, — Гермес молча кивнул, на что я лишь прикрыла глаза.

По дороге в комнату Хельги я наткнулась на Акколея, который как раз разминулся с Хильдебраном.

— Что случилось, госпожа? — удивлённо вскинув густые рыже-каштановые брови, пробасил он.

— Нет времени объяснять, — нетерпеливо отмахнулась от расспросов я. — Утром всё расскажу. А сейчас, пожалуйста, Акколей, принеси в комнату гостя нагретую воду и чистые тряпки, — отпущенник одарил меня таким же взволнованным взглядом, как и Хильдебран, но кивнул, быстро удаляясь в сторону кухни.

Я же продолжила свой путь, доходя-таки до комнаты Хельги. Оставив Гермеса ждать у двери, я решительно шагнула внутрь тёмной комнаты. Её хозяйка уже, предсказуемо, спала, так что мне пришлось её разбудить.

— Госпожа? — осоловевшим сонным взглядом посмотрела она на меня, на что я быстро ответила:

— Хельга, в доме раненный человек, и мне срочно нужна твоя помощь.

От моих слов девушка заметно вздрогнула, тут же широко распахнув глаза. Дав ей несколько минут одеться, я вышла в коридор, ожидая её там. Хельга практически мгновенно выскочила ко мне, и уже вместе с ней мы вошли в гостевую комнату.

Хильдебран положил моего внезапного спасителя на кровать, а сам остался дежурить рядом с ним. Как только в комнату вошли мы с Хельгой и Гермесом, тут же за нами вошёл и Акколей с полным тазом воды и парой чистых полотенец, перекинутых через плечо.

— Отлично, — я решительно кивнула и тут же обратилась к мужчинам: — Хильдебран, Акколей, останьтесь, пожалуйста. Быть может, нам понадобится ваша помощь.

— Ты не расскажешь нам, что случилось? — когда к нему подошёл Акколей, озадачено спросил у меня Хильдебран.

Тяжело вздохнув, я коротко и быстро рассказала любопытным мужчинам о том, что произошло.

— Надо предупредить сенатора Авиолу о случившемся, — задумчиво протянул Акколей. — Что своих рабов он так и не дождётся.

— Да, надо, — я согласно кивнула. — Когда мы закончим, отправь Буккулея в дом сенатора. Он шустрый и быстрый малый, он как никто подойдёт для этого поручения и останется незамеченным, — я скосила глаза на Акколея, на что тот кивнул.

Пока мы переговаривались, я сняла со своего спасителя промокший и пропитавшийся кровью плащ. Сейчас при ярком свете светильников я смогла лучше осмотреть этого человека. Это был высокий худой мужчина до сорока лет. И без того почти болезненно бледный, от потери крови он побледнел ещё сильнее и цветом лица больше походил на свежий труп. Острые черты его лица добавляли этому образу определённой резкости. Выбивался из этой картины только кривой орлиный нос, который, ко всему прочему, был ещё и явно сломан. Тонкие бледные губы, одна из которых была разбита, были плотно сжаты даже несмотря на то, что мужчина лежал без сознания, а чёрные, как смоль, короткие волосы слиплись в одном месте от крови. «Да, кажется, его приложило даже сильнее, чем я думала», — поняв, что это именно то место, по которому его задела дубина одного из головорезов, я нахмурилась, а после обернулась к стоящим в стороне отпущенникам: