Глава первая (1/1)

Будущее — протухший осел, привязанный к Немезиде,перечеркнутой символом вора солнца. С зубчатых башеня вижу, что высокие дерева склонились перед берсеркером,вижу вечную междоусобную зиму, полное опустошение.Миллион смертоносных семян вылетает из коллективногопищевода, все проклятья троятся.Крики диких зверей бесконечно более выразительны, чемнелепая болтовня человека, недоумка, вечно выспрашивающего мгновение.Джеймс Хэвок, "Мясокрючное семя"

А теперь - давайте отмотаем время немного вперед. Всего-то на пару-тройку лет, хорошо? Вы ведь не возражаете?Вам ведь не страшно?Задай себе вопрос и ответь на него честно. До каких пределов ты готов дойти?Эту фразу Родни слышал все время, пока учился в колледже. Однако после, когда он выпустился, больше некому было спрашивать его об этом. И Родни думал, что он счастлив. Больше никакой жестокости, больше никаких драк и уличных банд.Он устроился в банк, женился, начал вести спокойную и размеренную жизнь. Одно время ходил на тренировки по боевым искусствам, но быстро бросил, променяв их на тренажерный зал. Слишком уж спарринг напоминал ему драку.Жизнь Родни за последние полгода вошла в привычную колею. Он знал, что ждет его завтра - и считал, что это есть высшее благо. Он называл это стабильностью. Но где-то в глубине души...Знал, что хотел бы, чтобы все однажды изменилось. Именно поэтому он почти обрадовался, когда в банк, где он работал, ворвались грабители. Сердце Родни забилось - как в детстве, когда он катался на русских горках, - но ровно до того момента, когда один из бандитов не схватил его сзади за шею и не ткнул лицом в стол.- Руки держи на виду, - сказал грабитель, и сердце Родни, казалось, перестало биться вообще. Он узнал этот голос, это лицо, несмотря на черные очки и то, что видел бандита только в отражении в мониторе компьютера... Это был Сол. И он, судя по всему, тоже узнал Родни.Но помнил ли он, как они познакомились? Как завязалась их дружба в банде? Кто знает.Родни помнил.Сол послал ему смс ранним вечером, часов в семь. Родни изумился тому, как вежливо звучала просьба прийти в холл общежития. На мгновение он даже усомнился в том, что Сол зовет его не на свидание. Но, с другой стороны, если бы даже все так и обстояло, ничто не мешало Родни развернуться и уйти обратно к себе. В любом случае, все подозрения не могли удержать его в комнате: Родни провел больше суток в лихорадочном разброде мыслей и настроения, и вот теперь, на исходе второго дня после их с Солом совместного пробуждения, он смог наконец признаться себе, что примет все - или почти все, - что ему могут предложить, чтобы только разрушить унылую череду будней, состоящих из лекций, пьянок и ленивых занятий в спортзале. Несмотря на внешность уверенного в себе умника и силача, Родни в душе был непозволительно чувствителен и мягок, если не сказать - нервен.И именно эта нервность тянула его к неизведанному. Сол был загадочен, он предлагал ему сделку, предмет и исход которой неизвестны, как не до конца ясна и цена, но... Это обещало быть захватывающе.Родни спустился на первый этаж.Сол будто нарочно оделся поярче, чтобы, когда Родни выйдет из лифта, его первой мыслью при беглом взгляде стало бы сравнение с Мефистофелем.- Привет, - крикнул Родни через весь холл, чтобы избавиться от неловкости, когда он подойдет к новому знакомому, и эхо разнесло его голос по всему этажу. Сол обернулся, вежливо поднял руку и кивнул.- Я рад, что тебя заинтересовало мое предложение.- Я пока еще не решил, - Родни опасливо повел головой, - покажи мне, что ты можешь мне дать, а я уже посмотрю, так ли мне это нравится.Сол фыркнул, подавляя смешок, махнул ладонью, предлагая выйти на улицу. Сгущались сумерки, моросил дождь, вдалеке гудели машины, но так приглушенно, что можно было слышать звуки капель, попадающих по листам окружающих общежитие кустов.- Нам нужно пройти всего ничего, не будем возвращаться за зонтиками, - сказал Сол. Достал из нагрудного кармана куртки пачку Dunhill, зажигалку и закурил. Родни думал, что они прямо сейчас двинутся к месту назначения, но нет. Сол стоял у дверей, но так, что неширокий крылечный навес защищал от мороси только его макушку: дождь темнил редкими бусинами ткань футболки, куртки, лоб и нос, бумагу сигареты.Родни смотрел на нового знакомого и размышлял. В голове у него крутились вопросы, двигались фишки, трепетали карты в чьих-то темных руках. Чей-то голос из глубины сознания спрашивал: знаешь ли ты, что творишь со своей жизнью?Родни не знал, но не собирался отступать. Чем дальше, тем острее он ощущал потребность в разрушении. Может быть, скорее даже - в саморазрушении.Парни прошли полквартала и остановились у ничем не примечательного серого здания. Родни мог поклясться, что никогда не замечал его, хоть каждое утро и проходил мимо, чтобы попасть в продуктовый магазин на углу улицы. Молодые люди замерли перед входом в парикмахерскую, Сол вновь достал сигареты, но Родни остановил его жестом руки.- Мы так и собираемся мокнуть? Мы что, пришли на стрижку?Сол фыркнул, спрятал пачку обратно в карман.- Нет, эта парикмахерская не работает уже давно, мы просто снимаем помещение, - он поднялся на крыльцо, пробормотал себе под нос, - кажется, я связался с неженкой. Ну ничего, еще научишься...И поманил Родни за собой.Парни прошли по захламленным залам с ободранными обоями, топорщащимися на стенах и смятыми грудами лежащими на полу, с разбросанными всюду сломанными фенами, плойками и прочими женскими штучками. Сол не достал из кармана фонарик, будто знал дорогу наизусть, а вот Родни несколько раз споткнулся. Наконец, молодые люди дошли до последнего зала, заканчивавшегося лестницей, ведущей вниз. Сол махнул рукой, указывая на нее, и начал спускаться. Родни последовал за ним не сразу, осторожно щупая носками ботинок ступени, которых не мог различить в кромешной мгле.- Долго еще? - наконец раздраженно спросил Родни, и тут ему в лицо ударил яркий свет: Сол открыл дверь, в которую Родни чуть было не уткнулся носом, если бы, скользя по последним ступеням, не затормозил. Если бы он знал, что уже достиг цели, то, вероятно, не стал бы держаться за перила.- Добро пожаловать в страну чудес, - сказал Сол и, должно быть, подмигнул, а может, поднял бровь: зрение медленно возвращалось к Родни.Молодые люди прошли в большой зал, обставленный так, что он навевал мысли о нелегальном баре. Но, на деле, это была скорее штаб-квартира. У дальней стены на возвышении сидел в потертом кресле молодой мужчина. Издалека Родни показалось, что он старше, чем может быть пятикурсник, но потом, когда они познакомились поближе, он понял, что такое ощущение создавалось из-за сломанного и пересеченного швами носа парня. Это был пятикурсник, Фрэнк Бойнтон, главарь этой шайки. Рядом с ним, не считая телохранителей (тоже, разумеется, студентов), всегда находился Маркус Соренсен, приземистый, квадратный парень с четвертого курса. Красное лицо его было будто сплющено со всех сторон, руки - как лопаты, а характер, как в последствии убедился Родни, тоже словно кирпич. Он хочет подсидеть Фрэнка, сказал Сол ему на ухо, как только Родни встретился взглядом с бычьими глазами Маркуса.От этих людей следовало держаться подальше.Однако были в шайке и другие молодые люди, студенты от первого до пятого курса, как ни странно, в основном - будущие филологи, литературоведы, философы... Родни с трудом мог себе вообразить, чтобы эти широкоплечие детины с плохо выбритыми лицами изучали столь изящные дисциплины.Были, конечно, среди них и такие же тощие субъекты, как Сол, но все они вызывали у Родни подсознательное беспокойство: иерархия этой банды очевидно была основана на силе, а значит, худенькие первокурсники, жавшиеся по углам, очевидно служили более старшим и габаритным в качестве мальчиков для битья, а может быть, и чего-то похуже. Родни вспомнил их с Солом совместное пробуждение и вздрогнул.- Ты хочешь, чтобы я присоединился к вам? - спросил он у Сола. Тот кивнул. И, как по заказу, снова затронул неприятную Родни тему.- Да. Пощупал, знаешь ли, твои мышцы, пока ты спал, и подумал, что ты нам подойдешь. Правда, тут встает совершенно другой вопрос: умеешь ли ты драться, девичья мечта.Родни фыркнул, но прежде, чем он успел возразить, к ним приблизился Маркус.- Это, что ли, твой обещанный новичок? - сказал он, кивнув на Родни, однако же таким тоном, будто Сол принес неодушевленный предмет, а не привел гостя. - Он будет драться сегодня?Сол покачал головой.- Нет. Я думаю, рано.- Но у нас правило, как ты помнишь. Приходишь и либо дерешься и побеждаешь, либо получаешь по шее и отваливаешь. Чтобы исключить возможность шпионажа.Сол скривился.- Сделай себе шапочку из фольги, Маркус. Я сказал, что сегодня будет драться только один новичок - значит, будет драться только один.И Соренсен замолчал - втянул в себя воздух, будто собрался нырять, застыл, словно рыба, раскрыв глаза. Он хотел было осадить Сола, напомнить, что он стоит ниже в иерархии, чем он, но был слишком обескуражен, чтобы возражать. Маркус остолбенел не столько от наглости рядового члена шайки, сколько от того, что тот знал о втором новичке: Маркус пригласил его в этот же день прийти и показать себя, но держал это в тайне до последнего. А Сол своим знанием ударил его под дых, прямо туда, где гнездилась, утрамбованная дымом дешевых сигарет, мания преследования.- Фрэнку это не понравится. Твоя дерзость, нарушение правил...- Конечно, - Сол осклабился, - но это разумно.- Чем же?- Я объясню это Фрэнку, не тебе.Тогда Родни еще не понимал, что Сол завел довольно рискованный разговор, провоцирующий конфликт. Но диалог все равно не имел продолжения: к ним подошел тощий веснушчатый парень, Шон, как впоследствии оказалось, его зовут, и хлопнул Сола по плечу.- Ты дерешься с новичком, - Шон кивнул на Родни, - это он?- Не совсем. Это новичок, но драться я буду не с ним.Члены шайки побросали свои места, сбились в большое кольцо, вытолкнули на свободное пространство плечистого крепыша - видимо, того самого новенького, протеже Маркуса. Серьезный, казалось бы, противник.Сол снял куртку и сунул ее Шону, потом стянул через голову футболку, не расшнуровывая, скинул ботинки. Затем снял носки и через плечо бросил их Родни. Обернулся, сказал с издевкой:- Береги их, приятель, они дороги мне, как память.И подмигнул. А потом для него перестал существовать весь мир - кроме новичка перед ним.Сол оказался не таким щуплым, как можно было подумать, глядя на него в одежде, и тем не менее, видимо, природа наградила его телом, всеми силами противящимся приобретению рельефных мышц. Но двигался Сол... потрясающе. Он, несомненно, знал какое-то боевое искусство, позволявшее ему побеждать за счет равновесия и правильного приложения сил, но и не только - прямой удар был очень неплох. Противник, превосходивший его и в росте, и в весе, был повержен.- Не подходит, - фыркнул Сол, пройдя мимо него. Лицо молодого человека неуловимо менялось, пока он приближался ко второму новичку, и Родни вздрогнул. Он успел увидеть утекавшую из глаз Сола звериную жестокость.Кое-что, с чем не хочется сталкиваться. Не из страха проиграть - из опасения утратить друга, которого едва успел приобрести.Родни смотрел, как Сол утирает с лица пот, натягивает футболку, куртку, приглаживает взмокшие волосы...- Подай носки, старик, - усмехнулся он, - или ты уже успел их толкнуть? Обменять на выпивку?Родни еще несколько секунд стоял в растерянности, а потом достал из кармана черный комок и протянул Солу.- Я знал, что ты меня не подведешь.Сол сел на табурет и стал обуваться.- И часто у вас тут такое творится? Настоящий... бойцовский клуб.- Да, почти так. Каждый вечер развлекаемся, особенно, если есть новички. Вот потому-то я тебя и позвал, подумал, что тебе будет интересно присоединиться. М? Такой здоровяк наверняка любит драться, - Сол поднял лицо, улыбнулся, так что губы его растянулись до несуществования, - хочешь мне как-нибудь врезать?Родни ухмыльнулся.- О, с превеликим удовольствием.Потом Сол попросил, чтобы им с Родни налили. А потом еще. И еще. И вечер прошел в не меньшем тумане, чем каждый раз, когда Родни соглашался пойти на чьи-нибудь именины: несмотря на обещания пить как можно меньше и закусывать после каждого глотка, Родни неизменно напивался вдрызг, а с утра изгонял из своей постели очередную лорелею. Ну, конечно, так было до того момента, пока у него не появилась девушка. И кроме недавнего происшествия. Но Родни больше не думал: он уже считал Сола лучшим другом, отчасти потому, что был впечатлен его боевыми навыками, очарован безыскусностью всего его облика, а отчасти потому, что алкоголь всегда делал его во много раз наивней и дружелюбнее. Родни казалось, что он уже настолько доверяет Солу и питает к нему такую сильную приязнь, что может вот прямо сейчас взять и расцеловать его в обе щеки, не опасаясь быть неправильно понятым - просто выразить все свое восхищение, просто дать понять, что он считает Сола крутым парнем.Но ничего такого он не сделал. Они с Солом вышли на улицу, с трудом переставляя ноги, держась за одежду друг друга. Луна в небе дрожала и троилась, в голове звучал призрак игравшей в подвале музыки.- Нас не пустят в общежитие, - пьяно хихикнул Сол, - уже глубокая ночь, почти утро, а мы вдрызг пьяные.- Мы протрезвеем, пока дойдем, - возразил Родни. Они с Солом стояли, уперевшись лоб в лоб друг другу, вцепившись пальцами в плечи и воротники, чтобы не упасть, и казалось, будто у каждого в глазу по нескольку зрачков.- Но запах никуда не денется.Они кое-как доковыляли до общежития, сели на влажную траву у крыльца. Когда голова перестала кружиться, а взгляд прояснился, Сол поднялся, достал из кармана студенческий и просунул его меж стоворками окна.- Это единственный способ проникнуть в общежитие ночью, - сказал он Родни. Тот почти задремал, несмотря на прохладный ветер, и не сразу понял, где находится.- Только на этом окне защелку можно откинуть.Они перелезли через подоконник (не без труда и отчаянно сдерживая смех), прошли по коридору, стараясь не шуметь, чтобы не насторожить дежурного в холле, и попрощались у лестницы.- Ну, ты к себе, а я к себе, - сказал Сол так, будто это требовалось уточнять. Он обернулся на лестнице, сунув руки в карманы и поставив одну ногу на две ступеньки выше, чем другую, - я живу на седьмом, если что.- Буду знать, - Родни улыбнулся, - и не лень тебе подниматься пешком? Поехали бы на лифте.- Нет. Пока пойду, протрезвею.И Сол, не оборачиваясь, начал подниматься. Сзади на бежевых брюках у него остался зеленый след от травы.