Arch one «Heavy burden» (1/2)

Человек должен приспосабливаться к новой для него социальной среде и какой бы жестокой и тяжёлой она не была, ради выживания, адаптироваться к ней необходимо. А жизненный уклад Ризу, свои правила диктует не первый год, навязав

свой единственный вариант ещё в начале пути, неумолимо толкнув сжиться с этим, и с успехом, пожинает свои плоды.

Как и у Майки, здоровый сон в её жизни редкий гость. Если у первого чаще бессоница, то её организм скорее перенял биортимы большой дикой кошки, замаскировав чуткий сон за крепко сомкнутыми глазами. Она чувствует присутствие постороннего, просыпаясь от любого перемещения другого человека и слышит во сне всё, что происходит рядом с ней. С закрытыми глазами ощущает касание гибкой подошвы к полу, избегающие лишнего шума женские шаги, только - только минувшие изножъе кровати, как и то, что в комнате становиться слишком светло.

— Доброе утро, госпожа. — нажатием кнопки рядом с панорамой, горничная запускает работу системы и впуская мягкий свет, шторы плавно заскользили к углам комнаты.

Пробуждаясь с полусна, Ризу открывает глаза и медленно подтягивается спиной к изголовью кровати. Не успев раслабленно осесть, выпрямляется хрустя не отдохнувшими лопатками и немного кисло, снова прикрывает веки. Литургическая усталость и ломота в костях верные спутники недосыпа и никакой дорогой матрас, да анатомическсая подушка с египедским хлопком, от этого не спасут. С лёгким налётом огорчения, шатенка оглядывает разворочённую сторону постели Майки и вопрошающе смотрит на прислугу.

Одарив ночью друг друга нерастраченной любовью в душе, они целомудренным спокойствием уснули вместе, а сейчас, спустя всего пару часов, его снова нет.

— Где он? — вопрос звучит без какой либо интонации, будто ответ ей совершенно не важен, но как бы не так.

Поверхностный ответ на свой вопрос она знает и сама - он не с ней, и те малые секунды, когда эгоцентризм берёт над ней вверх, сковывая рачительность к любимому, она невидимо вспыхивает. Для неё не нашлось бы лучшего антистресса, чем наличие под боком Майки, но вероятнее всего, уединённо проведённое время с ним, напротив, отдалит его от неё на некоторое время. Так происходит практически всегда. Перепады в отношениях с Майки, это её рутинная реальность.

Он мог быть тем ещё ублюдком - чего он кстати, никогда не отрицал и Ризу, стоило бы уже научиться не питать иллюзий о нормальных отношениях и перестать уповать на счастливое будущее, что в их положении просто невообразимо, но иногда, упрямая крохотная надежда, никак не хотела оставлять попытки найти лазейку.

— Не видела. Я пришла в восемь, господина уже не было. — сложив руки перед собой, оборвала энергичная горничная ожидая указаний.

— Хорошо, спасибо.

— Наполнить вам ванну?

— Нет, не нужно. — Ризу вздохнула полной грудью, чтобы придать себе бодрости и сбросив одеяло поспешила встать.

10:33</p>

Покрашеный в молочный длинный коридор, вдоль которых расположены диваничики для потенциальных пациентов, одинаковые белые двери, отличающиеся разве что табличками, специфический запах медикаментов, крепнущий, когда кто - нибудь из персонала проходит мимо и сидящие в ожидании угрюмые люди. Именно такой картиной встречает Ризу поликлиника, по направлению к кабинету заведующего отделением.

Сюда, её привели ни жалоба и ни беспокойство, а обычный профилактический осмотр.

За окном двадцать первый век и раздвинуть ноги перед посторонним, постыдным лет так сто, ни кто не считает. Есть конечно отдельные индивидумы, застенчивые или вынесшие из культуры и воспитания, что быть носительницей женских половых признаков стыдно, и относятся к посещению гинеколога, как к глубокой психологической травме, но таких иллюзий Ризу не питает. Баръера раздеться и обнажить интимные области перед гинекологом мужского пола, в обязанности которого входит только

стандартная схема обследования, у неё нет. По этому, пока он там проводит все свои манипуляции, она лежит непринуждённо.

Кто её там не видел? А нет. Видел только один.

Ну а что там не видел доктор?

— Мы закончили. Поднимайтесь. — сделав своё дело, взяв мазки и проведя осмотр, мужчина обратной стороной стянул медицинские перчатки и выкинул в полупрозрачный мусорный контейнер.

— Всё хорошо? — поднимаясь с смотрового кресла, без особого воодушевления поинтерисовалась Ризу.

— Более чем. У вас абсолютно точно, отменное здоровье. А остальное, узнаем по анализам. — восстановив подобие прежней уютной атмосферы, с разрешения руки женщины показавшейся из - за ширмы, доктор сел обратно в кресло и с чувством выполненного долга, выдохнул. — Не беспокойтесь, госпожа Хайтани. Думаю лабораторные результаты будут не хуже.

— Лишь бы без сюрпризов, господин Тамура. — обуваясь в лак, женщина бросила ургентный взгляд в лицо доктора.

У ”взрослой” жизни, могли проявиться свои нежелательные побочки.

— Если вы принимаете таблетки без нарушения указанной схемы, риски минимальные. — мужчине не привыкать принимать особо состоятельных пациентов самолично, которые в силу своего статуса были в разы требовательнее, и отметить справедливости ради - щедро обогащали его карман, но взгляд молодой особы перед собой, больше похожий на предупреждение зависшее над его головой, по истине нагонял непонятный на него страх.

Спина и шея под его белым халатом вспотели, на широком лбу выступили бисеринки солёной влаги, а губы при разговоре задёргались.

Стоит хорошо подумать, чтобы вспомнить, при ком ещё его так трясло. Может тому виной вовсе не высокий статус его пациентки, а необоримая тональность голоса и чего хуже, её фамилия?

Хайтани - не единичная фамилия в Японии, но благодаря редким новостных сводкам о Токийской свастике, заевшая у всех на слуху не лучшей ассоциацией. И если при всей своей жуткой известности, спросить человека в шутливой манере ”а не тот самый ли ты Хайтани?” было бы уместным, то с этой особой, чутьё врача подсказывало ему воздержаться от шуток.

— Как по часам. Буквально. — кратко отчиталась Ризу и взяв чёрный повседневный клатч, для удобства, просунула руку через цепь.