Cold sweat (2/2)

- Не буду, прости, не бойся, не будем... Нет, постой... Пожалуйста, Вегас, хороший мой, взгляни на меня... прости... - Порш гладил трясущуюся спину и беспорядочно целовал пылающее лицо, мокрые руки, плечи, шею. Снова обхватил всем собой, но в этот раз мягко, как умел, по-кошачьи - сгребая, закрывая от мира.

- Ну что такое... Вегас, что?.. - Порш отвёл волосы с высокого лба, прижимая его голову к своей груди. Тот лишь всхлипывал, позволяя собрать себя в комочек, обвить тёплыми хищными лапами.

- Не надо в больницу, Порш... Не надо к врачам. Darling, я не смогу. Я расскажу им всё о своём прошлом, я не выдержу, признаюсь во всём... Mеня посадят, а тебя - как укрывателя преступника... Я не могу в больницу, honey, я не могу больше... Не хочу опять...

- Ты... ты уже лежал в больнице из-за... из-за того, что ранил себя?

Вегас судорожно кивнул. В горле пересохло.

- И из-за того, что... в общем... Oтец думал, что может вылечить меня от гомосексуализма с помощью психиатров, когда понял, что я не могу приносить выгоду, даже ложась под его партнёров. - Порш зажмурил глаза и стиснул зубы. Блядь, нет. Он думал, что мотылёк всё рассказал тогда. - Но врач... врач, который мной... занимался, он... Он...

Вегас не выдержал. Порш едва не задохнулся, когда услышал надрывные рыдания на своей груди. Нет... Хватит. Порш просто не вынесет всего этого. Нет, Вегасу нельзя в тюрьму. Что бы он ни натворил, ему нельзя в тюрьму. Ему надо лечиться, Порш не знает, как, но... Стоп.

- А как же... как же тогда тебя занесло в медицину? Как ты сидел так долго с нами, когда отвозили Кима?

- Я... я пытался избавиться от страхов, и у меня почти получилось. Просто я не могу... чтобы меня...

Порш покачал головой. Фильм ужасов, ей-богу. Какое-то проклятье, которое само себя защищает от исцеления.

- А лекарства? Есть ведь лекарства, которые, ну... приглушают это всё и дают набраться сил.

Вегас всхлипнул.

- Я пробовал, Порш. В тайне от отца, я пробовал. Думаешь, я не изучал это всё? Я доставал таблетки...

- Ты занимался самолечением? - Порш снова закатил глаза. Час от часу не легче.

- Что-то типа того. Я выполнял всё по инструкции, не думай. Я терпел побочные эффекты - не мог спать из-за растормаживающего воздействия, не мог есть из-за тошноты. Однажды я не спал трое суток, а затем промахнулся на задании и упал в обморок. Отец избил меня при всех. И при всём при этом... Таблетки не работали так, как должны.

Порш сжал кулак. Он мало понимал в таких вещах, но отчаянно пытался придумать, найти лазейку.

- Но послушай, ведь ты жил тогда среди всего этого дерьма, этот твой отец... А вдруг не сработало именно потому, что ты вынужден был действовать и жить в тех же условиях, что тебя покалечили? Это будто лечить старого пьяницу от зависимости в то время, как он живёт в своих трущобах. Я, наверное, так себе объясняю, но...

Вегас пожал плечами.

- Не знаю, darling. Я думал об этом. Я считал, что смогу исправиться, живя с вами.

- Но ведь у тебя получается! Ты уже не тот Вегас, который выполняет приказы уёбка Кана. Ведь самого Кана уже нет и не будет! Никогда не будет, понимаешь? Ты другой. Ты теперь настоящий, ты вот этот самый чудак Вичапас, которого все любят. И я тоже, понимаешь... я влюбился в того Вегаса, я не знал тогда, каким ты можешь быть. Но я как будто... как будто видел что-то такое. Ты же знаешь, я не большого ума парень и иногда ошибаюсь в людях, но в случае с тобой я доверился сердцу, и не жалею. Я никогда никого не любил, никогда так не скучал ни по кому. Несмотря ни на что. Я же почти сразу тебя простил тогда, с наркотой. Я Кинна не мог простить, хотя сам сунулся, а тебя простил. Не мог по-другому, понимаешь? И все люди - и Че, и Катрина, и даже Ким - они же тебя принимают вот таким, каким ты на самом деле хочешь быть. Ведь хочешь? Ты хочешь быть Вичапасом?

Вегас опустил глаза и несмело улыбнулся одними уголками покрасневших глаз.

- Ты всегда видишь в людях только хорошее, Порш. - он провёл ладонью по загорелой щеке, стирая слёзы.

- Ну и что! - Порш как ни в чём не бывало встряхнул чёлкой. - Это помогает мне никогда не терять надежду. Я изо всех сил хотел верить, что ты ко мне вернёшься. Моя доктор, ну, психолог, она говорила, что надежду бесполезно пытаться погасить, если она даёт силы жить. Слушай... Может... Может ты всё-таки сможешь сходить со мной к ней, я думаю, она сможет чем-то помочь. Она всё-таки женщина, и она точно не такая, как...

Вегаса передёрнуло, и он снова замотал головой.

- Малыш, прости, я не могу... Тогда, в той больнице... в общем, там была женщина тоже. Она... Порш, я не могу... она вкалывала мне что-то, пока другие держали и... делали это со мной. Я не знаю, чтo за вещество они вводили, я всё видел и ощущал, но не мог пошевелить телом. Они не давали мне уснуть. Я помню её искажённое отражение в зеркальном потолке, её голос, каждое её слово, Порш... Что мне никто не поверит, что если я расскажу, меня посчитают окончательно сумасшедшим и запрут навсегда, что они инсценируют моё исчезновение и продадут в бордель... Прости, малыш, я... не могу. Просто не могу. Не заставляй меня...

Голос Вегаса угас, как последний уголёк в догоревшей печке. Казалось, в изломанном, скомканном худом теле не осталось никаких сил, чтобы шевелиться. Порш просто привлёк его к себе снова, смотря невидящим взглядом в полутьму комнаты. Всё казалось каким-то нереальным - широкая кровать, компьютерный стол, тускло поблескивающее зеркало в золотистой раме. Книжки на прикроватной тумбочке, ночник, небрежно брошенная на стул одежда. Тяжёлые шаги Грея где-то в комнате Че. Невозможно. Если бы Грей не... Нет. Как это вынести... Порш почувствовал, как по спине сбегает капля холодного пота. Как... всё это время Вегас живёт с такими рваными ранами внутри? Когда печёт вафли на завтрак, вычёсывает кота, гремит железками, смешивает пряности, гладит школьные рубашки Порче... Всё это время... Порш окончательно перестал что-либо понимать.

- Прости, darling. Я не хотел тебя печалить, как бы смешно это сейчас не звучало. Я хотел просто... просто уйти, понимаешь. Потому что всё это как радиоактивные отходы, они будут фонить всегда, они будут отравлять твою жизнь со мной. Что бы я ни делал. Я как прокажённый, понимаешь? Можно надеть маску и перчатки, но рано или поздно я совершу движение, которое всё обнажит. Со мной ты всегда будешь словно на пороховой бочке. Сколько раз ты ещё будешь вытаскивать меня, пока самому не станет тошно, a, darling?

Порш запустил пальцы в его уже почти высохшие волосы и легонько сжал.

- Сколько надо, столько и буду. Давай-ка я... покажу тебе кое-что.

Порш сгрёб его в охапку вместе с одеялом и поднёс к рабочему столу, уселся в глубокое кресло с Вегасом на коленях и распаролил папку на компьютере, которую давно уже собирался удалить.

- Что... почему столько? - Вегас уставился на экран с удивлением. Десятки скриншотов из новостей, бесконечные кадры с места взрыва... Завещание и черновик письма для Порче, в котором Порш объясняет, как связаться с нотариусом, чтобы младший стал владельцем всего, долгие и подробные инструкции, горькие извинения...

- Потому что я надеялся изо всех сил, что ты смог удрать. Ким не отвечал после того, как мы уехали.

- Он не знал, Порш... Он не знал, почему я попросил его об этом, не вини его.

- Оу... В любом случае, я и на кузена твоего не в состоянии сердиться. Видишь, я изучал всё, хотел верить, что тебя там уже не было. Не мог поверить, не спал, пытался найти хоть что-то, наводил справки, посылал запросы, стараясь не обнаружить себя. Cтал курить по пачке в день, потом по две, и подумывал о травке, чтобы просто заглушить это... А письмо Че... на случай, если бы ты не вернулся ко мне. С каждым днём мне становилось всё темнее и темнее, понимаешь?

Вегас затравленно заглянул Поршу в глаза. Тот больше не плакал, только смотрел грустно и до боли серьёзно.

- Но ты же... Ты же не такой, Порш! Ты не можешь такое сделать с собой, sweetie, ты же больше нас всех любишь жизнь... А как же Че?

- Ну... - Порш философски повёл бровью. - Именно наличие этого мелкого и держало на плаву. Осознание, что он не виноват, и что ему будет плохо без старшего.

- Ты ведь тоже ни в чём не виноват, darling. - у Вегаса внутри всё кипело, в голову стучалась очередная тошнотворная боль, выдавливая глаза из глазниц. - Ты не виноват в моём изъяне, ты правильно сравнил это с алкогольной зависимостью. Я и сам иду на дно, и тебя тяну за собой.

- Называй, как хочешь. - Порш подтянул его колени повыше и завернул ледяные стопы в край одеяла. - Только без тебя я не смогу. Не буду, понял? Не хочу. Я не желаю без тебя, господин Вегас. Хочу, чтобы ты был вот так, у меня на руках, тёплый и дышащий. - Порш надул губы, как ребёнок, у которого собираются отнять игрушку. - Ты мой, ты наш, и всё тут. Не отпущу. - он стиснул плечо Вегаса, а правой рукой взял за щёку, поднимая лицо к себе. - Слышишь? Нет. В тебе просто слишком много боли и всяких ужасов. Это слишком много для одного человека, это несправедливо. Я думал, что мне не повезло с дядей и прочим, но это просто ни в какое сравнение! И это несправедливо, ещё раз повторяю! Нечестно! Ты ничем не заслужил это, ты уже отмучился за все свои преступления. Ты спас по крайней мере две жизни, меня и Че - всё, счёт оплачен! Довольно. Не уходи, Вегас. Ты будто думаешь, что должен кому-то свои страдания. Но ты не должен. Не уходи. Я не разрешаю. - Порш насупился, хмуро глядя в тёмные лисьи глаза. Вегас опустил ресницы и прижался скулой к его руке.

Если бы я был в силах наконец дать тебе слово и держать его... У меня не осталось никакой воли сдерживать свои клятвы, родной. Прости.

- Я запрещаю тебе. Просто запрещаю. А если ты это сделаешь, я уйду за тобой и найду тебя там! Понял?!! - Порш прихватил зубами белую прядь волос, и Вегас услышал нечеловеческий гул, рык, нарастающий у него изнутри. Смуглые пальцы вцепились в его плечо, а вторая рука грубо завернула его в одеяло, как в кокон, и Вегас не мог пошевелиться. - Не хочу ничего слышать! Ты мой. Я понял, что ты мне сказал, не думай. Я хочу быть с тобой во всём этом. Просто быть. Я не знаю теперь, как тебя лечить, и что поможет. Но я найду способ. Просто не бросай меня. Пожалуйста. - Порш вдруг всхлипнул. Он зарылся носом в запах Вегаса, и в глазах опять защипало. Вегас почувствовал, как сильные пальцы стискивают одеяло до треска, как тяжело Порш дышит, как гулко колотится его сердце.

- Я знаю, что ты не можешь ничего обещать. Я не хочу, правда не хочу, чтобы тебе было стыдно. Поэтому не обещай ничего, Вегас. Не говори ничего. Просто дай мне знать каким-нибудь образом, что ты услышал меня, что ты понял, что я хотел сказать. Я не тороплю... просто дай мне знак.

Порш закрыл глаза. Он никогда в жизни так не уставал от разговора и никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Он вцеплялся в свёрток на своих коленях, как в спасательный круг. Почему нельзя просто взять и заставить его хотеть жить?! Почему нельзя стереть это всё, отмотать время назад? Почему Порш не может проникнуть в прошлое и забрать маленького Вегаса вот так же, на руки, в тишину их старого дома. Баюкать, тереться об него всем лицом, чувствовать его вес на себе. Собственные ноги уже начинают мёрзнуть, а спина недовольно гудит из-за напряжения, но Порш не видит и не слышит. В нём мечется только упрямое и абсурдное желание - как в детстве - чтобы произошло чудо, чтобы показался флаг на горизонте, огонёк в окне, луч маяка в ночи.

Порш не хотел признаваться Вегасу в тех своих малодушных помышлениях, он всегда думал, что самоубийство - это для слабаков, что это недостойно мужчины, что надо бороться во что бы то ни стало. Но Порш не мог справиться с осознанием, что иногда боли может быть просто слишком много, что она может стать сильнее любого желания жить, любого упрямства. Что это не слабость, а последний шаг, когда уже нет того внутреннего голоса, что мог бы тебя обругать за разгильдяйство и вытолкнуть в новый день. До встречи с Вегасом Порш не знал, что один человек может вместить в себя столько отчаяния, столько неподъёмных, ломающих воспоминаний - и продолжать улыбаться, и быть другом, и названным старшим братом, и любовником, и учеником, и мастером, и отдавать всего себя, и смеяться светло и мягко. А потом в один момент растерять свой драгоценный перламутровый блеск, сдуться, вытечь щемящей тоской из тонкой вены...

Что пообещать миру, чтобы Вегас больше никогда в жизни не брал в руки нож в холоде ванной, чтобы всегда возвращался в гнездо одеял с наступлением ночи, чтобы плакал только от переполняющего наслаждения и нежности? Какую жертву принести, какой обет? Что отдать холодным звёздам их побережья, чтобы всегда приводили мотылька домой, под оранжевый свет этой лампы? Что?..

Порш вздрагивает, когда из усталой безнадёжной полудрёмы его вырывает вкрадчивый голос:

- Удали все эти скрины и это письмо для Че. Я... сдаюсь. Я с тобой, малыш. Прости своего седого психа, darling.