Холод (1/2)

Как же так?..

Мысли нагромождались в голове, грозя свести с ума окончательно. Порш курил одну за другой, рассматривая повреждения на плечах и груди. Тусклый свет прохладной ванной милосердно не давал разглядеть все порезы и ссадины, но Порш впервые в жизни не хотел яркого света, не хотел солнца, не хотел, чтобы кто-то увидел его. Единственным желанием было спрятаться, сжаться, судорожно закрыв нервными руками разлохмаченную голову, зажмурить слезящиеся глаза и притвориться, что ничего этого не было. Хоть на минуту исчезнуть.

Каким бы отвязным и решительным ни был Порш, в этот раз его лёгкая, беззаботная душа не могла вместить ни мыслей, ни воспоминаний о произошедшем там, в фешенебельном отеле после подмешанной наркоты - и через что он прошёл здесь - в месте, которое уже начало нравиться, но обернулось безразличной тюрьмой, где он сам себя удерживал из любви к младшему брату. Че был маленькой немеркнущей искрой в его дурной, хаотичной жизни, и сейчас, через какие бы унижения Порш ни прошёл, важно было сохранять трезвость и двигаться дальше - ради него, смешного глазастого братика.

Порш докурил последнюю сигарету из пачки и умылся свежей водой, прижал ледяные пальцы к глазам, к горячему, воспалённому лбу. Да, сам потерял бдительность. Не в первый раз, ведь так? Кинн мог бы пристрелить его за нерадивость - ведь жизнь Порша принадлежала ему. Парень усмехнулся, вспоминая властное, серьёзное лицо - каменная маска, сведённые брови, пронзающие, испепеляющие глаза, выстужающий кровь голос, ощущение абсолютной силы, заставляющее дрожать от холода и жара одновременно. Красивый. Хищный. Мощный. Кто бы устоял.

Раньше Порш бы отдал свою никчёмную жизнь только за Че. Сейчас он с противной ноющей болью осознавал, что своим раздолбайством предал того, кто стал вторым смыслом его существования и не отпускал, даже прогоняя. Чёртов Кинн. Чёртов ублюдок Кинн! Какого дьявола ты проник так глубоко - в голову, в сердце, под самую кожу, в какие-то глубины, о наличии которых Порш и не подозревал до этого? Зачем ты поцеловал тогда на пирсе, зачем ты каждый раз спасаешь, при этом мучаешь - и спасаешь снова? Сколько можно вливать в мои вены отраву этих ваших извращённых отношений, где нет ни доверия, ни простого человеческого тепла? Зачем потянуло к тебе той ночью, зачем я полез целоваться, зачем позволил сжимать и кусать себя, а твоим грёбаным сильным рукам - лепить из меня, как из глины? Зачем позволил твоему ненасытному члену вспарывать меня ещё и ещё?..

Порш согнулся пополам, будто от боли, обхватил голову руками. Он не знал, кто он теперь, кто он Кинну, кто он по отношению к другим. Формально у него всё ещё есть контракт, обязанности, комната, которую он делит с этим смешным Питом. Дьявол, как же Пит, наивный ответственный Пит будет смотреть на него? Он никогда не лезет с вопросами, но его умные глаза всё говорят без слов. Уммффф.

Поршу казалось, что он не сможет выносить взглядов других телохранителей. Казалось, все прекрасно знали, что произошло в том номере с огромными окнами, когда Кинн выгнал Пита и других прочь и стал раздевать его. Порш чувствовал себя грязным, использованным, одноразовым - как все те смазливые мальчики, что с (хорошо отрепетированным) выражением счастливой усталости покидали покои Кинна несколько раз в неделю. Он всего лишь такой же мальчик для развлечений. Высокий и загорелый - ведь разнообразие иногда необходимо?..

Нет, он хуже - потому что красавчики на заказ прекрасно понимали и свою роль, и своё положение, и свою выгоду. Он же не понимал ни-че-го. Он был абсолютным, беспросветным дураком, раз повёлся на такого паршивца, как Кинн.

Захотелось закурить снова. Порш не стал накидывать футболку на саднящий торс, прошлёпал босыми ногами к окну, где лежала скомканная выходная куртка, потянулся за припрятанной во внутренний карман новой пачкой. Любимая старая зажигалка снова едва работала, а через полминуты безуспешной борьбы за огонь и вовсе отдала концы. Это было последней каплей. Порш бессильно выругался, ударил кулаком в покрытую пёстрой плиткой стену, застонал от новой порции боли. Здесь никто не услышит, можно стонать и ругаться сколько влезет.

Никто?..

Порш замер и резко обернулся, встал в защитную позу.

- Не стоит ранить себя почём зря. - послышался вкрадчивый, тихий голос. В полумраке коридора чиркнула зажигалка, и в ванную бесшумной, крадущейся походкой зашёл тот, кого Порш меньше всего ожидал увидеть в этом крыле этого здания.

- Господин Вегас?.. - Порш попятился к окну, судорожно пытаясь нащупать футболку, чтобы прикрыться. Кузен Кинна, конечно, уступал тому в статности и уверенности, но его бархатная, винно-кошачья энергетика заполняла собой всё пространство, давя и обволакивая одновременно. В неизменных начищенных ботинках, строгих чёрных брюках и кроваво-красной атласной рубашке, расстёгнутой ровно на две пуговицы, чтобы открыть вид на мраморные ключицы и сильную шею, с идеальной укладкой и отражающими огонёк зажигалки лисьими глазами - Вегас казался драгоценным камнем в полутёмной ванной комнате, пропитанной болью и холодом. Порш поймал себя на том, что пялится на молодого человека - сколько же ему, старше ли он Кинна?..

Вегас мягко подошёл ближе, с кроткой улыбкой поднял оброненную пачку сигарет, медленно, не сводя с окаменевшего Порша взгляд, вынул одну и осторожно вложил в смуглые пальцы, что до этого сжимались в кулаке, готовясь ударить.

- Ну же, Порш, тебе нужно расслабиться. - коротко усмехнулся Вегас и поднёс свою зажигалку к сигарете, подрагивающей в израненной руке. Порш перехватил сигарету другой рукой и затянулся, выпадая из оцепенения.

- Спасибо, господин Вегас, простите, я... я не хотел вас бить, честно, просто вы... появились так неожиданно и тихо... Простите, я...- слова вдруг посыпались из него градом. Поршу было и стыдно и одновременно каким-то образом легче, будто бы оказалось смертельно необходимо заговорить хоть с кем-то, хотя до этого он хотел скрыться от всего мира.

- Ничего, darling, я имею дурную привычку передвигаться незаметно, и каждый раз удивляюсь, как такого, как я, ещё не пристрелили в этом доме. Разрешишь? - Вегас достал ещё одну сигарету для себя, чиркнул зажигалкой, опёрся на подоконник рядом с Поршем. Тот старался не выдавать своего смятённого состояния, боялся пошевелиться. Это тихое, мягкое darling легло на его сознание как тёплая успокаивающая рука, но всё же находиться так близко с этим то ли человеком, то ли зверем - чёрт их разберёт, этих молодых гангстерских пижонов - было как-то странно, и Порш непроизвольно поёжился. Вегас поймал его движение цепким взглядом и поднял голову, провожая глазами струйку дыма.

- Hmm... No wonder, when the damned upper window is open like this. - усмехнулся он. Порш встряхнул головой, пытаясь избавиться от морока, и вспомнил, что его лицо и грудь всё ещё влажные.

- Нет, господин, я привык курить в открытое окно, просто... Вот, надо одеться, простите... - Порш смущённо затушил сигарету и принялся рыться в сваленной как попало одежде, надеясь найти толстовку, чтобы надёжнее прикрыться от взгляда Вегаса. Тот перехватил его руку - ту, которой Порш ударил в стену. Красивые загорелые пальцы были изъедены ссадинами, на костяшках запеклась кровь, а чуть выше запястья... Вегас прекрасно умел распознавать следы зубов. Он прекрасно знал, как выглядят засосы и царапины от ногтей. Он старался не разглядывать плечи и грудь Порша, хотя даже в тусклом свете, исходящем из окна, багровые, синие, фиолетовые следы были видны прекрасно. Поршу стало не по себе от его печального изучающего взгляда, и он попытался высвободить руку. Внезапно тёплые пальцы Вегаса сжали его ладонь, принося новую волну боли, и Порш судорожно вздохнул.

- Нет, Порш. Слышишь меня? - Вегас ослабил хватку, кротко заглядывая в измученное лицо напротив. - Не бойся, дай мне посмотреть. Я обещаю, что не причиню тебе боли.

”Если ты сам не попросишь” - прошелестело в голове, и он на миг прикрыл глаза. Вегасу было трудно сдерживаться и не припасть губами к израненной плоти - чтобы слизывать кровь, дразнить и растревоживать царапины, чтобы кровь сочилась и смешивалась сo слюной на одержимом языке. Потом, этого от него просят всегда потом... Не так. Не сейчас.

- Пппростите, господин... - Порш постарался выровнять дыхание. Он не ожидал такой силы в таких тонких, фарфорово-бледных пальцах. Вегас мягко улыбнулся и бережно осмотрел кисть Порша.

- Это никуда не годится, зачем же ты ранишь себя в дополнение к тому, что с тобой уже сделали?

Вопрос, казалось, пронзил Порша от груди до самых ног, вызвав дрожь и новую волну отчаяния. Неужели он всё знает? Вегас всё знает про него? Порш не мог вымолвить ни слова. Он стоял и смотрел, как человек-драгоценный камень осторожно, почти трепетно, изучает его изуродованную руку, не боясь запачкать аристократические пальцы в грязной, ничтожной крови грязного, ничтожного Порша.

На момент показалось, что Вегас смакует вид синяков и порезов, что в тени пушистых ресниц разгорается пряный, душный огонь, когда он осматривает стройное тело парня напротив, ласкает взглядом золотистую, карамельную кожу, расцвеченную безжалостными синяками и укусами. В тишине ванной, казалось, его дыхание начинает становиться громче, наливаться рокочущей предгрозовой духотой.

Вдруг Вегас резко поднял голову и взглянул в глаза Поршу тревожным, по-настоящему тёплым взглядом.

- Пойдём со мной, я умею лечить всё это.

Что - ”это”, Порш побоялся спросить. Ему было невыносимо стыдно перед мягким холёным Вегасом, перед насмешливыми телохранителями, которые встретятся им по пути и окинут осуждающими, брeзгливыми взглядами, а потом, естественно, доложат Кинну.

Чёрт, почему Порш уже уверен, что пойдёт с ним, с презираемым всеми сыном Второй семьи?.. Кинн снова будет в бешенстве, Кинн снова накажет его... Тревожные мысли снова зашумели в голове, не давая соображать.

Вегас деликатно отстранился и обернулся к окну, выуживая из хаотической кучи тряпья мешковатую толстовку с капюшоном. Он прекрасно понимал - Порш хотел спрятаться в неё от взглядов и вопросов, жаркая погода на улице не оставляла других объяснений.

- Вот, dear, оденься же, давай я помогу тебе. Одну руку, вот так, вторую сюда, вот так.

Вегас не торопил с ответом, Вегас не задавал больше вопросов, Вегас только осторожно, как ребёнка, одел Порша, стараясь не задеть свежие ссадины. Он не прикасался там, где не должен был, но всё видел. И ещё больше представлял. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри у него впервые в жизни затеплился едкий огонёк досады и стыда за то, что он сам хотел сделать с Поршем. Это странное, противоречивое чувство заставляло его действовать медленнее, чем обычно.

Кинн наказал Порша из-за него. Все эти синяки - из-за него.

Рассеянно собирая в охапку остальные вещи Порша, Вегас почувствовал, что боль и плохо скрываемая тревога другого человека не приносят ему обычного расслабления, удовлетворения или возбуждения. Порш, подчинившийся его вкрадчивым, заботливым движениям, выглядел потерянно, будто что-то погасло в нём, скрылось за пеленой невысказанного.

Вегас любил и умел ломать людей - любых людей, и слабых и сильных, и непобедимых - последних с особенным удовольствием. Хотя, сказать по правде, никто из приводимых к нему на… допрос бойцов, убийц, насильников, воров и предателей не был сильным. Никто не заставил восхищаться собой.

Сейчас, видя, как Порш медленно и неловко натягивает уличные кроссовки и расправляет взлохмаченные волосы, Вегас испытывал необъяснимое раздражение. Он привык не выдавать свои чувства, поэтому лишь кротко улыбнулся и протянул Поршу собранную одежду.

- Вот так, молодец, Порш. У тебя же выходной сегодня? Ты переодевался, чтобы выйти в город?

Порш кивнул, уже не задумываясь, откуда Вегас знает про него. Внезапно хотелось слушать его бархатный голос, хотелось снова ощутить прикосновения бережных, умных пальцев.

Чёрт возьми, что это? Почему всё происходит как в тумане, почему этот туман такой тёплый, и из него не хочется вылезать? Да, он хотел выйти в город, зайти в аптеку, как самый, мать его, обычный человек, купить километр пластыря и эту, как её, мазь, и залечить свои позорные ссадины подальше от проницательных взглядов врачей в доме Кинна.

- Как ты смотришь на то, если я прокачу тебя до своей квартиры, знаешь, такая холостяцкая берлога без всего этого - Вегас обвёл глазами узорчатую плитку ванной, - пафоса? Мой собственный отец, прости уж, что упоминаю его, ненавидит, когда я прихожу с тренировок или заданий с синяками и порезами, а его так называемых лекарей с грязными руками и нестерильными инструментами я не подпустил бы даже к царапине на коленке моего бестолкового братца. Папа, знаешь ли, хочет, чтобы я был идеальным и не тащил в дом грязь, представляешь?

Порш с сомнением посмотрел на него. Неужели золотой мальчик, драгоценный первенец Второй семьи прячется в какой-то съёмной квартире и сам бинтует свои царапины? Да есть среди них хоть один нормальный человек, в конце-то концов?!

Вегас примирительно улыбнулся и поднял руки ладонями навстречу Поршу:

- Знаю, знаю, наша семейка ничем не лучше того сумасшедшего дома, где мы находимся. Но, представь себе, мне одинаково отвратительны и нравы Второй семьи, и бездушность спесивой Первой. Я, конечно, не ангел, но по крайней мере я не наказываю своих людей не только болью, но и стыдом. Потеря бдительности - сам по себе позор, но наказание даётся один раз, и совершенно ни к чему унижать дополнительно.

Исключения я делаю только для тех, кто сам приползает ко мне на коленях и вручает кнут дрожащей рукой. Как правило, они слишком поздно понимают, что зря сделали это... Но это не то место, которого ты заслуживаешь. Нет...

Порш уставился в пол и окончательно растерялся. Ему одновременно хотелось, чтобы Вегас не переставал говорить, и чтобы никогда не упоминал больше его позора, его унижения. От звуков его голоса, от простых, но складных речей хотелось стать маленьким и ведомым, забыть про все сомнения, забыть про Кинна и всё, что здесь происходило. Но в то же время он не мог выбросить из головы многочисленные предостережения касательно Второй семьи. Кинн каждый раз впадал в неконтролируемый гнев, как только видел его с Вегасом.

Кинн...

Внезапно Порш почувствовал, что больше не может оглядываться на то, что скажет Кинн. Кожа горела и саднила под одеждой, в ушах стоял звон, ноги дрожали, между ног всё ныло и тревожило. Внутри было паскудно, стыло, мёртво. Такого не было никогда в его жизни - ни после многочисленных безумных пьянок, ни после драк на подпольном ринге, ни после случайного дикого секса...

При мысли о сексе Порш рефлекторно сжался и снова закрыл глаза.

- Что, что с тобой? - спохватился терпеливо ожидавший его Вегас. На самом деле, он прекрасно понимал, что с Поршем.

Впервые в жизни ему хотелось отдать всё, что он имеет, за способность убирать, а не причинять, боль.

Порш встрепенулся, осознав, что они слишком долго задержались здесь, в промозглой тусклой ванной, что пора принимать решение. Он попытался натянуть фирменную беспечную улыбку и как ни в чём не бывало вскинул смоляной чёлкой:

- Благодарю, господин Вегас, но мне уже лучше, я справлюсь сам.

На момент ванная осветилась солнцем - так, по крайней мере, показалось Вегасу. Внутри что-то встрепенулось, будто чиркнули зажигалкой в темноте. Но свет тут же померк - казалось, Порш сам не поверил в то, что сейчас выпалил.

Вегас мягко улыбнулся и на минуту задумался. Да, естественно. Кинн всё узнает. На теле Порша появятся новые синяки, ведь в этот раз он сознательно нарушит правила.

Это невыносимо... красиво. Кто бы знал, как это обычно красиво для него, Вегаса. Он не может насытиться такими картинками, как правило, ему всегда хочется больше... Но в этот раз... не так! Всё идёт не так.

- Как бы я хотел забрать тебя навсегда, чтобы больше никто не смел унизить тебя в этом проклятом доме.

Вегас не ожидал, что скажет это. Вегас не ожидал, что скажет это здесь и сейчас. Вегас не ожидал, что мерзкий огонёк досады и стыда разгорится так сильно при виде подавленного Порша - и осветит то, в чём он не мог себе признаться до этого момента.

Порш поднял голову и посмотрел на участливое лицо напротив. При других Вегас, как и Кинн, хранил холодное, непроницаемое выражение. Сейчас как будто что-то бурлило у него внутри, нарушая тихую гладь обманчиво-спокойной поверхности.

- Господин Вегас. - Порш, наконец, собрал себя воедино обратно, выдохнул и произнёс своим обычным деловым голосом, намереваясь покончить с любыми соблазнами раз и навсегда. - Я не хочу, чтобы из-за меня пострадали Вы или мой брат. Я отвечаю за порядок в своей жизни, и буду нести наказания, если мои грехи причиняют зло другим. Пора заканчивать с ребячеством.

- Ты слышал, что я сказал, Порш? - Вегас будто не обратил внимания на то, что стоящий перед ним вечный ребёнок, балагур и фурия решил завязать с непослушанием. Будто солнечный свет, до этого свободно плескавшийся у Поршa внутри и на мгновение погасший, заточили в стеклянный фонарь пока ещё неустойчивого самообладания. - Я хочу забрать тебя отсюда, чтобы тебе не пришлось бояться ни за себя, ни за брата. Поверь, у Второй семьи хватит возможностей спрятать вас обоих и исполнить любые ваши мечты. Ты можешь попросить меня о чём угодно, Порш. Я хочу избавить тебя от этой боли.

Он снова сам не верил в то, что слышал от себя. Нет, он не лгал, как обычно без труда получалось с жертвами, которых нужно было заманить в ловушку. Вегас просто никогда не говорил такого ни одному человеку, и никогда не задумывался всерьёз конфликтовать с Первой Семьёй из-за парня, который ещё совсем недавно был для него совершенно чужим.

Порш резко отвернулся.

- Не надо впутывать в это Че, господин Вегас. Я не хочу, чтобы он соприкасался с этим миром. Вы уж извините, но я не для того сюда пришёл, чтобы ему приходилось бояться и выживать. Я сделаю всё, что от меня потребует господин Кинн и остальные, но это моё дело, не его, и всё тут!

Вегас обошёл его и снова заглянул в глаза, вкрадчиво и очень, очень внимательно.

- Хорошо. Я понял тебя, Порш. Порче ведь не знает, на кого ты работаешь на самом деле?

Тот вскинулся. Чёртовы ищейки, для них нет ничего святого, ничего неприкосновенного.

- Он не узнает, honey. Он будет спать спокойно, и отныне я лично буду следить за этим. Кинну и дяде он ни к чему, поверь. Они будут платить за его учёбу и ваш дом, даже если ты поубиваешь ещё дюжину драгоценных карпов моего милейшего старшего кузена. Контракт есть контракт, если уж ты решил остаться в этом сумасшедшем доме и работать на них. А я прослежу за безопасностью твоего брата, даже если ты случайно сломаешь шею моему. Идёт?

При упоминании младших братьев и прочих знаменательных личностей (и их карпов) у Порша на секунду потеплело внутри. Он облегчённо выдохнул, не находя в себе сил сердиться на всезнающего Вегаса. Всё же в этом сумасшедшем доме была своя прелесть.

- Так-то лучше, darling. Поверь, я не заставляю тебя предавать этого ебанутого придурка Кинна. - на этом моменте Порш не удержался и прыснул в кулак, как в старые добрые времена - он не ожидал от утончённого Вегаса таких выражений. - Я просто хочу, чтобы ты знал, что нормальные боссы так не поступают со своими людьми, даже оплошавшими. И нормальные мужчины не поступают так со своими... партнёрами. Я бы никогда не решился вот так ранить того, кого люблю.

Снова и снова, Вегас слушал себя и поражался, откуда в нём эти чувства, откуда, из каких глубин сухой, проржавленной, раскрошенной души поднимается нежность, трепещущая смелость говорить о таком - с ним, тут, в холоде чужого дома.

- Я всего лишь хочу позаботиться о тебе, как умею. Просто потому что ты хороший человек, какие бы ошибки не совершал. Каждый имеет право на исправление своих оплошностей, правда ведь? - Вегас принял настолько невинный вид, насколько позволяла его не к месту проснувшаяся совесть. Он видел, как Порш снова насторожился. Порш вспомнил? Порш узнал его?..

- Я сам о себе позабочусь, господин Вегас, - не сдавался тот. - Просто уж очень не хочется выслушивать новые упрёки. Я справлюсь со слухами и буду жить дальше, как ни в чём не бывало.

- Ты, пожалуй, упрямее, чем я думал. - Вегас усмехнулся.

Никто никогда не отказывался от его покровительства. К добру или нет (чаще - нет), его помощь с трепетом принимали, просили, вымаливали - но никогда не отказывались. Что ж, если уж с этим балбесом всё иначе, пусть будет так.

- Хорошо, тогда я прошу хотя бы позволить мне заняться твоими ссадинами, без необходимого ухода и с твоим-то образом жизни они могут воспалиться, и тогда проблем будет в разы больше. Да и пальцы твои оставляют желать лучшего, как же ты сможешь держать оружие, когда кожа содрана. Или ты предпочитаешь здешних врачей?...

Вегас подумал, что хотя бы за искренность этого предложения часть его вины перед Поршем должна раствориться (или как это происходит там, в Небесной Канцелярии, в которую он не верил).

Порш посмотрел на свои руки ещё раз. Да, если у него в пальцах трясутся сигареты, лучше привести себя в порядок. Он же не собирается увольняться, нет. Не сейчас, нет, точно не сейчас. Ему нужен отдых, чёртов философ Вегас прав. Ему нужен отпуск. Просто маленький отпуск, чтобы повидаться с братом и... не знаю, выпить пива с друзьями? Наведаться в старый добрый бар Йок без всей этой сумасшедшей компании? Ему немного полегчало на душе, когда вспомнились такие простые, понятные вещи.

- Идёт. До понедельника я свободен, а потом попрошу короткий отпуск. Но я не хочу, правда не хочу, господин Вегас, чтобы нас видели выходящими вместе.

Вегас облегчённо выдохнул.

- Как тебе будет угодно, sweetie. Я буду ждать тебя у той автобусной остановки на перекрестке, идёт?

- Думаете, никто не узнает Ваш красный мотоцикл? - ехидно заметил Порш. Он уже привык к тому, что ничто не оставалось незамеченным.

- Тогда через две остановки по пути к парку?.. - он был согласен на любые условия.

Порш кивнул. Кажется, к нему снова возвращалась фирменная лёгкость, и даже пижонские словечки Вегаса перестали его бесить. Красный байк, скорость, беспечная езда - всё это тоже напоминало старое беззаботное время. Вегас знал, что принесёт ему радость. Не хотелось думать, зачем тому это всё. Не хотелось бояться, подозревать, сомневаться. Порш устал. Вегас просто оказывался рядом и говорил или делал что-то простое, понятное, не требующее знать много, хотя их разговоры с Кинном были полны намеков на то, о чём посторонним знать не следовало. Только вот дело в том, что Вегас не заставлял Порша чувствовать себя посторонним.

Он первым исчез в сумерках пустого коридора. Порш выдохнул и пошёл через лабиринты переходов к наименее людному выходу. И как только этот невообразимый Вегас нашёл его в этом отдаленном закутке? Неужели он следит не только за Основной Семьёй, но и за всеми телохранителями? Или только за одним?.. Поршу почему-то нравилось об этом думать. Вегас, несмотря на все слухи, ходившие о нём, казался наиболее участливым, простым в общении, заботливым, совсем как...

- Привет, Пит. - Порш меньше всего хотел наткнуться на своего вечно неунывающего приятеля, но, как сказал бы тот же Вегас, here we are (чёрт, почему этот его мягкий акцент так запоминается...)

- Порш, Порш! - Пит сочувственно оглядел его своими глазами-бусинками из-под длинной чёлки. - Где ты так долго был? Тебе плохо, да? Куда ты идёшь? Извини, Порш, то есть, я не хотел спрашивать, то есть хотел, но не я... - бедняга совсем разволновался. Порш, стараясь не выдать себя, только изогнул вопросительно бровь:

- Не... ты? Кто-то... спрашивал про меня?

- Да, то есть.. нет, ай. То есть да. Нет, Порш, не в этом смысле... То есть... Да, господин Кинн спрашивал о тебе. - Пит залился краской буквально до ушей, ведь он не планировал проговариваться.

Порш с шумом выдохнул через нос и закатил глаза. Он чуть было не спросил, что же хотел от него господин Кинн, но решил не заставлять бедного Пита смущаться дальше.

- У меня выходной завтра и послезавтра, об этом известно всем. Не волнуйся, Пит, я в порядке. Навещу друзей, а может буду есть пиццу и смотреть с Че очередную дораму все выходные подряд, в последнее время я совсем мало уделял ему внимания.

Пит всмотрелся в лицо напарника и осторожно произнес:

- Ты... Точно в порядке, Порш? Я не... Я не вмешиваюсь, извини, просто ты был... Ты был таким... грустным...

Порш тепло улыбнулся и осторожно сдвинул приятеля с дороги, похлопал по плечу и взъерошил мягкие волосы, точно младшему брату:

- Всё наладится. Спасибо тебе, Пит, ты единственный, кто не презирает меня, наверное...

- Ах, это из-за этих напыщенных придурков, Кена и Бига?! Да кто они такие...

Порш поспешил утихомирить его:

- Они всего лишь исполняли приказ. У нас у всех есть ответственность, так? Так что я иду как следует отдыхать, а ты остаёшься на посту, идёт?

Он подмигнул Питу совершенно по-старому, будто и не было ничего. Тот затих и только проводил приятеля до выхода, пожелав хороших выходных. Проследил, чтобы Порш дошел до конца улицы и, ещё раз тихо проворчав что-то насчёт напыщенных придурков в дорогих костюмах, вернулся в дом.

Порш прошёлся до остановки и доехал до назначенного места. В голове постепенно становилось пусто и легко - видимо, непринуждённый воздух улиц действовал на него целительно. Вот только бы ещё движения не отдавались болью в теле - но об этом как раз предстояло позаботиться. Как только он додумал эту нехитрую мысль и сошел на тротуар, рядом тут же притормозил огромный красный мотоцикл. Вегас протянул ему второй шлем. Кажется, он не до конца поверил, что Порш согласился.

- Держи, и давай сюда свой рюкзак. Хочешь заехать поесть куда-нибудь? В моей берлоге шаром покати, если честно. Можно заказать доставку, но мы умрём с голоду, пока ждём, в том районе всегда всё долго. В мои планы не входит уморить тебя.

Порш снова не ожидал его такого простого, открытого обращения. Словно они были старыми приятелями и всего лишь не виделись неделю.

Вегас не пустил его вести, только приказал крепче держаться. Порш обожал скорость и, наверное, хорошенько разогнал бы мощного красного зверя, но сегодня ему просто хотелось закрыть глаза и ничего не контролировать.

Город вовсю переливался вечерними огнями, Вегас вёл осторожно, ветер трепал толстовку и раздувал полы куртки. Порш прижимался к сидящему впереди мужчине и чувствовал только тепло, только постепенно вливающееся в жилы спокойствие. Как будто с каждым километром, что отдалял его от помпезного дома Первой Семьи, его тревога, боль, щемящая досада и глубоко запрятанная, но всё равно саднящая потребность видеть Кинна - всё растворяется, выветривается из головы.

Когда Вегас притормозил у горящей вечерними огнями закусочной, Порш понял, что способен улыбаться. Это было почти абсурдно - холёный Вегас на сверкающем байке и простой ресторан с домашней кухней навынос. Нет, дело было не в деньгах, Вегас наверняка мог позволить себе рестораны с ценниками в годовую зарплату Порша. Только... как он понял? Откуда он узнал, что Порш так хотел зайти за старой доброй пряной лапшой с густой подливой и душистым супчиком к сморщенной улыбчивой тётушке, что непременно даст в придачу маринованной морковки, каких-нибудь нехитрых солений и пухлых домашних лепёшек ”только чтобы накормил хорошенько своего худосочного приятеля, а то машина вон какая, а сами тощие, как бедняки”. Порш не смог сдержать улыбку, когда наблюдал, как юркая старушонка, едва доходящая Вегасу до плеча, нагрузила того пакетами и что-то многозначительно шепнула на ухо, привстав на ящик из-под овощей.

- Что она тебе сказала? - не удержался и спросил Порш, когда Вегас, смущаясь и чуть ли не краснея, вернулся с драгоценной ношей и неловко пытался засунуть пакеты с супчиком в дорожные сумки роскошного байка. - Дай сюда, иначе расплескаешь, и на тебя обрушится гнев всех духов этого места и всех предков бабули! Ооо, как же пахнет, сто лет не ел нормальной еды, чтобы не овощи да овсянка. Так о чём вы там секретничали? Cмотри, маринованные огурчики! Дай это сюда, я буду держать в руках.

Ему вдруг стало так легко, что захотелось совсем по-старому болтать всякую чепуху, будто перед ним был не сын мафиози, а такой же беспечный вечно голодный студент, каким он был сам... когда-то.

Вегас впервые на его памяти рассеянно зачесал назад всей пятернёй свои роскошные волнистые волосы.

- Ну, она сказала, что обязательно накопит на пластическую операцию, и тогда я обязательно на ней женюсь. Сказала покамест заезжать за лапшой, завтра будет с курицей. Строго наказала, чтобы я не ел лапши вон на той улице, а то не выйдет за меня!

Порш совсем по-дурацки прыснул в кулак, представив картинку, и тут же замер. Вегас смотрел на него внимательно, без тени улыбки.

- Эй, извини, я правда не хотел смеяться, просто представил - вы так замечательно смотрелись вместе! Интересно, что бы она сказала мне, я ведь не такой завидный жених! Наверное, обошлось бы добавкой соуса, не больше!

Он снова улыбался во все тридцать два и даже размахивал пакетами, будто на его руках не было ни следа недавних страданий. Вегас залюбовался. Кажется, то непонятное чувство, что зародилось в нём в последние дни и скорее мешало, чем что-то проясняло, стало обрастать яркими, греющими вспышками.

Невыносимый. Невозможный. Неужели ничто не может сломить тебя? Я бы хотел... Попробовать. Сейчас, когда ты надломлен, надкушен Кинном, это должно быть проще... Но... Нет, всё не так, всё снова не так! Почему твоя беспечная улыбка доставляет больше сладостного волнения, чем страх в твоих глазах? Чем, чем мне ещё заслужить её?..

- Не пугайся, Порш. Никогда не бойся меня. Пожалуйста... Я просто... рад, что угодил тебе. Я не так часто выбираюсь в город, сам понимаешь. Мои... обязанности не предполагают езды по подобным кварталам. Сегодня нам обоим повезло, отец вызовет меня только в среду. Так что я весь твой. Только для тебя.

Это прозвучало более чем двусмысленно, и Порш почувствовал, что краснеет. Нет, ничего неоднозначного Вегас обещал не делать - он несколько раз повторил это, когда Порш умещался позади него на новеньком кожаном сидении на той остановке. Просто... Сейчас, когда Порш снова начал чувствовать себя живым и беспечным, он как будто воспринимал, улавливал больше, не закрываясь от мира. Вегас излучал спокойную уверенность, старался изо всех сил показать, что с ним безопасно. Порш на минуту подумал, что всё ещё слишком легко доверяет людям. Вегас поймал промелькнувшую грусть и снова пристально заглянул в глаза, на что Порш улыбнулся ещё шире и забрался на сидение позади.

- Поедем, иначе остынет! Греть свежую домашнюю еду в микроволновке это преступление, знаешь ты об этом? Конечно, не знаешь - что такие, как вы, понимаете в настоящей острой лапше!

Вегас ухмыльнулся и завёл мотор. Он мог слушать стрекотню вошедшего в кураж Порша вечно. Только бы тот улыбался.

Порш никогда не узнает, что сегодня у старушки в жестяной банке для чаевых незаметно появилась сумма, покрывающая её аренду за полгода.

Солнце опустилось за горизонт, когда они доехали до небольшого дома в престижном частном секторе. Тут Порш вспомнил, с кем имел дело, и настороженно покосился на автоматические ворота, утыканные камерами.

- Не бойся, это всего лишь наружное наблюдение, на котором настоял мой нервный папаша. Я собственноручно повыкидывал всe его жучки из дома, так что это лишь небольшой компромисс, необходимые предосторожности, соответствующие моему положению.