Блины (Джефф "Джокер" Моро/Джон Шепард; NC-17) (1/2)
«Слава Гаррусу Вакариану». Примерно так звучит мысль Джокера, когда коммандер перестаёт просиживать всё своё свободное время на мостике.
Первые пару дней он и вовсе сидел под носом у Моро почти безвылазно, шарахаясь от Лоусен и Тейлора, как от огня. Первая всё время пыталась то ли поучать Шепарда, то ли соблазнять, а второй просто бесил своим существованием. Как понял сам Джокер из командирского чертыхания под нос: Джейкоб — это как Кайден, только без палки в заднице. Что из этого было минусом — понятно одному Джону.
Свои плюсы в том, что Шепард всегда рядом, тоже были. В отличие от Джеффа, он не забывал о регулярных приёмах пищи, и, следовательно, умудрялся и сам поесть, и накормить пилота. На этом фоне у него с СУЗИ случилось что-то вроде взаимной поддержки. Бессовестная ИИ подкрепляла наставления Джона о еде поминутным отсчётом времени последнего приёма пищи. Джокер, если честно, не жаловался, но из природной вредности бурчал.
Когда Шепард чуть ли не на своём горбу притащил Вакариана, а потом провёл у медблока безвылазно четыре часа, Джокер оставил корабль на СУЗИ (ведь они всё ещё стояли в доке Омеги) и поковылял туда.
Джон походил на тень. Такой же потухший взгляд у него был после того, как им пришлось оставить Эшли на Вермайре. Больше всего на свете Шепард ненавидел терять своих бойцов.
— Это же Гарус. Он справится, — говорит Моро опускаясь на скамью рядом с коммандером.
Джон сначала дёргается, удивлённо смотрит на своего пилота, но потом снова переводит взгляд на закрытую дверь медблока.
— Знаю, но меня бесит, что я ничем не могу помочь, когда кто-то из друзей бросается в пекло.
— Ты даже не представляешь, на сколько я тебя понимаю, — вздыхает пилот и улыбается, подчёркивая шутливость высказывания, но Шепард каким-то образом всё равно видит его насквозь. Потому и мрачнеет пуще прежнего.
— В том, что случилось на Алкере нет твоей вины, Джефф, — лицо коммандера не выражает каких-то определённых эмоций, но в глазах его читается столько всего, что Джокеру, право, становится неуютно.
— Конечно есть, — выдыхает пилот. — Если бы я сразу пошёл к челноку…
— Джефф, — Джон берёт его ладонь в свою и сжимает её столь бережно, что у Джокера буквально перехватывает дыхание. Он никогда бы не подумал, что этот человек может быть таким… мягким. А ещё он благодарен всем известным богам и всему подобному в Галактике, что сейчас время отбоя, и на жилой палубе только парочка дежурных, которые едва ли не клюют носом и вообще не обращают ни на что внимание. — В том, что случилось нет твоей вины. И если бы меня вернули в тот самый момент, я бы поступил точно также.
Джеффа эти слова пробирают до глубины его хрупких костей. Эффект столь силён, что он даже неосознанно сжимает руку коммандера в ответ, и едва ли не ломает себе пальцы.
Каким-то образом Шепард почувствовал неладное и тут же отпустил чужую ладонь. Теперь вся эта ситуация, по мнению Джокера стала ещё более неловкой.
— Знаешь, от чего бы я сейчас ни за что на свете не отказался? — тараторит Моро, потому что — да, он может вынести по одному серьёзному разговору за раз, и — нет, он не жалеет, что коммандер отпустил его руку. Возможно.
— Стаканчик виски? — предполагает Шепард, потирая глаза пальцами. Кажется, почти сутки без сна начали сказываться на его самочувствии.
— От порции настоящих горячих блинов, — мечтательно вздыхает Джефф. — И непременно с карамельным сиропом.
Джон сначала вновь подвисает на пару секунд, будто импланты у него в теле сбоят, а потом заливается смехом. От этого раскатистого, бархатного звука, Джокер весь покрывается мурашками, и краем сознания отмечает какой-то странный шум от лифта. Кажется, подуставшие дежурные снова в строю.
— Не вижу ничего смешного, — пилот поджимает губы в притворной обиде, и сам едва сдерживает улыбку. — Мамины блины — единственная вещь, спасающая меня от депрессии. И ты не можешь спорить со мной и говорить, что во Вселенной есть что-то вкуснее.
— А что, если я буду? ‐ лукаво блестит глазами Шепард.
— Ну, в таком случае Призраку нужно готовить кошелёк, — наконец-то улыбается Моро. — Тем не менее, возможности поесть блины у нас нет, а так как есть что-то всё же надо, то я предлагаю прикончить отвергнутый тобой ужин.
— Что-то нет желания, — попытался отмахнуться коммандер, но тут в игру вступила СУЗИ.
— Последний раз вы принимали пищу девять часов и сорок восемь минут назад. Рекомендую последовать совету мистера Моро.
— Эй, я вообще-то думал, что мы с тобой в одной команде, — Джон, в отличие от многих, почти сразу запомнил расположение всех камер и датчиков корабельного ИИ, поэтому смотрел точно в один из объективов над входом в лазарет.
— Моим основным приоритетом является выполнение задания, что невозможно без поддержания жизнедеятельности в членах экипажа. Вы и мистер Моро одни из ключевых и… занимательных активов, что ставит заботу о вашем исправном функционировании в приоритетную очередь.
— Что ж, ты самый заботливый ИИ из всех, которых я встречал. Спасибо СУЗИ, — Шепард подарил камере улыбку и поднялся со скамьи. — Ладно, посмотрим, что там на этот раз приготовил Гарнер.
Следующий час они провели за столом. Шепард восполнял потерянные в затяжном бою калории, а Джокер потягивал кофе. Что может быть лучше кофе посреди ночного цикла? Появившаяся было неловкость исчезла, будто и не появлялась, но Джефф с трудом мог оторвать взгляд от рук коммандера, таких грубых на вид, и таких нежных в действительности. И если бы пилот не был так увлечён своим занятием и травлением шуток и баек, то заметил бы, как Шепард осторожно поглядывает на него из-под бровей.
Вскоре из медблока показалась замученная операцией Чаквас. Она без лишних предисловий опустилась на соседнее с Джокером место и тяжело вздохнула. От кофе она благоразумно отказалась и даже пожурила пилота за употребление крепкого напитка перед сном.
Шепард всё это время едва ли не подпрыгивал от нетерпения, так что Карин быстро сжалилась над командиром «Нормандии».
— Повреждения достаточно внушительные. Останется много шрамов, но, что более важно, жить он будет.
После этих слов Джон расслабляется, и Джокер чувствует, как волнение тоже его отпустило. Как бы пилот себя ни вёл, но Гаррус был и его другом, так что он искренне рад, что турианец будет в порядке и вновь присоединится к команде.
Так и происходит. Стоит Чаквас разрешить Вакариану покинуть медблок, как он тут же присоединяется к Шепарду и идёт с ним в самое пекло. Заданий и высадок становится больше, а команда обрастает самыми разнообразными кадрами. У всех есть свои проблемы и просьбы, и Джон входит в привычный для себя режим Матери Терезы. Больше он не проводит всё своё время на мостике под боком у Джокера: он либо в лаборатории Мордина, либо в зале совещаний с Мирандой и Джейкобом, либо в баре или на задании с Гаррусом. И Джефф не ревнует. Не-а.
С чего бы ему? Джон всё ещё заглядывает к нему, когда есть свободная минутка, а если нет, то не забывает сбросить напоминание об отдыхе и приёме пищи на инструментрон или передать его же через СУЗИ.
Они вошли в колею, а о той ночи перед лазаретом напоминает лишь щербатая морда Вакариана и регулярные сны, в которых мягкие руки коммандера позволяют себе гораздо больше, чем нежное сжимание хрупкой ладони. По ощущениям Джокера, этих напоминаний вполне достаточно чтобы тихо сходить с ума.
Так продолжается до событий на Горизонте. То, что там происходило, по всем параметрам тяжело, но, как думается Джеффу, самой сложной частью для коммандера был разговор с Кайденом. Пилот всё время был на связи, и, если бы мог быть там, то уже давно послал бы Аленко в задницу Коллекционерам. К счастью, пока он задыхался от возмущения, за Шепарда вступился турианец, и встреча старых друзей закончилась без лишней крови. Её там всем хватало и без них.
Вернувшись на «Нормандию» Джон провёл брифинг, если так можно назвать жалкое перекидывание парочкой фраз с Мирандой, отчитался перед Призраком, и заперся в своей каюте.
Джокер мог лишь посочувствовать. Уходя, Шепард выглядел так, словно он через пару минут скончается от кровопотери. Для полноты картины не хватало только грозно летающей над его головой тучи, бросающей во всех осмелившихся приблизиться молнии.
Гаррус, проводив товарища грустным взглядом, направился в кабину пилота, где провел следующий час. «Ему нужно время», — сказал турианец, и всё, что мог сделать пилот, — это согласиться с ним. Шепард всегда старался проживать все свои кризисы за закрытыми дверьми. Может, он таким образом охранял образ несгибаемого коммандера, а может просто не хотел нагрубить кому-то в пылу чувств. Результат был один — пока биотические поля сурового штурмовика не придут в норму, он из каюты не высунется. Рыбкам можно лишь посочувствовать.
Перекинувшись с турианцем ещё парой фраз, Джокер отправил его отсыпаться и зализывать раны, а сам полностью погрузился в управление «Нормандией». Если они хотят успеть всё задуманное коммандером, то уже к циклу пробуждения, корабль должен быть на Хестроме.
Джефф погрузился в привычную для себя рутину, иногда перебрасываясь с СУЗИ наблюдениями или шутками. Именно поэтому, когда на его плечо легла тёплая твёрдая рука, он дёрнулся и чуть не сломал себе пару костей о приборную панель.
— Ауч! — зашипел пилот, баюкая ушибленную руку у груди. — Шепард, какого чёрта ты так подкрадываешься?
— Прости, не хотел тебя напугать, — в глазах коммандера неподдельное беспокойство, и всё его внимание принадлежит пострадавшей руке Джеффа. — Ты в порядке?
— Твоими молитвами, — буркнул Джокер и, убедившись, что всё в порядке как с костями, так и с кораблём (мысленно он поблагодарил СУЗИ, что она оперативно включила автопилот), обернулся на Шепарда. — Ты чего не спишь и бродишь здесь, как привидение?
— Что-то не спится, — в глазах Джона всё ещё есть капелька недоверия, но под серьёзным взглядом пилота, он сдаётся и вздыхает. — Если честно — разговоры о взаимоотношениях никогда не были моей сильной стороной. Недоверие Аленко сильно ударило по моему хрупкому самолюбию. Хотя, я, конечно, его понимаю, — коммандер пытается перевести всё в шутку, но Джокера не проведёшь.
— Ни черта подобного, — Джефф бы сам себе удивился, если бы не чёртов запал, из-за которого он не может контролировать себя. — Кайден — засранец, которому сперма в голову ударила или ещё что. Он не имел права так говорить с тобой, Шепард, и мог бы хоть выслушать, а не рубить с плеча. Поверь, он образумится, как только вокруг станет потише. Ты же знаешь — мигрени и всё такое. Совсем у бедолаги мозги спеклись.
Моро бы, наверное, мог говорить ещё долго, если бы не смешок, вырвавшийся из губ коммандера. Теперь он не выглядел как восставший из могилы труп: глаза вновь заблестели знакомой хитринкой, а губы сложились в ласковую улыбку, от которой у пилота подкосились бы ноги, если бы он стоял.
— Спасибо, Джефф.
— Не за что, коммандер, — быстро выдаёт пилот, и отворачивается к пульту управления. Просто чтобы чем-то занять себя проверяет показатели «Нормандии», но СУЗИ работает на полную катушку, так что, он просто тупо смотрит на цифры и чувствует, как в кабине становится жарко. — Так, что привело тебя сюда?
— Вообще-то я собирался напиться до беспамятства, но потом кое-что вспомнил, — Джокер всё ещё не смотрит на него, но он готов поклясться, что Шепард смущён. — Если честно, я уже давно собирался сделать это, но всё так навалилось и…
От этих слов, по холке пилота пробегается иррациональный холодок. Он поднимает недоумевающий взгляд на Джона и едва успевает поймать собственную челюсть: Джокер готов поклясться, что зрение его не подводит и щёки коммандера действительно немного порозовели.
— Шепард?
— Я всё никак не мог выбросить из головы тот наш разговор про блины, и подумал, что это будет неплохим способом отвлечься…
Только сейчас Джокер замечает чёртову тарелку со стопкой тонких блинов в руках Шепарда, а до рецепторов максимально запоздало доходит пьянящий аромат свежей выпечки. В полнейшем шоке пилот разворачивает своё кресло, и коммандер делает резвый шаг назад.
— Ты что, серьёзно поднял Гарнера среди ночного цикла, чтобы он испёк блины?
— Вообще-то, я испёк их сам.
Эти слова имеют эффект контрольного выстрела в голову для Джокера. Он, таки, открывает в недоумении рот, будто хочет что-то сказать или просто вздохнуть, но у него не выходит ни то, ни другое. Завершает картину окончательно покрывшееся румянцем лицо коммандера.
— Что ж… Это… Я, честно, не знаю, что сказать, Шеппард, — наконец, выдавливает Моро. — Это… Ты умеешь готовить? ‐ вопрос странный, ибо, очевидно — да, но он его задаёт просто чтобы хоть как-то заполнить тишину и не выглядеть выброшенной на берег рыбой.
— Когда оба твоих родителя служат в Альянсе… — начинает было Джон, но потом резко останавливается и серьёзно смотрит на своего пилота. — Ты, кажется, не рад.
— А?
— Просто ты сказал, что любишь блины, и я подумал, что если угощу тебя чем-то подобным…
С каждой минутой всё это напоминает странный сон, и Джокер не может определиться, хочет ли он просыпаться или нет.
— То, что? ‐ едва шевеля губами, спрашивает пилот и неосознанно замирает, ожидая ответа.
— Я даже карамельный сироп купил, — выдаёт коммандер «Нормандии» и первый СПЕКТР вместо вразумительного ответа, и это окончательно выбивает почву из-под ног.
— Знаешь, Шепард, я тут немного занят. Хестром, все дела. Но — спасибо за предложение.
Джокер уже пытается развернуться обратно к пульту управления, но кнопка на подлокотнике не слушается, и он понимает, что СУЗИ, очевидно, знает чуть больше него.
— Брось, Джефф, всё время пока мы говорим, СУЗИ отлично справляется с управлением, — слова Шепарда подтверждают опасения Джокера. Кажется, «Нормандия» в лице бортового ИИ придала своего пилота.
— Ну, ты же не захватил салфеток, а после блинов у меня будут руки жирные. Идти до туалета — не вариант, вдруг что-то случится и понадобится моя помощь. А грязными руками я пульта не коснусь, — Моро тараторит, как заведённый, пытается найти пути отступления, но их нет. И когда Шепард успел заблокировать дверь в кабину?
— Ничего страшного, я тебя покормлю, — голос коммандера такой твёрдый и уверенный, будто он идёт Жнецов штурмовать, а не собирается кормить своего пилота блинами собственного приготовления с рук.