Глава 114 (1/2)
Пока заплаканная и дрожащая с ног до головы Лили пыталась успокоить Сириуса и Джеймса, чтобы совместными усилиями вернуть им человеческий облик, Питер со всех ног бросился бежать по идущей вдоль реки тропинке. Несколько минут спустя он уже стоял возле калитки, за которой виднелся двухэтажный коттедж. Питер подергал ручку, но она, вполне предсказуемо, не поддалась. На мгновение Петтигрю совершенно растерялся, но тут поверх живой изгороди он разглядел сидевшего в беседке мужчину.
«Наверняка это дедушка Северуса! — подумал Питер и принялся что есть мочи колотить в калитку.
— Сэр! Пожалуйста! Вашему внуку срочно нужна помощь!
Человек в беседке даже не пошевелился.
«Глухой он, что ли?! — в отчаянии Питер пнул ни в чем не повинную калитку ногой, однако на Декстера Принца это не произвело ни малейшего впечатления. Он продолжал с увлечением читать «Ежедневный пророк» или, скорее, делал вид, что читал. Впрочем, когда вопли Питера стали совсем уж невыносимыми, мистер Принц махнул палочкой и попросту отгородился от надоедливого мальчишки Заглушающими чарами. Теперь его наверняка не могли слышать в доме.
Осознав, что от мистера Принца помощи ждать нечего, Питер заскрежетал зубами от злости, а затем, сосредоточившись, навел на себя волшебную палочку и превратился в крысу. Маленький зверек моментально нашел лаз в живой изгороди и опрометью бросился к приоткрытой двери коттеджа. Быстро обежав весь дом, Питер не нашел никого, кроме старой эльфийки, стоявшей на невысокой скамеечке возле плиты и ловко управлявшейся сразу с несколькими заколдованными поварешками.
— Присси, — донесся голос с верхнего этажа, — поторопись с печеньем для друзей Северуса, они скоро должны вернуться с прогулки, а Кейти одной не управиться.
— Печенье уже готово, хозяйка. Присси как раз собиралась отнести его в Бакстер-хаус. Хотите, Присси приготовит вам чай?
— Да, пожалуй!
Питер рванул вверх по лестнице, притормозил возле пожилой волшебницы, при его появлении подобравшей юбки, и моментально перевоплотился в человека.
«Какой же Северус молодец, что заставил нас выучить то заклинание, а то бы стоять мне сейчас голым перед пожилой дамой! — подумалось Петтигрю, а затем он схватил опешившую волшебницу за руку и затараторил:
— Пожалуйста, пойдемте со мной! Северус в беде! Ему нужна помощь.
В глазах старой волшебницы лишь на мгновение промелькнуло непонимание. Питер сообразил, что она впервые видит его, но затем пожилая женщина неожиданно крепко ухватила его за руку
— Веди! — приказала она. — Представь себе место, куда нужно попасть, и я перенесу нас туда.
* * *
То утро для Элеоноры не предвещало ничего плохого. Проснувшись, по обыкновению, в шесть утра, она велела Присси подавать завтрак, после чего спустилась в лабораторию. Проверив оставленный под чарами Стазиса котел с зельем от драконьей оспы, она убедилась, что экспериментальное снадобье практически готово. Она представила, какой фурор произвело бы ее открытие в магическом мире, уже не говоря о том, сколько жизней удалось бы спасти благодаря ему. И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство: создание зелья совершенно точно не укрылось бы от пристального внимания Темного Лорда. Вряд ли он поверил бы в сказки о том, что Элеонора создала зелье по чистой случайности, работая над ядом, призванным имитировать симптомы драконьей оспы. И в этом случае за ее жизнь никто не дал бы и ломаного кната. Много ли нужно Темному Лорду, чтобы уничтожить пожилую волшебницу? И самое ужасное, что после ее смерти Северус останется без защиты. Элеонора тяжело вздохнула и обновила чары Стазиса. Без зелья драконья оспа продолжит уносить жизни пожилых магов, скрывать его от общественности было настоящим преступлением, но в создавшейся ситуации Элеонора просто не могла запатентовать революционное лекарство. Разумеется, она прекрасно понимала, что поступает эгоистично и даже неэтично, но на кону стояло благополучие Северуса, а значит, все остальное отходило на второй план.
«И как я сумею объяснить свой отказ запатентовать снадобье Северусу, помогавшему с его изготовлением? — с горечью подумала Элеонора. — Ведь мальчик уже несколько раз спрашивал о том, скоро ли можно будет посмотреть на конечный результат. Ладно, — она снова вздохнула. — Посоветуюсь с Септимусом. Может, он предложит что-нибудь путное».
Поскольку решить проблему прямо сейчас не представлялось возможным, Элеонора решила занять мысли и руки делом и принялась за очередной заказ от больницы Святого Мунго на модифицированное ранозаживляющее. То самое, благодаря которому она впервые обратила внимание на своего правнука, только-только появившегося в Принц-хаусе. Элеонора вздрогнула, вспомнив, как ужасающе выглядел ее правнук в тот вечер: худой, болезненно-бледный, в обносках с чужого плеча, а главное — со свежими следами побоев на виске и скуле.
Тогда злость на Эйлин помешала ей отнестись нормально и к мятежной внучке, по чьей вине заболел, а затем и умер Септимус, и к ее десятилетнему сыну — наверняка такому же бесполезному магглу, как и его отец. Наверное, Элеонора так и продолжала бы игнорировать непрошеных гостей, но тут Северус без спросу высказал свое мнение о том, как следует готовить модифицированное ранозаживляющее, над которым Элеонора билась не первую неделю. И это положило начало их удивительным отношениям. Пару недель спустя суровая, сдержанная миссис Принц настолько привыкла к присутствию Северуса в ее доме и в ее лаборатории, что уже не представляла, как вообще раньше жила без этого во многом похожего на нее мальчишки. Иногда ее охватывало чувство вины: ни Декстеру, ни Эйлин не досталось и десятой доли того тепла и заботы, которыми она окружила Северуса. Возможно, если бы она в свое время уделяла достаточно внимания сыну, а затем и внучке, все сложилось бы иначе. Но что сделано, то сделано. Зато теперь, на пороге старости, у нее появился Северус — ее гордость и радость. И Элеонора готова была сделать все возможное, чтобы с правнуком не случилось ничего плохого. А это значило, что опасное зелье, способное выдать ее намерения Темному Лорду, следовало оставить под чарами Стазиса или же...
Элеонора хлопнула себя по лбу! Внезапно ей на ум пришла идея, с одной стороны, позволявшая дать ход ее революционному изобретению, а с другой — полностью отвести от нее подозрения Волдеморта.
«Пожалуй, стоит посоветоваться с Септимусом, как лучше провернуть эту аферу, — подумала Элеонора, чрезвычайно довольная собой. — Пойду-ка я отдохну, а потом попрошу Присси принести мне чаю. За чаем отлично думается».
Она сняла рабочую мантию, повесила ее на крюк и направилась в комнату. Моральные терзания утомили, и она решила отложить серьезный разговор с Септимусом на вечер.
* * *