Глава 53 (1/2)

Остаток января и февраль пролетели для Северуса незаметно.

Как и предсказывала Элеонора, их все больше и больше загружали домашними заданиями, и теперь они практически ежедневно допоздна засиживались в гостиной за уроками.

С приближением очередного матча по квиддичу Джеймс стал все чаще пропадать на тренировках. Приходилось дожидаться, пока он вернется и хотя бы немного приведет себя в порядок, так что занятия в конечном итоге растягивались чуть ли не до полуночи.

Помимо Поттера, из гостиной почти ежевечерне исчезал и Петтигрю. Впрочем, его отсутствие скорее радовало всю компанию, чем огорчало. Правда, Сириус изредка зубоскалил на тему неуместной дружбы между его младшим братом и их соседом по спальне.

– Уверен, однокурсники Рега не сегодня завтра непременно заинтересуются затесавшимся в их ряды гриффиндорцем и заставят Питера шпионить за нами и докладывать о каждом нашем шаге, – фыркнул он однажды, наблюдая, как спина Петтигрю исчезает в дверном проеме.

– Не чересчур ли ты подозрителен, Сири? – беспечно засмеялся Джеймс. – Мы – птицы не слишком высокого полета. Кому понадобится следить за нами?

– Вот как раз насчет полетов ты в корне неправ! – покачал головой Блэк. – Держу пари, капитану слизеринской команды по квиддичу будут весьма любопытны твои тайные приемы ловца, чтобы использовать их в игре.

– Ну ты даешь! – закатил глаза к потолку Поттер. – Можно подумать, что я собираюсь обсуждать с Питером технику моей игры! А все мои «тайные приемы ловца» подробно описаны в книге «Квиддич с древности до наших дней».

– И все равно, – не унимался раздосадованный до глубины души Сириус, – мне не нравится, что Питер постоянно таскается в подземелья к «змейкам».

– Лучше признайся, что просто ревнуешь к нему Регулуса, – насмешливо бросил Северус, не отрываясь от учебника по трансфигурации. – Теперь он нашел себе приятеля и больше не ищет твоего внимания, пусть даже оно выражалось в беспрестанных колкостях в его адрес.

Блэк густо покраснел, но ничего не ответил. Он, как знал Северус еще по своей прошлой жизни, не любил и практически не умел признавать собственных ошибок.

***

В воскресенье, одиннадцатого марта, состоялся очередной матч между Гриффиндором и Пуффендуем.

Утром, во время завтрака, в окна Большого зала влетели десятки сов с посылками и письмами для студентов. Развернув свое послание и быстро пробежав его глазами, Джеймс помрачнел.

– Плохие новости? – поинтересовался Люпин.

– Да, – расстроенно ответил Джеймс, – отец пишет, что мама уже неделю неважно себя чувствует. Головные боли. Колдомедик из Мунго прописал ей какое-то зелье, но пока улучшений не наблюдается.

– Головные боли – это неприятно, – сочувственно заметила Лили. – У моей мамы довольно частые мигрени, и ей почти ничего не помогает. Пока мы с Туньей не подросли, папа обычно отвозил нас на пару дней к бабушке в Ноттингем, чтобы мы не шумели и не мешали ей отдыхать.

– Чего-чего, а тишины в нашем доме предостаточно, – кисло отозвался Джеймс. – Рядом нет ни одной семьи волшебников с маленькими детьми. Через дорогу от нас живет лишь старая мисс Бэгшот, она дружит с моими родителями.

– Мисс Бэгшот ваша соседка? – поразилась Лили. – Самый знаменитый историк и прославленный автор «Истории магии»?!

– Не понимаю, почему тебя это так удивляет, – пожал плечами Джеймс, – волшебники издавна селились в Годриковой Впадине. На нашем кладбище каких только известных имен не увидишь! Там похоронены Кендра и Ариана Дамблдор – мать и сестра нашего директора, ведь его семья тоже жила неподалеку – и даже Игнотус Певерелл. Именно тот, из сказки о «Трех братьях», – Джеймс так увлекся, рассказывая о своих знаменитых земляках, что, казалось, на время позабыл о тревожном письме из дома. Однако переминавшаяся на столе рядом с его локтем сипуха больно клюнула его в руку, возвращая к реальности. – Так что у нас действительно невероятно тихо, – помрачнев, добавил он, – правда, маме от этого не легче. И папа явно волнуется за нее.

– Если ты не возражаешь, я могу написать прабабушке и попросить ее помочь, – предложил Северус. Искренняя любовь Джеймса к родителям и беспокойство за их благополучие тронули его до глубины души. – Наверняка она без труда справится с зельем от головной боли.

– Мне не очень удобно утруждать твою прабабушку, – нерешительно начал Джеймс, – но если она и в самом деле поможет маме, то я...

– Получишь за следующее эссе по зельеварению «Выше Ожидаемого», – коварно усмехнулся Северус, – даже если тебе придется корпеть над ним всю ночь.

– Договорились! – просиял Джеймс.

– Вот и отлично! – хлопнул его по плечу Сириус. – А теперь, когда твоя проблема практически решена, иди и поймай снитч.

***

Легко сказать «поймай снитч»!

Даже у самых талантливых игроков в квиддич (а Джеймс Поттер, безусловно, таковым и являлся) бывают неудачи. Насколько Северус успел изучить своего друга, ничто так не выбивало его из колеи, как тревога за пожилых родителей. Оно и понятно: Флимонт и Юфимия уже достигли преклонного возраста, да к тому же не отличались крепким здоровьем. Возможно, будь Поттер немного беспечнее, он бы успокоился сразу же после предложенной Северусом помощи и, как и в дебютном матче, без особых проблем поймал снитч практически в начале игры, вновь подтвердив свою славу самого молодого и самого блистательного ловца. Однако Джеймс, расстроенный полученным из дома письмом, делал ошибку за ошибкой, пару раз, к ужасу болельщиков, едва не свалившись с метлы, и в конце концов «благополучно» упустил снитч.

– Нет! – не веря собственным глазам, схватился за голову Сириус, когда пальцы ловца пуффендуйской команды сжались вокруг маленького, почти незаметного с трибун крылатого мячика. – Не может быть!

Люпин, прекрасно понимавший причины провала приятеля, сокрушенно вздохнул.

– Бедняжка! – шмыгнула носом Лили.

Северус огляделся по сторонам.

На трибуне преподавателей с огромным трудом сдерживала эмоции уверенная в победе своего юного ловца Минерва МакГонагалл. Недалеко от нее с каменным лицом восседал Петтигрю. Невозможно было определить, радовался ли он проигрышу своего соседа по комнате или был огорчен и разочарован, как и все гриффиндорцы. Позади них какая-то не в меру впечатлительная первокурсница вытирала мокрые щеки алым шарфом.