Глава 28 (2/2)
– Признайся, это все из-за мальчика. Ты простил меня ради Северуса.
– Ну... – замялся мистер Принц, – и из-за него тоже. А еще не могу смотреть на твои мучения из-за этого зелья, дорогая!
– А раньше смотрел и в ус не дул! – с обидой выплюнула Элеонора. – Вот возьму и поджарю тебя Адским пламенем за твое многолетнее молчание!
– Узнаю свою Элеонору! – совершенно не испугался угрозы Септимус. – Сколько страсти! Эх, не был бы я заключен в эту раму!..
– И что тогда, старый ты кобель? Неужели полез бы ко мне под юбку?
– Не представляешь, как ты красива в своем праведном гневе! – восхищенно покачал головой мистер Принц. – Можешь поступать со мной, как твоей душе угодно! Я заслужил любое наказание!
– Брось ты эти глупости! – Элеонора прижалась лбом к прохладному стеклу, всем сердцем желая ощутить его руку на своих густо припорошенных сединой волосах. – Просто скажи, что мне делать?
– Доверься своей интуиции, – внезапно посерьезнел Септимус. – Свари противоядие, но сохрани его в секрете.
– Легко тебе говорить! – вздохнула миссис Принц. – Этот змей владеет ментальными науками не хуже, а возможно, даже лучше тебя, а я, как тебе превосходно известно, – нет. Как думаешь, сколько я продержусь, если он решит покопаться у меня в мозгах? И что потом станет со всеми нами, когда он узнает...
– Именно за этим я и вернулся, дорогая, – перебил ее Септимус. – Полагаю, пришло время научить тебя окклюменции.
– Меня? – Элеонора посмотрела на покойного мужа, точно он не только умер, но еще и сошел с ума. – В мои-то годы?!
– Ты хочешь защитить нашу семью, и в особенности Северуса? – сурово поинтересовался Септимус. – Вижу, что хочешь. С этого дня мы с тобой начнем заниматься, дорогая. Лишь когда я сочту, что ты способна противостоять мистеру Риддлу, тогда ты и сваришь свое противоядие. Надеюсь, ты не обработала портрет заклятием Вечного приклеивания и возьмешь меня в лабораторию. Нет слов, как я соскучился по нашей совместной работе, моя ворчливая женушка.
Миссис Принц закусила губу и отвернулась. Никому в мире, включая горячо любимого супруга, она не была готова показать своих слез. Пусть даже и слез радости.
***
Сидя за столиком одного из лучших в магическом Лондоне ресторанов, Эйлин Принц судорожно раздумывала, что ей ответить на предложение Реджинальда провести эту ночь с ним.
Они встречались вот уже около двух месяцев, и все это время Бакстер вел себя как настоящий джентльмен и ограничивался поцелуем в щеку при встрече. Иногда, правда, он бросал на Эйлин пылкие взгляды, от которых ее сердце начинало учащенно биться, но дальше дело не шло.
Эйлин не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, уже много лет обделенная вниманием Тобиаса, она прямо-таки жаждала любви, нежности и... секса. С другой, именно физический аспект отношений приводил ее в нескрываемый трепет: в постели Снейп был груб и несдержан. Предварительные ласки он считал достоянием геев и слюнтяев, а к потребностям Эйлин не прислушивался вовсе. Ей было стыдно признаваться в этом, но к своим тридцати с лишним годам она никогда не испытывала оргазма. Пока Тобиас не расколотил вдребезги их старенький телевизор, она несколько раз наблюдала выражение неимоверного блаженства на лицах актрис, игравших в интимных сценах, и осознавала, что, вероятнее всего, именно так и должны выглядеть нормальные отношения. Но кино отличалось от жизни примерно так же, как магглы от волшебников, и Эйлин постепенно смирилась с тем, что в худшем случае секс так и останется для нее возней под одеялом, сопровождающейся болезненным выкручиванием сосков и злым шепотом: «Ноги раздвинь, кукла фригидная!», а в лучшем... его не будет совсем.
– Прости, дорогая, я, наверное, поспешил со своим предложением, – расстроенно произнес Реджинальд, увидев замешательство на ее лице. – Просто мне показалось...
– Нет-нет, – улыбнулась Эйлин, – тебе не показалось...
***
Они с Бакстером аппарировали прямо к калитке маленького уютного коттеджа.
– Я... я не знал, согласишься ли ты, но решил... – Реджинальд окончательно смутился, взмахнул волшебной палочкой, и дорожка к дому озарилась светом десятков свечей. – Если ты против, я все сейчас же погашу, – торопливо прибавил он, вероятно, до смерти боясь показаться в ее глазах нелепым сорокапятилетним романтиком.
Вместо ответа она переплела его пальцы со своими и различила явственный вздох облегчения.
Реджинальд действительно оказался романтиком. Свечи были везде: в прихожей, на лестнице, в широком коридоре, ведущем в хозяйскую спальню. Распахнув дверь, Эйлин ахнула и прижала руки к груди: здесь тоже повсюду в воздухе парили свечи, а на прикроватном столике, рядом с бутылкой шампанского и двумя бокалами, стоял огромный букет роз.
Эйлин в нерешительности застыла на пороге. Она понимала: войдя в эту комнату, она тем самым даст свое согласие на то, что случится дальше.
«А вдруг и этот кажущийся таким порядочным, добрым и внимательным человек в конечном итоге станет обходиться с ней ненамного лучше, чем Тобиас? А вдруг она вообще не заслужила любви и счастья?»
Все эти вопросы вихрем пронеслись у нее в голове, пока она усилием воли не заставила себя успокоиться.
– Дорогая, тебя что-то тревожит? – услышала она взволнованный голос Реджинальда.
«С какой стати ты возомнила, что заслуживаешь лишь Тобиаса Снейпа с его грязными лапами и пивным перегаром?! – прикрикнула она на себя. – Почему думаешь, что больше никогда не будешь счастлива и любима?!»
Она повернулась к Реджинальду и осторожно коснулась его губ своими...
***
«Наверное, все это – просто прекрасный сон», – размышляла Эйлин, открыв глаза на следующее утро.
Все свечи погасли, и в спальне царил полумрак. Реджи тихо похрапывал рядом, время от времени чему-то улыбаясь во сне. Трудно было представить, что этот мужчина, по-детски подсунувший обе ладони под щеку, всего несколько часов назад доставил ей море удовольствия и показал, чего она была лишена все эти годы.
Эйлин потянулась и счастливо вздохнула. Все тело отзывалось приятной истомой, а при воспоминаниях о чувственных поцелуях Реджи, о его мягких ласковых руках, откуда-то безошибочно знавших, как сделать ей приятно, о глубоких неспешных толчках внутри нее, она снова возбудилась так, что едва не застонала. Все ее недавние страхи развеялись, как туман в солнечный день. Реджи идеально подходил ей в постели. Она никогда не испытывала ничего подобного, и горе тому, кто попробовал бы сейчас встать между ней и Бакстером! Как-никак она – волшебница из старинного темного рода!
Мысленно Эйлин раз за разом возвращалась к событиям минувшей ночи, словно боясь поверить, что это действительно произошло с ней.
– Мерлин, как же с тобой хорошо! – выдохнул Бакстер в какой-то момент, сжимая Эйлин в объятиях и входя в нее так глубоко, что всю ее скованность как ветром сдуло и она впервые позволила себе закричать.
– Ты совершенно потрясающая женщина! – сказал он чуть позже, когда они пытались отдышаться после долгого, нежного и умопомрачительного секса.
От этих слов, которые она столько лет мечтала услышать от Тобиаса, пока ее любовь к нему не переплавилась в ненависть и презрение, очерствевшая душа Эйлин точно оттаяла. Если раньше она еще сомневалась, что чувствует по отношению к Реджинальду, то в эту минуту была абсолютно убеждена: рядом с этим человеком ей бы хотелось прожить всю оставшуюся жизнь.
Несмотря на возбуждение, усталость и переживания последних нескольких часов взяли свое, и она снова задремала. Проснувшись окончательно, Эйлин увидела прямо перед собой маленькую коробочку из алого бархата, в которой лежало кольцо с крупным бриллиантом.
– Выйдешь за меня? – спросил Реджинальд, вместе с одеждой отбросивший вчера всю свою неуверенность.
Больше всего на свете Эйлин Принц не любила плакать.
«Никогда не показывай собственную слабость! – учила ее бабушка Элеонора. – Никогда. Ни перед кем».
Впрочем, сейчас Эйлин совсем забыла все наставления. Счастливо улыбаясь, она кивнула и расплакалась в подушку.