Глава 11: Настоящее волшебство (2/2)

— Я рассчитывал найти тебя в саду.

Бегло оборачиваюсь на Люцифера и тут же прячу лицо, чтобы он не увидел мои эмоции.

— Я хотела пойти в сад, но заблудилась, — объясняю я, стараясь незаметно вытереть с кожи солёные капли.

Мои попытки сделать вид, что всё в порядке, не срабатывают. Слышу негромкие шаги — Сатана останавливается напротив и аккуратно берёт за подбородок, заставляя поднять глаза. Стыдливо шмыгнув носом, я спешу заверить:

— Ничего страшного, я просто устала.

— Устала от их лицемерных морд? — уточняет Люцифер, кивнув в сторону входа, туда, где за чередой коридоров всё продолжается приём.

От его нахмуренного, серьёзного взгляда мне становится не по себе. Разумеется, мне ничего не грозит: Сатана злится на Высших, но это и кажется мне неправильным, ведь…

— Это я виновата.

— С чего ты это взяла?

— Елизандра сказала. Они подумали, что я решила нарядиться в демона, как на маскарад. А я вообще не так думала, просто хотела…

Слова исчезают за рваным всхлипом — мне удалось на время подавить слёзы, но теперь они одерживают верх. Я как будто бы снова вижу перед собой искажённые неприязнью лица демонов и слышу их недовольные перешёптывания. Хочу спрятаться, сжавшись и опустив голову, но Люцифер не позволяет — наклоняется и вновь касается моего лица, теперь уже более настойчиво, внимательно вглядываясь в мои глаза.

— Те, кто так считает — идиоты, и они не стоят от секунды твоих переживаний, — твёрдо заявляет он.

— Но ведь…

— Нет.

Собиралась сказать, что у Высших есть все основания сомневаться во мне — не знаю, угадал ли Люцифер мои мысли, но его тон не терпит возражений, и аргумент иссякает, так и не появившись на свет. Вместо него появляется другой — его я выговариваю ещё более тихо и робко, больше всего на свете надеясь, что и эту мысль демон опровергнет:

— Но тебе ведь тоже не понравилось.

Люцифер отстраняется, качая головой.

— Дело не в этом. Я никогда бы не подумал, что ты захотела высмеять местные порядки.

Понимаю, что эти слова были призваны меня успокоить, но они возымели обратный эффект: слёзы душат, не позволяя даже вдохнуть. Получается, что я была права: раз Люцифер не посчитал, что мой наряд оскорбителен, значит, я просто выгляжу недостаточно хорошо для него. Внутренний голос сразу подхватывает эту идею, твердя, что я не такая привлекательная, как девушки из его окружения, и никакие внешние ухищрения не позволят мне соревноваться с ними — я всегда буду им уступать, что бы я ни надела и как бы ни накрасилась. Раньше я так не беспокоилась о внешности, и не расстроилась бы такому заключению, но для Люцифера мне хочется быть красивой.

Увидев мою реакцию, демон сначала ругается себе под нос, а потом резким движением прижимает меня к себе. Я замираю в его руках, не зная, что мне делать. Раньше он не обнимал меня — по правде говоря, я не думала, что стоит ожидать от Люцифера таких действий. Однако сейчас, когда мне так нужна поддержка, я чувствую его тёплые касания на вздрагивающих плечах и спине, и новые ощущения отвлекают меня — достаточно, чтобы я различила приглушённые слова, сказанные прямо на ухо:

— Я не хотел тебя обидеть. Ты выглядишь очень красиво, — убеждает демон. — Но ты надела это платье не потому, что оно тебе понравилось, и это меня неприятно удивило. Ты не должна меняться ради меня или кого бы то ни было ещё.

— Но я же должна соответствовать… — громко шмыгнув носом, я отстраняюсь, чтобы неопределённо обвести рукой его образ.

Люцифер усмехается. Аккуратно, неторопливо убирает растрепавшиеся волосы с моего лица и говорит:

— Уверен, мы прекрасно смотримся вместе.

Открываю уже рот, чтобы возразить, но самоуничижительные доводы разбиваются о решимость Люцифера. Об его пристальный, слегка прищуренный взгляд, в котором читается стойкая убеждённость. Об его мягкие прикосновения, которые отзываются россыпью мурашек на коже и мгновенно облегчают душевную боль. Об его честность и заботу — я чётко ощущаю, что его внимание ко мне вызвано не простой вежливостью, что он искренне хочет меня утешить, и оттого внутри разливается тепло.

Оно вытесняет все другие чувства, заменяет собой грусть, разочарование и беспокойство, осушает слёзы на ресницах и заглушает последние всхлипы. Проходит совсем немного времени, прежде чем я вся начинаю светиться от благодарности: губы сами собой складываются в лёгкую улыбку, когда Люцифер большим пальцем касается моих щёк, стирая последние следы случившегося. Выглядит при этом так сосредоточенно, как будто выполняет важное государственное дело: брови сведены к переносице, алые глаза неотрывно следят за каждым движением, а челюсти сжаты, отчего правильные, красивые черты лица кажутся острее. Удовлетворившись результатом, от выпрямляется, но остаётся совсем близко ко мне.

— Лучше?

Я уверенно киваю. Оглядываюсь в сторону входа — музыка стала громче, и теперь слышится даже отсюда, подсказывая, что и без нашего участия празднование вовсю продолжается.

— Спасибо, — благодарю я и отстраняюсь, поправляя платье. А потом, немного помявшись, добавляю: — Я бы побыла здесь ещё несколько минут, если ты не против.

— Что, не нравится музыка? — беззлобно ухмыльнувшись, предполагает Люцифер.

— Нет, нет, — спохватившись, уверяю я. — Она необычная, но интересная. Правда, я не представляю, как под неё танцевать…

— У демонов не приняты балы, — Сатана пожимает плечами. — Поэтому наши танцы сильно отличаются от тех, что тебе привычны.

Я разочарованно поджимаю губы. Уже успела представить, каково было бы кружиться с Люцифером в плавном вальсе, чувствуя, как он крепко удерживает меня за талию и как уверенно ведёт, позволяя раствориться в приятной мелодии и практически не думать о своих движениях. Я надеюсь, что мы сможем как-нибудь посетить бал в Цитадели — слишком уж красиво выглядит наш танец в моём воображении.

— Я бы хотела однажды потанцевать с тобой, — слегка покраснев, признаюсь я.

Думала, что Люциферу будет приятно это услышать, но он отчего-то напрягается — изменение едва заметное, но всё же заставляет меня спросить:

— Ты не любишь танцевать?

Демон отвечает не сразу — отводит взор в сторону, насупившись, вынуждая меня совсем потеряться, а затем тихо произносит:

— Никогда не пробовал.

Мои брови изумлённо ползут вверх: Люцифер ведь гораздо старше меня, и его воспитывали наследником королевской династии. Даже если у демонов не распространены классические танцы, он ведь точно бывал на Небесах ещё до войны — неужели его не научили даже самым простым движениям? Судя по всему, нет: чем дольше я смотрю на демона, не скрывая своё замешательство, тем более смущённым он кажется — со всей серьёзностью скрещивает руки на груди, а на скулах проступает лёгкий румянец. Это его выражение настолько ново и неожиданно для меня, что я издаю смешок — и сразу извиняюсь за такую реакцию:

— Прости, прости. Я просто… — прерываюсь, чтобы подобрать нужное слово и не смутить Люцифера ещё сильнее, — удивлена. И рада.

— Рада? — озадаченно переспрашивает демон, всё-таки встретившись со мной глазами.

— Да, — уверенно подтверждаю я и, собравшись с мыслями, поясняю: — Мне почему-то казалось, что ты умеешь абсолютно всё. Но я рада узнать, что это не так — это как будто делает тебя более реальным, более близким ко мне. Здесь нечего стыдиться, — теперь уже я чувствую жар на щеках, но всё-таки заключаю: — И я с удовольствием научу тебя, если захочешь.

Уже привычным мне внимательным взором Люцифер проверяет меня, ищет ноты неискренности и, не найдя их, кивает каким-то своим мыслям и расслабляется. А потом вновь меняется в лице — глядит теперь хитро, настырно, и вдох замирает у меня в лёгких от такой резкой перемены. Я испуганно застываю, пытаюсь предугадать его действия — но оказываюсь совершенно не готова к тому, как демон делает шаг ко мне и резко привлекает за талию.

— Ну, что ж, можем начать прямо сейчас, — бархатно предлагает он, наклонившись к моему уху.

От изумления я закашливаюсь — да так сильно, что Люциферу приходится меня отпустить. Я пытаюсь совладать с собой, прикрываю рот рукой и сдерживаюсь, но приступ всё не проходит — я виновато улыбаюсь между приливами кашля, но демон только посмеивается и головой качает.

— Я принесу воды, — вызывается он и исчезает в проходе, не дождавшись ответа.

Оставшись в одиночестве, я снова опираюсь на ограду и запрокидываю лицо, подставляя кожу под ласковые порывы ветра. Стараюсь расслабиться, и это срабатывает — содрогнувшись ещё пару раз напоследок, я перестаю нарушать окружающую безмятежность своими неловкими манерами. Выдыхаю спокойно и размеренно, игнорируя саднящий дискомфорт в горле — жду, пока он сам пройдёт, и молча наблюдаю за необычным пейзажем вокруг. За тем, как древний камень горы отражает мягкое сияние Коцита, как вода облизывает тёмный песок на берегу, как листья растений, высаженных вдоль террасы, слегка подрагивают от потоков воздуха. Это место поистине волшебное — ещё ни разу за свою жизнь я не видела ничего подобного, и кажется, что…

— Вики, — негромкий, певучий женский голос касается моих ушей, прерывая внутренний монолог.

Я выпрямляюсь и оглядываюсь, поражаясь, как не почувствовала чьё-то присутствие, но вокруг всё так же пусто. Озадаченно нахмурив брови, я поворачиваюсь обратно к ограде и, заключив, что мне просто послышалось, снова гляжу на разлившийся впереди Коцит. Серебристые отблески то играются на поверхности, то медленно перетекают друг в друга, сливаясь и вновь разделяясь — выглядят невинно, но я невольно поёживаюсь: прекрасно помню, какую опасность таит в себе это чудесное озеро. Представляю, сколько замороженных навеки фигур скрывается в его глубине, и спина покрывается колючими мурашками. Демоны верят, что Коцит щадит тех, кого приняла Преисподняя, но мне сдаётся, что судьба попавших в серебристые воды определяется лишь волей случая: это ведь самая что ни на есть необузданная сила природы, непредсказуемая и не поддающаяся привычной логике.

— Вики, — доносится снова, и я непонятливо моргаю.

Кажется, что он исходит откуда-то спереди — я подхожу ближе к краю, вглядываясь в полутьму, но не вижу никого из бессмертных ни на берегу, ни по обеим сторонам от террасы.

— Здравствуйте, — отзываюсь робко, скользя взором по спокойной пустоте. — Простите, но мне вас совсем не видно. Вы не могли бы выйти на свет?

Ответа не следует — лишь мягкое дуновение ветра касается моих щёк. Прислушиваюсь ещё несколько мгновений, на случай если зов повторится, усерднее всматриваюсь в пространство в поисках хоть какого-то движения, но ничего не происходит. Время как будто замерло — нет больше музыки, доносящейся из зала, нет лёгкого шелеста листвы, и тишина обволакивает меня со всех сторон. Мне вдруг становится прохладно — я обнимаю себя за плечи и растираю кожу, чтобы согреться, но это не действует.

— Вики!

Совсем другой голос теперь окликает меня, и я оборачиваюсь на Люцифера. Вместе с Адмироном и ещё несколькими Высшими демонами он стоит у ограждения и взволнованно смотрит на меня. Я не слышала, как он пришёл, и не понимаю, почему он не один, но самое странное то, что дворец почему-то находится за его спиной — это заставляет меня всерьёз озадачиться.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы осознать, что я больше не на террасе.

Я стою на самом краю берега, босыми ногами утопая в песке. Коцит плещется в считанных сантиметрах от меня — поэтому меня со всех сторон обдаёт холодом.

— Отойди назад, — строго твердит Люцифер, направляясь ко мне. — Тебе нельзя касаться воды.

Я слушаюсь — разворачиваюсь к нему, делая пару шагов навстречу и, растерянно поджав крылья, лепечу:

— Я не специально. Не знаю, как это… — а потом чувствую, как лёд касается моих босых ступней.

— НЕТ!

Всё происходит слишком быстро. Последнее, что я вижу — испуганное лицо Люцифера, а потом появившаяся из ниоткуда волна накрывает меня с головой, в мгновение ока утягивая прочь от берега, на внушительную глубину.

Холодно.

Как же безумно холодно.

Серебряное сияние ослепляет меня — я барахтаюсь, не чувствуя под собой дна, путаясь в потяжелевшей ткани платья. Разум беспорядочно мечется, сердце заходится, лёгкие сжимаются от недостатка кислорода — от страха я выпустила из них весь воздух, и теперь горло сдавливает немым криком. Кожа горит от соприкосновения с мистическими водами — вот-вот я вся обращусь льдом, но я борюсь, пытаясь сбросить с себя упрямые оковы. Гребу вверх руками и промокшими крыльями, перебираю ногами, но от холода конечности слушаются плохо, и каждое движение даётся мне всё тяжелее.

В голове проносится мысль о том, что это конец. Что сама Преисподняя решила забрать меня и уничтожить, разозлившись на меня подобно встреченным сегодня демонам. Что я навеки останусь одной из заледенелых фигур где-то в недрах Коцита, и то, что я вижу вокруг себя сейчас, будет единственной доступной мне картиной. Это в том случае, если у меня сохранится зрение — иначе меня ждёт лишь глухая, холодная тьма.

А потом я ощущаю на себе пару сильных рук. Они крепко удерживают меня, не позволяя опуститься ниже. Я едва могу шевелиться — пытаюсь помогать, но крылья бесполезно цепляются за разметавшуюся в воде ткань юбки. Пара ловких рывков, и разорванное платье устремляется вниз, а я вместе со своим спасителем выныриваю на поверхность, жадно хватая ртом воздух — кажется, что я всё-таки умерла, ведь он ещё никогда не ощущался так свежо и сладко.

Люцифер подхватывает меня под мышки, и размашистыми гребками свобдной руки приближает нас к берегу. На этот раз Коцит оказывается на нашей стороне — течение помогает ему ускориться, тогда как я лишь бесполезно хлопаю замёрзшими ладонями по поверхности.

Оказавшись рядом с берегом, Люцифер берёт меня на руки и выносит из воды. Зубы стучат нещадно, мышцы сводит то ли от капель морозной воды на коже, то ли от пережитого страха. Я плохо соображаю, что происходит — только дрожу, крепче прижимаясь к груди демона, а потом вся съёживаюсь, когда он ставит меня на твёрдую почву. Кто-то подаёт ему пиджак — Сатана закутывает меня в него, но это совсем не помогает, как будто бы внутри меня всё покрылось льдом, и это только вопрос времени, когда остальные части тела превратятся в холодную глыбу.

— Всё хорошо, всё хорошо, — повторяет Люцифер, обхватив моё лицо ладонями, убрав с него прилипшие волосы.

— Оч-ч-ч-ень холод-д-д-но, — заикаюсь я, совсем не веря его словам.

Закрываю глаза и напрягаю все мышцы, силясь унять дрожь и начать, наконец, спокойно дышать. Наверное, проходит несколько минут, прежде чем мне это удаётся — я теряю счёт времени, всецело сосредоточившись на своих ощущениях, лишь краем сознания отмечая, как горячие руки растирают голую кожу шеи, груди и ног.

Холод понемногу отступает, сменяясь жаром — тот волнами накрывает меня от пяток до макушки, расслабляя и помогая понять: я не заледенела. Я окунулась в Коцит и вышла из него живой.

Как только до меня это доходит, я распахиваю веки во всю ширь — и встречаю такой же ошалевший взгляд Люцифера. Он продолжает греть меня методичными движениями, но действует бездумно: все его мысли сейчас сосредоточены на произошедшем.

— Ты… ты вытащил меня, — бормочу я неразборчиво, но Люцифер улавливает смысл.

— Я уже окунался в Коцит — меня он не трогает, — и добавляет уже тише, будто бы до сих пор не осознавая: — А вот ты…

Я на всякий случай оглядываю себя. Руки и ноги вполне здорового цвета, шевелятся уже без проблем, да и внутри всё вроде бы как обычно — а это значит только одно:

— Я в порядке, — восклицаю и встаю на носочки, крепко обнимая Люцифера.

Он отвечает с задержкой, тесно окольцовывая мою талию, щекой прижимаясь к моим ещё мокрым волосам. Его рубашка и брюки тоже насквозь промокшие, но меня это не заботит — я вообще сейчас не могу думать ни о чём, только радоваться, радоваться и снова радоваться.

— Пойдём, — спустя некоторое время говорит Люцифер. — Лекарь осмотрит тебя.

Не думаю, что это необходимо, но желания спорить нет. Отстранившись от Люцифера, я разворачиваюсь — и тут же замираю, как вкопанная. Помимо нас двоих на берегу ещё десятки демонов — не удивлюсь, если все, кто пришёл на сегодняшнее мероприятие, оказались здесь. Смутившись, я сильнее зарываюсь в огромный пиджак, однако вскоре понимаю, что в их взглядах теперь нет враждебности, недовольства или даже издёвки: они смотрят на меня с восхищением, как на…

Как на ту, кого приняла сама Преисподняя.

Едва до меня это доходит, как Высшие демоны друг за другом опускаются на одно колено, уважительно склонив головы. Они ничего не говорят, не жалеют своих роскошных нарядов, пачкая их песком, не стремятся поскорее закончить — остаются в таком положении, а я растерянно гляжу на Люцифера. Хочу спросить, что мне делать, и что вообще всё это значит, но звуки не складываются в слова, и я просто стою, открывая и закрывая рот, будто выброшенная на берег рыба.

Люцифер никак не разрешает моё замешательство — лишь берёт за руку, поддерживая, вместе со мной переживая этот момент и как бы убеждая, что всё взаправду — только тогда я всё-таки принимаю случившееся.

И думаю о том, что светлая сторона ещё никогда не сияла для меня так ярко.