Часть 4 (1/2)

10

За какую-то неделю я стал настоящим вампиром-убийцей. Я без страха и сожаления выпивал кровь своих жертв до последней капли, никого не оставляя в живых. Я не хотел никому даровать вечную молодость и бессмертие, даровать счастье быть вампиром.

Я стал избегать брата, стараясь не слушать разговоры о предстоящей свадьбе. Но можно Слушать и не Слышать... Сердце мое обозлилось, стало черствым и жестким. Я не любил Вульфхарта, хоть он и много для меня значил. Меня устраивал он в постели, мне нравилось, что он безумно меня любит. Любовь — дело неблагодарное, решил я. Пусть МЕНЯ теперь любят.

Кажется, так рассуждают все люди, сердце которых пережило несчастную любовь. Я не мог и не хотел больше никого любить. Свою любовь к брату я похоронил на дне своего сердца. Но я знал, что от малейшей искры пламя может вспыхнуть с новой силой, поэтому старался не допускать этого. Я разучился испытывать жалость, сочувствие, верить кому-

либо. Я стал замечать у себя отсутствие эмоций, я стал будто зомби. Запрограммированным компьютером, кибервампиром.

Один раз в салоне появился незнакомый парень. Он был очень юный. У него было стройное тело и красивое лицо в ореоле светлых, золотистых волос. Он весь вечер не

сводил с меня своих больших карих глаз. Я даже смутился. А он подошел и посмотрел мне прямо в глаза.

— Здравствуй, отец! — сказал он.

Я поперхнулся кровавым пуншем и ударился об стол бедром. Этот юнец назвал меня отцом! Мало того, что я из женщиной-то никогда не спал, так он меня еще и моложе года на четыре.

Мне стало смешно и я начал хохотать. Честное слово, спасибо парню, он снова заставил меня испытить хотя бы какие-то эмоции!

— Почему ты смеешься? — спросил парень вполне серьезно. — Ты дал мне вечную жизнь, сделал меня вампиром, стало быть, ты— мой отец. Я не знаю, что мне с собой делать, поэтому нашел тебя и пришел к тебе...

Тут до меня начал доходить смысл слов парня и улыбка на моем лице мгновенно улетучилась. Мне стало страшно.

— Это невозможно, — сказал я. — Я убивал всех доноров...

— Как видишь, я оказался исключением.

— Я... Я не знаю, что с тобой делать, вряд ли я смогу тебе чем-то помочь...

— ТЫ сделал меня таким, — сказал он. — А теперь хочешь закрыть глаза, представив, что ничего не было?! А что делать мне?! Куда мне идти? Мне нет места среди людей, мне нет смерти...

В этот момент я осознал, что за свои поступки приходится отвечать. Мне показалось, что я сразу же повзрослел.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Микаэль, — ответил он.

— Ну что ж, — поразмыслив, сказал я, — добро пожаловать в нашу семью!

Я почувствовал, что несу ответственность за этого парня. Это я сделал его таким и отвечать придется мне.

На нас уже давно подозрительно смотрел Вульфхарт. Он подошел ко мне и спросил:

— Кто это?

— А, это мой сын, — со странной улыбкой сказал я.

Видя его непонимающий взгляд, я объяснил ему ситуацию, предупредив, что

новоиспеченный вампиреныш будет жить с нами. Вульфхарт недовольно вздохнул, но перечить мне не стал. У меня была над ним власть — его ко мне любовь.

Мне стало неудобно, что я испортил ребенку жизнь, хотя... Может я и сделал для него благо.

После закрытия салона, мы пошли с Вульфхартом в спальню. Но мне нужно было позаботиться о вампиреныше. Я уложил его в соседней комнате.

Вульфхарт целовал меня в постели, осыпая комплиментами. Я злорадно улыбался, чувствуя себя едва ли не богом. Он был красив и обаятелен. Я решил подарить ему себя на ближайшие полчаса. Любить, или делать вид, что я его люблю.

Измотанные, мы задремали. Я проснулся от ощущения, что кто-то притулился рядом.

— Папа, это я, — услышал я голос. — Мне страшно и неуютно там одному.

В темноте я увидел жалобный блеск его карих глаз. Я почувствовал себя неудобно, ведь

мы с Вульфхартом лежали голые, а тут еще этот мальчик... Но он обхватил меня за талию, склонив мне на грудь свою золотоволосую головку. Я почувствовал, что кому-то нужен и тоже обнял своего вампиреныша.

Утром я незаметно накрыл его одеялом. Вульфхарт уходил рано по делам и не заметил мальчишку в суматохе.

Я еще на пару часов задремал.

Когда я проснулся, на меня с благоговением смотрели карие глаза.

— Иди к себе, мне нужно одеться, — сказал я.

— Ну я же свой, — ответил он.

Скрипя зубами, я обмотал одеяло вокруг бедер и дошел до кресла, на котором висел мой халат. Все это время на меня смотрели его глаза.

— Отец, ты такой красивый, — сказал мой вампиреныш. — Я еще никогда не видел такого

красивого человека...

— Мы — нелюди, Микаэль, — сказал я.

— Папа, а ты давно спишь с этим парнем?

Это был вопрос прямо в лоб, я смутился.

—Я вошел вчера в спальню и все увидел...

Я побагровел от гнева:

— Как ты посмел! Ты наблюдал за нами?! Негодный!

— Прости... Я не знал... Ты любишь его?

— Прекрати задавать мне вопросы! — взбесился я.

— А со мной ты будешь спать?..

— Что?! — мне казалось, что я сейчас с ума сойду.

— Мне понравилось то, что ты делал с тем парнем. Ты сделаешь такое со мной?

— Что?!! — бешенство подкатывало к горлу. Я разъярился, схватив вампиреныша за волосы и выволок его из своей кровати, затащив в другую комнату. Он хныкал и мне

пришлось закрыть его на ключ.

Вернувшись все еще в ярости, я заметил, что меня ждал новый сюрприз. В моем кресле сидела Флер.

Я не поверил своим глазам и резко спросил, что ей здесь нужно. Она ответила, что принесла приглашение на свадьбу с моим братом. Я очень цинично поблагодарил ее за

оказанную ”милость”.

Флер сидела в шикарном красном платье, которое так великолепно сочеталось с ее рыжими волосами.

Заправляя постель, я злобно обернулся, и спросил, видя, что она не собирается уходить:

— Что-то еще?

Флер подошла сзади.

— Нарцисс, — как кошка прошептала она, — я бы хотела, чтобы наши отношения наладились... Я ведь не виновата в том, что твой брат так поступил, это его выбор...

— Мне все равно, — отрезал я.

Она вдруг сказала, что подтяжка на чулке порвалась и подняла подол своих юбок, обнажая стройную ножку в красном чулке. Я не мог понять, к чему все это. Ее руки змеиным кольцом обвили мою шею и ее язык очутился у меня во рту.

Я ничего не понимал.

Мне всегда было любопытно, как это — целоваться с женщиной? Не то, чтобы они мне не нравились, просто я никогда не воспринимал никого, кроме драгоценного брата. Я

понял, что нет никакой разницы с кем целоваться — все одинаково. Разница лишь в том, испытываешь ты какие-либо чувства или нет.

Я отстранил Флер и спросил:

— Зачем?

Она сказала, что я ей нравлюсь и она давно меня хочет. Я злорадно подумал, что у меня появилась уникальная возможность отомстить брату. Мои руки тщетно пытались расстегнуть ее корсет и снять подтяжки на чулках.Я

совершенно не разбирался во всех этих женских штучках, во всех шнуровках и застежках. Флер, смеясь, помогла мне. И вот мы уже лежали в постели. Мне было очень необычно

сжимать в руках женское тело, оно так отличалось от тела моего брата или тела Вульфхарта.

Но этот эксперимент был для меня интересен.

Флер, как фурия, залезла на меня сверху. Ее кроваво-красные длинные ногти впились в мою кожу. Да, это было именно то, что можно назвать словосочетанием ”жесткий секс”.

Флер измотала меня в прямом смысле этого слова. Я не мог подняться с постели. Из ранок на теле струилась кровь.

Она поспешно оделась, сказав, что я был великолепен и мы еще обязательно увидимся. После чего убежала.

Я не мог прийти в себя. Сказать понравилось мне, или нет, тоже не мог. Это было нечто. Я хохотал, представляя вытянутую морду моего брата, если бы он нас увидел. Свадьба

через неделю! Я ликовал. А зачем Флер это понадобилось? А что я скажу Вульфхарту, когда он увидит мое изодранное тело? Я чувствовал себя настоящей шлюхой.

Одевшись, я решил сходить на промысел и вспомнил о своем несчастном вампиреныше, сидящем под замком...

— Отчего ты такой грустный, отец? — спросил он, когда я примерял костюм, в котором собирался пойти на свадьбу брата.

— Если я твой отец, то у тебя есть дядя, потому как у

меня есть брат и мы похожи как две капли воды.

— Нет, ты лучше, я бы никогда не перепутал, — сказал вампиреныш.

Я думал о свадьбе и слезы стали наворачиваться на глаза. Вампиреныш подошел и обнял меня. Он был прелестным мальчиком и я растрогался.

— Уйди, Микаэль, не мешай.

Он горько вздохнул:

— Я всегда тебе мешаю... Возьми меня, как того парня? — Микаэль обхватил меня за талию. Я резко и злобно отстранил его.

— Ты знаешь, что отношения между отцом и сыном — это инцест? — закричал я.

— А отношения между братом и братом не инцест?!

”С чего ты взял?” — хотел сказать я, а вместо этого выкрикнул:

— Откуда ты знаешь?!!

Дойдя до белого каления, я предупредил его, что если он еще раз заикнется насчет этой темы, то будет вынужден покинуть нашу семью.

11

Я не знал, как переживу этот проклятый день, который разверзся между мной и братом пропастью. Еще и Вульфхарт находился в отъезде. Я остался совсем один среди этих

чужих и лицемерных лиц, без всякой поддержки. Я видел шикарный шлейф свадебного платья Флер, видел брата, который прошел мимо меня, будто бы мы не были знакомы. А ведь между нами столько всего было, мое сердце кричало об этом, но Он не слышал!

Из всех, кто со мной остался, был, пожалуй, лишь маленький вампиреныш, стоящий рядом и ловящий каждый мой жест жадным взглядом, будто бы я был Богом. Я не смог

выдержать всей церемонии и незаметно удалился. Упав на кровать, я рыдал, обливаясь горькими слезами. Что столько месяцев таилось внутри, вырвалось наружу. Мне необходимо было выплакаться, иначе я бы попросту лопнул от распиравших меня чувств. Мне казалось,что я один на всем белом свете.

— Не нужно, отец! — послышался голос вампиреныша. Он с участием гладил меня по голове.

Я развернулся и увидел, что он тоже плакал, плакал вместе со мной! Это меня растрогало. Он сказал,что очень меня любит, что кроме меня у него никого нет. Я обнял его и мы плакали вместе. Я подумал, что он такой же, как я. Его губы подползли к

моим, пользуясь ситуацией. Я не стану оправдывать себя. Я не собирался развращать этого мальчика, этого невинного золотоволосого ребенка. На тот момент мне было так смертельно одиноко, что я не ведал, что творил.

Микаэль выжидающе подставил свои губы для поцелуя. Его губы, его язык были такими нежными, его влюбленные в меня глаза так сверкали. Я чувствовал себя благодетелем, дарящим этим поцелуем несказанную милость. Он стал стягивать с меня

костюм, неуверенно целуя мою обнажившуюся грудь и плечи. Наивный ребенок, он еще не знал этого жестокого и каверзного мира! Я не мог его раздевать, у меня просто руки не поднимались, и тогда он сделал это сам. Его стройное тело с гладкой шелковистой кожей возымело на меня гипнотическое действие. Оно было таким нежным, было так приятно гладить эту чудесную кожу! Но зайти дальше мне просто не позволяла совесть (которая у меня, оказывается, осталась ). Я и так уже казнил себя за то, что многое себе позволил.

— Микаэль! — строго сказал я. — Одевайся и иди к себе!

— Но я хочу быть твоим, как тот парень! — возразил мальчик.

— Я не могу!

— Не можешь?! — чуть не плача сказал он. — Почему же? Потому что считаешь меня ребенком? А делать детей несчастными ты можешь, правда же? Когда ты кусал меня, ты

ведь не задумывался, ребенок я или нет!

Мне стало стыдно. В лицо мне заглянули карие глаза. Вампиреныш потерся об мой нос щекой. Он сказал, что уже достаточно взрослый. Что любит меня и хочет мне

принадлежать. Я стал нехотя гладить его по спине (хотя, скрывать не стану, как зверски мне это понравилось!). Такой нежный, невинный и молоденький мальчик. Я сделал его

вампиром. Могу сделать его... Он уже целовал меня, подражая штучкам Вульфхарта. Я улыбнулся.

Вот, Микаэль уже совершенно обнаженный, сидел у меня на коленях, обнимая за шею. Он пьянил меня, как добрая кружка свежей парной крови. Конечно же это меня не оправдывает, но как я мог не хотеть его! Он гладил меняпо щеке и улыбался, а глаза смотрели совсем не по-детски. В них было желание и страсть.

— Микаэль, не нужно, — сказал я, предпринимая последнюю попытку отстранить его от себя. Но вампиреныш заговорщицки показал взглядом на кровать. Он взял меня за руку и я, как под гипнозом, пошел следом. Он уложил меня и грациозно развалился рядом.

— Ну? — выжидающе спросил Микаэль. — Долго еще ждать? Ты сделаешь со мной то, что с тем парнем?

Он сейчас походил на маленького короля, требующего исполнения своих прихотей. Видя, что я все еще не решаюсь ничего предпринять, он накинулся на меня с поражающей страстью. Его губы и тело стали такими горячими, он целовал меня, стонал и просил, чтобы я взял его, что он хочет принадлежать мне и душой и телом.

Я сказал, что не хочу причинять ему боль, а будет больно. Он посмотрел на меня такими глазами,что я замолчал.

— Больно?! Больно! А знаешь, как мне было больно после твоего укуса, когда я болел, а мой организм перестраивался, тело ломалось?! Ведь у меня не было никакого иммунитета, я не отделался парочкой галлюцинаций, как ты!

Я поразился, откуда он все это знает. В его глазах стояли слезы.

— И после этого ты мне говоришь о боли! После того, что я пережил, мне ничего не страшно.

Эти укоры, посыпавшиеся на меня, возымели действие. Я решил, что раз он так настаивает, то пусть будет, как он хочет. В конце концов, этот прелестнейший юный мальчик не мог мне не нравиться. Я осторожно перевернул его на живот и начал целовать в спину, опускаясь все ниже. Эта кожа была точно шелк! Как он желал меня, этот юный и совершенный Бог! Как он успел полюбить меня! Я прямо и не знал, что делать, чтобы не

причинить боли своему и, без того уже несчастному, вампиренышу. Я решил, по мере возможности, свести эту боль к минимуму. Поэтому двигался очень аккуратно и стерильно. Я спросил, не больно ли ему. Микаэль ответил, что ему никогда не было так хорошо и поблагодарил меня. А я не мог полностью отдаться страсти, потому что думал о нем, думал о том, чтобы случайно не сделать что-то не так.

Когда я закончил и перевернул его на спину, на его лице отражалось состояние абсолютного блаженства и счастья. Микаэль обвил мою шею своими руками и я почувствовал на своих губах его горячие губы.

— Прости меня, — сказал я. — Я не должен был этого делать.

— Ты просишь прощения за то, что подарил мне частичку счастья? Ты же никогда не оставишь свое детище? Ты меня сотворил, теперь я принадлежу тебе. И не думай, я далеко

уже не ребенок. Я люблю тебя и знаю о тебе все. После болезни, после того, как я стал вампиром, у меня появился

дар видеть прошлое.

Я гладил его чудесные золотистые волосы.

— Нарцисс, я нравлюсь тебе хоть немного? — спросил он.

Я не знал, что ему ответить.

— Ты самое прелестное юное создание, которое я видел за последнее время. Но я не хочу, чтобы наши отношения вышли за рамки...

— Они уже вышли, — сказал Микаэль, нежно целуя меня в губы. Я вспомнил, что скоро должен приехать Вульфхарт, поэтому сказал вампиренышу, чтобы он одевался и шел к