partus (1/2)
— Как только я узнал о потере своего брата и его жены, я сразу же начал искать тебя... — Распинался мужчина:
— В нашей семье у тебя начинается новая жизнь. Тебе стоит сменить имя. У тебя появится множество прекрасных воспоминаний, брат... — Речь звучала мелодичным потоком — как же его звали Торо? Коро? — дядя мальчика, был прирожденным оратором, который наткнулся на неблагодарного слушателя, который, к слову говоря, в этот момент боролся с желанием заснут. Боролся, но в тот момент, когда он услышал о брате зевок предательски вырвался на свободу.
— Что? Брат? — На лице ребенка наконец отобразились первые эмоции спустя три часа сорок пять минут после их знакомства. Из этого времени чуть меньше половины было потрачено на поездку до аэропорта и всего двадцать минут на окончательную договоренность и встречу в родных стенах приюта — сейчас же продолжался их прямой рейс в США.
— Ох, так я тебе не говорил, — улыбнулся возвращенному к себе вниманию мужчина. — Видишь ли у тебя есть брат, с которым тебе надо поладить. Он уже полтора месяца ждёт встречи с тобой.
Мальчишка чужого оптимизма не оценил.
— Я не думаю, что мы сможем подружиться.
— Не беспокойся, — задорно рассмеялся мужчина, — вы определенно найдете общий язык.
Это были последние сказанные ему слова во время перелета. Мужчина, казалось бы, потерял интерес к усыновленному ребенку и уткнулся в свои документы. Время от времени его ухоженная рука, испорченная парой шрамов, тянулась к телефону, но вовремя останавливалась. Тем временем, мальчик уже был не в силах бороться со сном и откинулся на спинку кресла, крепко сомкнув веки.
В воздухе они провели десять с половиной часов.
***</p>
— Ренато! — Разбудил спокойный голос ребёнка.
Названный сонно потёр глаза, пытаясь покинуть царство Морфея и осознать происходящее. Тот же салон бизнес класса, паучок, притаившийся в щели между креслом и корпусом самолёта, и тот же отвратительно улыбчивый дядя на соседнем месте... Нет, что-то точно было не так!
— Как ты меня назвал? Меня зовут...
— Ренато. Видишь ли, это твое новое имя. Ты забыл? Мы уже обсуждали этот вопрос. Я думал, ты согласен... — Русоволосый продолжал улыбаться, не видя в своих словах ничего выходящего за рамки нормы. — Но теперь уже в любом случае поздно что-либо менять, так как я уже оформил документы, поэтому...
Улыбка не покинула губ мужчины, но его глаза предупреждающе сузились. Заглянувшая к ним стюардесса мгновенно выскочила.
— Тебе придется привыкнуть, Ренато.
Это был первый урок, который Ренато Джессо получил, попав в эту семью.
— Самолёт сейчас пойдет на посадку. Это последняя возможность осмотреть свой будущий дом, — выжидающий взгляд будто прожигал кожу.
— Конечно, сэр, я запомню.
Ему не стоило даже думать, что от взрослых можно ждать чего хорошего. Терять бдительность... было, действительно, глупо.
Высокие небоскребы сверкали яркими огнями, а поток машин мирно ток между огромными муровейниками. Действительно, незабываемое зрелище.
***</p>
Первым кого увидел Ренато был мальчишка-альбинос с фиолетовыми глазами. На его губах застыла улыбка, которая по всей видимости была семейной чертой, а раз так, то... — Рен встретился взглядом с ребенком — ждать ничего хорошего не приходилось.
— Раньери, — мягко заговорил дядя, имя которого заканчивалось на «ро». Первый слог усыновленный мальчик по прежнему не мог вспомнить, впрочем, в нем, как и в происходящем, было мало смысла. — Это твой брат, Ренато, и теперь вы будете проводить много времени вместе.
Раньери, привлеченный словами отца, неспешно спустился со ступеней сделанной из массивных каменных плит лестницы на второй этаж и приблизился к родственникам. Когда альбинос спустился, стало заметно, что мальчики были одного роста и у них были схожи фигуры, только Раньери был чуть худее. Но в чужой внешности внимание спустившегося привлекло не лицо, а волосы двоюродного брата: никого не смущаясь, он поднял белую прядь, будто бы сравнивая ее цвет со свои оттенком, видимым им каждый день в зеркале.