Часть 1 (1/2)

Отсыревшие стены темницы стали для некогда заносчивой аристократки тюрьмой, вырваться из которой можно было только одним путём, — казнью на всеобщую потеху. Девушка сидела, прижимая к себе колени, и тряслась от пронизывающего насквозь холода, к которому, казалось бы, уже должна была привыкнуть.

Ким Джису — дочь влиятельного южного герцога, сумасшедшая герцогиня, что славилась своим скверным характером и странными пристрастиями к сексу, алкоголю и наркотикам. Слишком уж она любила красивых мужчин, питала неиссякаемую слабость к сексуальному подтянутому телу, над которым девушка умело брала контроль каждую ночь в своей спальне. Всё так и продолжалась даже после вынужденной свадьбы на герцоге северных земель. Он был хорош собой, не так влиятелен, как семья Су, но был прославлен за свою военную деятельность. В военном деле ему не было равных. Вот только относились к нему, как к рабу, чьи земли были порабощены в своё время империей, так же к нему относилась и герцогиня.

Их брак был несчастным.

Вечные издевательства и упрёки в сторону мужа, постоянные измены и захватившая герцогиню алчность привели её именно в то место, в котором ей приходилось находиться сейчас.

Одинокая девушка сидела в тёмной комнате, докуда солнечный свет не доходил, и единственным источником света служила маленькая свечка, которую с утра приносили охранники, — маленькое распоряжение бывшего мужа, которому в какой-то степени было жаль свою непутёвую жену. Это была не любовь, не забота, а отвращение вперемешку с жалостью. И только эта свеча оставалась последним лучиком надежды на что-то хорошее и светлое в жизни покинутой герцогини, что слишком любила власть и не знала границ дозволенного. Гордыня погубила её, оставив навечно гнить в темнице и ждать своего приговора годами.

«Перед смертью не надышишься», — говорили люди. Но, честно говоря, Джису до безумия хотела задохнуться, ей было тягостно терпеть все мучения, через которые ей приходилось проходить. Она, ранее привыкшая к роскоши, сейчас была заперта в своём личном аду, проходя один круг за другим по сто тысяч раз на дню.

— Если ты существуешь, то услышь меня, молю, — в тусклом свете догорающей свечи блеснуло лезвие, которое девушке удалось стащить у охранника на прошлой неделе. Она так долго хранила его, не решаясь сделать ответственный шаг к освобождению собственной души, что уже давно померкла во мраке небытия. Было страшно, аж до дрожи. — Если ты слышишь меня, то прошу дай шанс исправить все свои ошибки. Я больше никогда не стану столь горделивой, не буду смотреть на людей свысока, никогда не позволю алчности взять над собой вверх, — дрожащими руками Су вознесла остриё над своей грудью. Сердце колотилось, будто колёса колесницы по каменной мостовой, несущей её в самое пекло событий, а кровь стыла в жилах. — Позволь спасти свою грешную душу, аминь! — она вонзила лезвие в грудную клетку.

Последний посмертный вздох слетел с бледных губ, которые через пару секунд окрасились в кроваво-алый цвет. Адские боли пронзили истощённое женское тело, но Ким Джису до самого последнего момента надеялась, что эта жертва будет не напрасна.

* * *</p>

— Госпожа, сегодня важный день, вам нужно просыпаться, — горничная боязно стояла возле кровати своей госпожи.

Каждое утро, когда ей приходилось будить Ким Джису, девушка получала презрительный взгляд и язвительное высказывание в свой адрес, которое портило настроение на весь оставшийся день.

— Госпожа, прошу вас, ваши родители будут ругаться, — она с опаской подошла чуть ближе к герцогине и легонько потрепала ту по руке.

Су начала ворочаться и в полудрёме процедила:

— Сольхён, как ты смеешь трогать меня, сколько раз я говорила это тебе, — служанка отдёрнула руку, как ошпаренная.

— Госпожа, прошу простить меня, я бы никогда не посмела ни о чём таком и думать в обычной ситуации, — молила молодая девушка, чьи тёмные волосы были собраны в аккуратный пучок для более удобной работы.

Женский голос доносился до Су глухим звуком, ей казалось, что всё это было лишь видениями, которые часто преследовали её в скрытой от солнечного света темнице. Она медленно сходила с ума, вспоминая минувшие дни, но когда Сольхён вновь с опаской дотронулась до её руки, та тут же вскочила с места и со страхом взглянула на до боли знакомые черты лица напротив.

Мин Сольхён — девушка, что постоянно получала тумаки от герцогини, но никогда не смела и слова сказать в ответ. Слишком уж она была забитой птичкой, что до самой смерти была обречена терпеть издевательства тех, кто был выше её по статусу.

— Что сегодня за день? — тяжело дыша то ли от невозможности поверить в случившееся, то ли от страха, что это и был ад, в котором Су придётся проживать одни и те же события раз за разом, она спросила стоящую напротив.

Служанка испуганно отшатнулась, боясь, что ещё немного и графиня плюнет ей в лицо за то, что та посмела коснуться её.

Но пока всё отличалось от обычного утра, потому девушка дрожащим голосом ответила:

— Сегодня господин Чон с севера приезжает к вам, самой красивой герцогине Юга, чтобы получить благословение от ваших родителей и забрать к себе. Вы счастливца, Госпожа, я слышала, что господин очень хороший человек, который заботится об окружающих, — она раскраснелась, а после тут же опомнилась, кому это говорила, что выражение лицо в мгновение изменилось.

— Даже слишком хороший, — Су вздохнула.

На мгновение в мыслях пронеслись все проведённые вместе дни, дни, которые она самолично превратила в личный ад для Чонгука. Только сейчас девушка удивлялась, насколько же у него были стальные нервы, что он с выдержкой, присущей хищнику, поджидающему свою жертву, терпел все выходки, устраиваемые молодой герцогиней.

Она унижала, втаптывала в грязь его гордость и переходила грани дозволенного, а он даже изменять не смел, был верен до того самого момента, пока не устроил переворот, захватив власть южной империи в свои руки.

В тот же самый момент Ким Джису превратилась из герцогини южных земель, выросшей в семье аристократов, что были правой рукой императора, в изгнанницу и пленницу, ожидающую свой смертный приговор в сырой темнице.

Ненавидела ли она Чонгука?

Она ненавидела себя.

— Вы счастливица, что такой хороший человек возьмёт вас в жены, — уголки женских губ взмыли к солнцу.

— Повезло ли ему с этим, — усмехнулась Ким, всматриваясь в зеркало, что стояло посреди роскошной комнаты.

Чёрные шелковистые волосы струились по изящным худощавым плечам, спускаясь на шёлковую сорочку из самых дорогих тканей столицы. Ким Джису славилась своей внешностью на всю южную империю, но также её не обходили стороной и слухи о жестоком характере, о глазах, в которых плясали черти, а стоило только взглянуть в них, будто всё хорошее испарялось.

Может ли кто-то с такой изящной внешность быть ужасным человеком? Спроси кто угодно об этом про герцогиню Ким, ответ был бы однозначным: она была монстром, красивым до безобразия, но способным перегрызть глотку в любое мгновение.

— Конечно, вы же очень красивая, Госпожа, — это было единственным достоинством девушки, что даже с утра выглядела, как только распустившийся цветок гортензии.

— Подготовь всё, в скором времени мне нужно будет спускаться, — Су ясно дала понять служанке оставить её одну, а та, в свою очередь, незамедлительно последовала приказу, всё ещё оставаясь в небольшом шоке от сегодняшнего утра.

Обычно в неё летела посуда, подушки и всё то, что попадались герцогине под руку, но сегодня, на удивление, она была спокойной.

— Видимо, Госпожа решила образумиться перед помолвкой, — улыбнулась про себя Сольхён, всё ещё надеявшаяся на благоразумие своей госпожи.

— Значит, бог услышал меня и позволил вернуться назад, — Джису мерила комнату шагами, вдаваясь в размышления. — Что же случилось перед моим заключением и после? — она начала напрягать память, воспроизводя события прошлого и переживая всё происходящее вновь. — В скором времени я должна покинуть поместье родителей и уехать на север, где моему жениху не найти спокойствия от моего несносного характера. Что же стало отправной точкой? Измена прямо у него на глазах? Нет, ему было без разницы, это же всего лишь политический брак, так что ни о какой любви и речи не шло. Тогда что же случилось такого? — в прошлом было слишком много плохого, чтобы выделить что-то поистине ужасное, ведь всё случившееся было достаточно жестоким. — Может, мне забрать все деньги и сбежать? — она призадумалась на минутку, а после тут же замотала отрицательно головой. — Нет. Слишком плохой вариант, мне некуда бежать и меня найдут быстро. Получается выход один — войти в доверие к Чонгуку, чтобы даже в ситуации, когда он захватит власть в свои руки, остаться рядом с ним.

Смерть была лишь невиданным удовольствием для Джису в прошлом, ведь сидеть в темнице и медленно сходить с ума было намного невыносимее, нежели разом прекратить все мучения.

И во всех своих муках виною был лишь один человек — она сама.

— Хорошие отношения с мужем — счастливая жизнь без мучений, — резко остановившись посреди комнаты, её будто осенило. — Так, а что же я сделала до сегодняшнего дня?

В памяти всплыл день, когда они уже встречались перед помолвкой. В саду пели птички, на столе стоял горячий ромашковый чай, а на ней красовалась ехидная улыбка, которой она одаривала Чона, что сидел напротив. Её последними словами в тот день были таковы:

«Даже не смейте смотреть и думать обо мне, прикасаться своими грязными руками, пропитанными кровью, к той, чьего вы даже мизинца не стоите. Вы жалок во всех пониманиях, даже с таким сексуальным телом вы не смеете возжелать меня, вы настоящее отродье нашего мира».

В прошлом Су была достаточно красноречивой.

— Чёрт возьми, зачем я всё это говорила? — схватившись за голову и начав крутить круги по комнате, проклинала она сама себя. — Оторвать бы тебе язык и помыть рот с мылом, идиотка, — за время пребывания в темнице у графини было слишком много времени, чтобы подумать над всем, что случилось, переосмыслить сто раз каждое слово и действие.

Был бы у неё этот шанс раньше — не пришлось бы умирать в первый раз.

— Главное успокоиться и действовать по ситуации, — взяв эмоции под контроль, посудила Ким, а после созвала служанок, чтобы те помогли собраться.

* * *</p>

— Чонгук, как ты сам не понимаешь, кого берёшь в жены? Это же известная даже у нас «сумасшедшая псина дома Кимов», что только развлекается с мужчинами и тратит деньги на драгоценности, — пытался вразумить товарища Джин.

— Мы не у себя, чтобы ты так обращался ко мне, будь поуважительнее, а то на нас будут смотреть, как на дикарей, — спрыгивая с лошади, ответил Чон. — Ты же знаешь, что у меня не было права отказаться. Мы должны нарастить влияние, чтобы уберечь своих людей от голода. Как ты высказался, эта «сумасшедшая псина дома Кимов» станет ключом ко всем проблемам, — идея брать кого-то в жёны не особо нравилась ему, но, как он и сказал ранее, иного выхода не было.

Его заставили.

Чон Чонгук был хорошим правителем, который был готов поставить долг перед людьми выше своего личного удобства, но женщина, что так нагло плевалась ядом ему в лицо, всё же настораживала, даже вызывала отвращение.

— Господи, за что же нам всё это? — продолжал причитать Ким. — Тогда сразу же найдите себе любовницу, не чахнуть же в одиночестве, пока эта дьяволица будет развлекаться с каждым встречным, — негодованию правой руки Чона не было предела.

— Раз уж я возьму её в жены, то обязан буду нести супружеский долг до самого конца, пока ситуация не изменится. Она может делать, что угодно, нам это только на руку, ведь впоследствии будет легче повернуть всё случившееся против юга, — несмотря на сказанное, на самом деле в принципах Чонгука не было измен. Какой бы несносной ни была герцогиня, он бы не посмел сделать ничего предосудительного.

— Вы настоящий дурак, раз готовы положить личное счастье в ноги этим зажравшимся южным аристократам.

— Держи язык за зубами, пока мы находимся здесь, — они вовремя замолчали, ведь в данный момент поприветствовать гостей вышел дворецкий.

Мужчина средних лет с идеальной осанкой подошёл чуть ближе и начал свою речь:

— Рад приветствовать дорогих гостей, но, к сожалению, принять мы вас пока не сможем, если вас не затруднит, то вы можете расположиться перед дверьми на поляне, — дворецкий лишь слегка ухмыльнулся. — Господин и Госпожа дома Ким также просили передать, что для того, чтобы попросить руки и сердца многоуважаемой госпожи, вам придётся преклониться перед ними и поцеловать подол одеяний. Таковы законы этого дома, а сейчас прошу меня откланяться, располагайтесь, дорогие гости, — последние слова мужчина выплюнул с нескрываемой насмешкой и поспешил скрыться за дверьми.

— Вот же ублюдки, отношение, словно к собакам, — хранитель северных земель выплюнул вслед закрывшимся дверям. — Лучше бы вы и впрямь взяли госпожу Вонён в жены, — Джин тут же осёкся, встретившись со взглядом Чона. — Понял, молчу, молчу.

— Мне без разницы на все унижения, что придётся пройти, на кону с этим стоят жизни моего народа, так что я переступлю через себя ради них, — Чонгук приказал своим людям располагаться на поляне, «мило» предложенной хозяевами поместья.

— Настолько ли там прекрасный алмаз, что они так хранят его? — речь зашла о Джису. — Вы же виделись с ней, и как вам она?

— Словно Сирена, что чарует красотой, а после убивает без замедления.