V. (1/2)

– Не трогай галстук.

Джунмён в очередной раз вздыхает, на этот раз уже чуть раздражённо, когда так же в неисчислимый раз поправляет удавку, как Джонин это называет, на шее мужа.

– Зачем он мне вообще нужен? – Джонин тоже вздыхает, уставая спорить, и только закидывает чуть голову назад, чтобы мужу было удобнее.

– Это корпоратив…

– Вот именно, а не встреча с президентом! – Джонин всплескивает руками, следом совсем нагло и бесцеремонно сгребает в охапку, сжимая посильнее и отрывая ноги Джунмёна от пола, перекидывая через одну свою руку, словно тот ничего не весит. – Может, ну его? – интересуется, когда ставит обратно на ноги, обнимая за талию со спины и прижимаясь губами к тонкой шее. Джунмён в светло-голубой рубашке, верхние пару пуговиц которой расстегнуты и белоснежный бархат его шеи не позволяет отвести от него взгляда.

Джунмён хлопает по ладоням, что сжимают его талию и снова разворачивается к нему лицом, заканчивая с галстуком, но при этом уже с лёгкой улыбкой, а не раздражённый от постоянных попыток мужа испортить собственный галстук.

– Тебя там все знают, – в очередной раз хмыкает Джонин, уже как они двигают прочь из дома к машине. – И что это за корпоратив, куда все идут пообщаться и расслабиться, а я – цедить минералочку?

Джунмён, выслушав, взрывается хохотом, наблюдая, как муж усаживается за руль и пристёгивается.

– Если ты ведёшь машину туда, это не значит, что будешь назад, – замечает он, тоже пристегиваясь, слегка похлопав мужа по плечу следом. – В конце концов…

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю доверять кому-то машину, – Джонин чуть хмурится. – Да и…

В этот раз его перебивает уже Джунмён.

– Приедем домой и напьёмся в машине, если тебе так не терпится.

– Вот это другое дело! – Джонин довольно улыбается. – Неужели сразу непонятно было, что я хочу с мужем напиться, а не с коллегами? – хмыкает он. – Они же, что трезвые, что нет – только о работе говорят. А где же хвалённые отдых и релакс?

– Так вот, почему ты не горишь особым желанием ехать, – понимает, наконец, Джунмён. – Сразу бы сказал, я бы не соглашался, когда Сынги приглашал.

– Да буду я шефа, что ли, подставлять? Он старался, организовывал, – Джонин дёргает плечом. – Просто…не то настроение.

Джунмён видит, как он вздыхает и на пару мгновений задумывается, какой реакции от него ждёт муж. А то, что дело, над которым его отдел сейчас работает, значительно выбивает его из колеи, Джунмён видит отлично, и, честно говоря, увидел бы любой, даже не знающий Джонина, но знающий, что он служит в полиции.

– Наоборот тебе нужно отвлечься, отдохнуть и проветрить голову, чтобы взглянуть свежим отдохнувшим взглядом, – Джунмён кивает уверенно, когда на светофоре Джонин устремляет на него взгляд. – А так, гляди, что-то и выстрелит.

Джонин выслушивает, кивает в ответ, но не так уверенно, и ловит за подбородок, чтобы мягко притянуть к себе и прижаться коротким поцелуем к его губам.

– Следи, чтобы я не напился!

Джунмён роняет смешок в его губы.

– А может это моя цель! – замечает он, всё ещё прижимаясь губами к губам мужа, пока говорит, и теперь целует сам.

– Папа звонил после обеда, – вспоминает Джонин то, о чём хотел рассказать. – Сэ уже заскучал.

– Чего вдруг? – Джунмён искренне удивляется. – Я забрал его домой сразу, как тебя отправили на дело. Вместо пяти дней он и так только два просидел у деда с дедушкой. А тут полдня – и он уже заскучал? Что, макаруны больше не работают?

– Просто папа задумался о кариесе, – замечает Джонин вслух, и они с мужем смеются, переглядываясь. – А ещё Сэ вьёт из них верёвки. У кого это он научился?

– Понятия не имею.

Джунмён показательно от мужа отворачивается, но мысленно делает себе пометку о том, что Джонин не так глуп, как остальные, и замечает попытки им манипулировать гораздо чаще, чем думается Джунмёну.

Нужно быть осторожным!

Либо работать более искусно.

В конце концов, никто не знает его лучше.

– Может, нам надо было Кибома с Джонхёном с Сэ отправить? Они любят бывать у деда и дедушки Сэ больше, чем у собственных! – замечает Джунмён. – Не занудились бы точно. И не заскучали.

– Мой папа ещё не готов седеть так рано, – чуть нервно смеётся Джонин. – Он любит Бэкки, как своего ребёнка, ещё с университета, но с малыми, порою, перебор. Один Сэ чего стоит с его Ститчем!

– Это с тем, который в машину не помещается? – Джунмён фыркает с улыбкой. – А не надо было такого огромного покупать!

– Да у ребёнка юбилей был! Разве я мог отказать!? – Джонин задыхается в наигранном возмущении. – Какого нашёл – такого и взял.

– Кровать нужного размера только в комплекте не шла, чтобы плюшевое чудовище с человеческим вместе на ней помещались, – Джунмён поджимает губы, кивая, и Джонин смеётся. – Говоришь про манипулирование, а сам ведешься.

Договорив, Джунмён понимает, что погорячился, спеша отвести взгляд и больно прикусить язык.

– Люблю вас просто, манипуляторы.

Джонин вздыхает, несчастный и поверженный на вид, но следом улыбается совсем ласково, и Джунмён понимает, что пронесло.

***</p>

– А ты когда записался в спецотдел по особо тяжким, а? – подкалывает Бэкхён, толкая локтём в бок, но руки мужа не отпуская, и Чанёль закатывает глаза.

– Я, может, всегда хотел, а жизнь заставила в трупах ковыряться! – отзывается он, и Бэкхён передергивает печами, снова толкая локтём в бок, в этот раз гораздо сильнее.

– Приятного аппетита, блин!

– Вот мог бы уже и привыкнуть, – Чанёль хмурится. – А то как не родной!

– Если я ещё раз увижу, – Бэкхён отпускает его руку, вырастая напротив и грозясь тонким пальцем. Он давно предупредить хотел, но всё забывал, а тут так удачно вспомнилось, – что ты малым про трупы рассказываешь, да ещё и с картинками, я…

– Я ращу себе смену! – с совсем невозмутимым видом парирует Чанёль, и Бэкхён вздыхает, понимая, что бессилен. Он снова позволяет поймать свою ладонь в плен пальцев мужа. – Пойдём с Кёнсу поздороваемся.

– Пойдём.

– А ты чего один? – интересуется Чанёль, когда они подходят к психиатру спецотдела поближе, едва тот появляется на пороге. – Привет.

– Привет, – Кёнсу приветственно кивает, улыбаясь обоим. – На сегодняшний вечер буду одиноким волком. Мой альфа сейчас не в том статусе, чтобы брать его на мероприятие, куда все приглашены со своими вторыми половинками, – Кёнсу чуть неловко плечами пожимает. – Это слишком громкий статус для него. У нас всё сложно.

– И вот надо было тебе пристать к человеку с таким вопросом! – Бэкхён фыркает, намереваясь уже привычно толкнуть локтём, но Чанёль ловит тот на полпути.

– Да всё нормально! – Кёнсу добродушно отмахивается. – На самом деле, дело во мне. Будучи в моей профессии, тяжело просто расслабиться и наслаждаться отношениями – постоянно неосознанно анализируешь.

– Издержки профессии? – с кивком улыбается Бэкхён. – Понимаю. Мы вот вместо сказок читаем детям криминалистические энциклопедии.

Кёнсу присвистывает ошалело, но с улыбкой.

– Ты мне этого никогда не забудешь, да? – Чанёль вздыхает. – Су, скажи, как профессионал – я сильно погорячился? Он мне долго это воспоминать будет? Малым, вот, понравилось.

Чанёль хмурится, Кёнсу с Бэкхёном переглядываются, рассмеявшись.

– Сколько им?

– Шесть, двойняшки.

– Лучше, всё-таки, пока сказки.

И теперь смеются все трое.

– О, наши приехали! – замечает Бэкхён, указывая куда-то мужу за плечо, в сторону, замечая лучшего друга с Джунмёном, которые замирают напротив шефа, разговаривая с ним.

– Су, ты, конечно, знаком с Джонином, – подаёт голос Чанёль, замечая по-хорошему пытливый взгляд Кёнсу туда, куда указывает Бэкхён. – Он тоже с мужем.

Кёнсу кивает в ответ и воспоминает, что омегу рядом с коллегой уже видел, тоже рядом с ним, правда, в других условиях, но одна деталь, за которую профессиональный взгляд Кёнсу таки цепляется – не меняется.

Пара, за которой трое они наблюдают, для него, как для человека, едва ли не в идеале владеющего анализом и психоанализом, выбивается на фоне других довольно заметно. И, в первую очередь, из-за омеги, конечно.

Они держатся за руки, так же как и Чанёль с Бэкхёном, стоящие перед ним, но если здесь прикосновение довольно спокойное и стабильное, там же наоборот. Не альфа держит его ладонь, пряча в своей, а омега, держась за крепкую ладонь обеими руками.

Его собственные пальцы в движении, он сжимает и разжимает чужие, гладит или чуть тянет, перебирает. А ещё, конечно, выражение его лица, вернее эмоций, что меняются на нём – слишком, кажется, стремительно и как-то…автоматически, запрограмированно.

Пока Джонин довольно внимательно слушает шефа, сохраняя на губах доброжелательную улыбку, выражение лица омеги рядом с ним несколько раз меняется с удивлённого на доброжелательное, следом на безразличное, и обратно.

Омега прижимается к сильному плечу грудью практически вплотную, стоя полубоком к нему, а не к собеседнику, как это обычно происходит у обычных людей – стоять в позе, развернутой к тому, с кем говоришь. Кёнсу анализирует дальше, и чем больше смотрит, тем больше видит. Шеф, видимо, о чём-то шутит, и пара, стоящая напротив, в унисон смеётся. Джонин бросает на мужа короткий улыбчивый взгляд и тот отвечает таким же, поймав. И спустя пару мгновений, как они начинают что-то рассказывать шефу в ответ, Кёнсу понимает, что договаривают фразы друг за друга.

Но почему это выглядит так… неестественно?

– А вы давно знакомы? – мягко интересуется Кёнсу, нарушая чуть затянувшуюся паузу.

– С университета, – отвечает Чанёль, включаясь. – Мы с Джонином учились вместе: я на криминалистике, Бэкки на журфаке, а Джонин на юриспруденции, потом пошёл в школу полиции. Сэхуни – мой крёстник. С ним ты уже знаком, да?

– Да, – Кёнсу кивает с улыбкой. – Он очаровательный и очень послушный. Он часто с отцом на работе? Не самое лучшее место для ребёнка шести лет, если честно.

– Просто Джонин чаще на месте, чем Мён, – объясняет Бэкхён. – Джунмён – мой коллега. Он пишет для «Чосон Ильбо», наши издания конкурируют.

– Ого! – хмыкает Кёнсу. – Серьёзно.

– Ага, – соглашается Чанёль. – Они у нас – идеальная пара. Джунмён как раз ведёт рубрику криминала, так что они и в этом совпадают.

– И правда идеальная пара.

Кёнсу в очередной раз кивает, вновь устремляя взгляд на тех, о ком они говорят.

Даже слишком идеальная.

И прежде, чем он успевает подумать о чём-то ещё, вышеупомянутые альфа и омега вдруг двигают в их сторону, и приходится спешно взгляд отвести.

Но, как кажется Кёнсу уже задним числом, его взгляд на кое-кого таки не остаётся незамеченным.

– Добрый вечер! – Джонин окидывает присутствующих взглядом, здороваясь.

– Шеф снова перевербовывал? – уточняет Бэкхён и Джунмён закатывает глаза с улыбкой, цокая языком.

– Ему не надоедает.

Кёнсу чувствует взгляд на себе и отвечает таким же, доброжелательным, только взгляд ясных карих глаз не доброжелательный, а скорее чуть настороженный, внимательный, сканирует, и Кёнсу в какой-то момент, пару мгновений спустя, кажется, словно он стоит голый. Он неожиданно для себя чужого взгляда вдруг стесняется.

– Любовь, а это наш штатный судебный психиатр – Кёнсу, – представляет Джонин, следом исправляя сам себя, – просто Су, – кивает, и Кёнсу кивает ему в ответ с улыбкой. – Мой муж, Джунмён.

Джонин представляет мягко, и омега протягивает руку навстречу, уголком губ улыбаясь, Кёнсу принимает его руку, пытаясь понять, что ещё кроме доброжелательности он, наконец, видит на чужом лице. Но когда чужая рука слегка сжимает его руку, он понимает кое-что кроме.

Он вспоминает о смущении от чужого взгляда пару мгновений назад, но понимает, что это не смущение, а отчего-то страх. Глубокий, липкий и животный. По спине сбегает стая неприятных мурашек.

– Рад встрече! – кое-как выпаливает Кёнсу, пытаясь не выдать того, как громко интуиция кричит, буквально вопит ему об опасности, что холодной расчётливой агрессией расходится волнами прочь от этого человека. Кёнсу осторожно смотрит в лица других, рядом стоящих людей, но ничто в них не выдаёт того, что они чувствуют то же, и Кёнсу начинает отсчитывать от десяти к одному назад, чтобы привести мысли и эмоции в порядок.

– И я рад, наконец, познакомиться с вами, Кёнсу-ши, – Джунмён нарочно выделяет полное имя человека напротив, замечая, что то ему в такой вариации не слишком по душе. – Муж показывал мне ваш психологический портрет «Карателя», весьма впечатляет, – Джунмён хмыкает, – вы назвали его самодовольным ублюдком, влюблённым исключительно в себя. Вам не показалось, что оба эти понятия – эгоизм и любовь, совершенно противоречат друг другу?

– Это вы о нарциссизме, господин Ким? – Кёнсу хмыкает с улыбкой, замечая, что человек напротив кажется, отчего-то, обиженным.

– Просто Джунмён, – исправляют его. – Я так и сказал.

– Чрезмерные нарциссизм и эгоцентризм – одни из ключевых признаков психопатии. Такие люди обычно считают, что имеют право на то, что другим не под силу. Это связано с низкой самооценкой, таким образом психопаты самоутверждаются и тешат своё эго. И, конечно, с помощью убийств.

Джунмён, выслушав, смеётся вслух, закидывая голову.

Нарцисс с низкой самооценкой!

Большего абсурда он в своей жизни ещё не слышал!

– Он уже столько лет с нами, Су, что порою нам кажется, что мы знаем его лучше других! – замечает Джонин с улыбкой, и Джунмён непроизвольно цепляется за то, как муж зовёт коллегу.

– Порою нам не кажется.

***</p>

– И как тебе вечер? – интересуется Джонин негромко, чувствуя, как муж вплетается пальцами в его волосы и после кладёт руки ему на плечи, сидя позади, пока кресло за рулём таки занимает «трезвый водитель». И как Джонин только согласился на эту афёру, до сих пор не понимает!

– Ты хотя бы расслабился, – замечает Джунмён, складывая голову на его плече, следом замечая, что машина, наконец, въезжает во двор. «Трезвый водитель» отдаёт ключи, прощается, получает благодарность и чаевые и, выбираясь из-за руля, двигает прочь из двора.

Джунмён наблюдает, как закрываются за ним ворота, следом плюхается на спинку кресел сзади и Джонин, оборачиваясь, вдруг видит в его руках бутылку шампанского.

– Ого! – хмыкает с улыбкой. – Вот воришка!

Джунмён откладывает ту и снова тянется к нему, щёлкая по кнопке спуска кресла.

– Иди ко мне.

Зовёт мягко, опуская следом и водительское, и Джонин перебирается к нему назад, укладываясь рядом и предоставляя своё плечо мужу в роли подушки, предварительно открыв шампанское с негромким хлопком, и после глотка прямо из горла отдаёт бутылку Джунмёну. Тот делает так же и мостится поудобнее на его плече.

– А как тебе Кёнсу? – интересуется Джонин, нарушая тишину.

– А почему ты спрашиваешь? – Джунмён подозрительно прищуривается.

– Да я вижу, что Ёль с Бэкки таки про тему ревности пролетели мимо.

– Зараза!

Джунмён чуть хлопает по щеке и следом, упираясь ладонями в сильную грудь, перекидывает через него одну ногу, оказываясь сидеть на его бёдрах, и ладони Джонина по привычке тут же ложатся на его бёдра.

– Вот о чём я и говорю!

– А должен быть занят чем-то другим.

Джунмён наклоняется к его лицу и прежде, чем поцеловать, делает глоток шампанского.

– Напоминает мой выпускной из университета, – облизываясь, замечает Джонин с улыбкой. – Шампанское, заднее сидение машины и ты на моих бёдрах.

– В то время ты был порасторопней, – замечает Джунмён. – А не пытался заставить меня ревновать чёрт пойми к кому.

– Как крепко тебя зацепило! – с восторгом выдыхает Джонин, посмеиваясь и подтрунивая над мужем.