Глава 5 (2/2)

Рядом послышался тихий родной голос:

— О, как раз тебя искал.

«Слава Богу, Дазай». Никогда еще Накахара так не радовался приходу друга.

Длинные холодные пальцы аккуратно обвили запястье Чуи и мягко потянули. Тревога стала медленно отступать.

— В столовую, мальчики? — натянуто приветливо спросил Мори.

— Да, — Дазай держался хладнокровно.

— Ну, пройдусь с вами.

И вновь в груди Накахары рвутся нити надежды. Мимолетное чувство безопасности испаряется без следа.

Дорога казалась бесконечной. Длинные коридоры продолжаются лестницами, а лестницы заканчиваются коридорами.

Наконец нос уловил едва различимый запах еды. Двери столовой распахнулись со скрипом, попуская троицу внутрь. Как и ожидалось, разговоры мигом затихли, а на вошедших устремились десятки испуганных взглядов.

Вовсе не грела мысль, что придется находиться в центре внимания, но еще больше досаждало присутствие Мори. Мужчина явно не собирался оставлять парней в покое, следуя за ними беззвучной тенью.

Весь завтрак проходил в напряженной тишине. Взгляд Огая неизменно был направлен на Чую. Он изучал, искал. Его внимательный прищур, недовольная ухмылка — все говорило за себя: он что-то знает.

Но вот завтрак подходит к концу, Чуя молится, чтобы эта пара минут поскорее истекла.

— Осаму, — впервые за все время Огай повернулся в сторону Дазая. — Зайдешь ко мне после завтрака?

— Да, конечно, — хладнокровие Осаму поражает.

***</p>

Вечер, солнце уже миновало горизонт и скрылось за кронами деревьев.

Чуя все сидит у окна, он все ждет Осаму. Дазая нет уже много часов, остается только гадать, что сделал с ним Мори Огай.

Каждый шорох мыши под плинтусом, каждый скрип — Накахара дергается в надежде. А Осаму нет.

В голове возникает множество образов, ужасные картины. Это он виноват, это Чуя не сдержал свои эмоции. Огай наверняка обо всем догадался. Наверное, он убьет Дазая.

Нет, Кое всегда говорила, что нельзя думать о плохом. Нужно настраиваться только на хорошее.

Часовая стрелка лениво доползает до отметки «XI». Наконец заветная ручка двери дергается, громкий скрип расходится эхом по комнате. Осаму тяжело вваливается в дверной проем. Накахара тут же подскакивает, бежит навстречу.

Вид у Дазая разбитый. Он слегка прихрамывал на одну ногу, на его щеках успела поступить пара синяков. Особо не обращая внимания на Накахару, Осаму проковылял до кровати и рухнул на матрас безвольным телом.

— Хэй, Дазай, — тут же подбежал Чуя.

— Мм. Я устал, — тихо пробубнил Осаму и тут же уснул.

Радует, что Дазай остался в живых, но от его появления паника в голове только усугубилась. Теперь успокаивать себя фразами «Что за бред» и «Фантазия разыгралась» никак не получалось. Осаму здесь, и состояние его плачевно.

Накахара аккуратно переворачивает друга на спину. Бежевый кардиган Дазая отправляется на пол, штаны и рубашка следуют туда же.

Все тело Осаму в бинтах. Серые лоскуты крепко обматывают руки, живот и ноги. Помнится, в первую ночь, проведенную в пансионате, Чуя встретил Дазая. Тогда он тоже был весь перемотан. Но это быстро забылось, ведь больше Накахара его в подобном виде его не встречал.

Немного покопавшись в шкафу, Чуя нашел свежую майку и теплый плед. Осаму был незамедлительно одет, аккуратно уложен и накрыт.

***</p>

Глаза резко распахнулись, мышцы напряглись в судороге. Со вздохом Чуя поднимается с кровати. Почему он в своей комнате? Разве он не был у Дазая?

Чуя быстро одевается, впихивает ноги в кроссовки. Накахара тянет ручку двери — выходит в пустой темный коридор. Он идет по привычному пути: проходит длинный коридор, спускается по старой лестнице. В душе селится беспокойство. Что-то во всей этой картине не так: ступени кажутся круче, лестница никак не заканчивается. Неожиданная догадка приходит на ум: ведь все в ученическом корпусе сделано из дерева, а эта лестница была бетонной.

Где оказался Накахара?

Чуя срывается на бег, перескакивает со ступени на ступень. Конца все нет. Неожиданно ноги омывает холод; Накахара оказался в воде по колено.

Жидкость начинает подниматься. Вот она достигает пояса, тянется выше. Чуя пытается сдвинуться, побежать выше, но передвигаться в воде трудно. Она, будто чувствуя страх Чуи, ускоряется, тянется к горлу, затягивает в свои недры. Лицо накрывает приливом, глаза заливает жидкостью. Накахара тонет.

***</p>

Глаза открываются. Чуя резко поднимается. Он сидит на небольшом кожаном диване посреди темной комнаты. Единственный источник света здесь — небольшая свеча на деревянном комоде.

Накахара встает. По ступням бьет холод половиц. Но ведь Чуя был в белых кроссовках. Он подходит к тумбе и берет в руки свечу. Накахара обходит комнату по периметру, внимательно изучая обстановку: старые часы, небольшой диван и пара кресел. В этом есть что-то знакомое, но пазл в голове отказывается складываться.

В углу Накахара замечает узкое зеркало. Он подходит ближе. В стекле отражался совершенно другой человек: на Чуе была длинная белая сорочка, по плечам пышно раскинулись розоватые кудри. Свет от небольшого пламени свечи падал на лицо, подчеркивал бледную кожу и острые скулы.

Накахара развернулся и быстро направился к выходу из комнаты. Он попал в длинную галерею.

На стенах висело множество странных пейзажей и натюрмортов. Самым жуткой была картина с портретом карлика. То ли в свете пламени, то ли по задумке художника, кожа старика была слегка зеленоватой. Множество морщин покрывали его лицо, так, что казалось, будто глаза проваливаются в череп. На щеках выступали острые кости скул, натягивая эту болотную шкуру. Сам череп у него был неестественно вытянутый и длинный.

Вдруг черные зрачки старика на картине дернулись. Накахара в страхе отпрянул назад. «Померещилось, померещилось», — диктовал разум. Но вот что-то холодное коснулось плеча. Чуя резко обернулся — сердце упало в пятки. Перед ним стояло существо с картины. Свеча резко потухла, забирая с собой последние искры света.

Все тело Накахары парализовало. Он не мог сделать ни шага в сторону, только наблюдал, как длинные тонкие пальцы обвивают его плечи, тянутся к горлу.

Но тут существо перестало двигаться. Его рот открылся, а шея сильно вытянулась.

Чуя чувствовал пульсацию в висках, чувствовал дрожь в коленях и пальцах. Сознание вот-вот вылетит из его головы.

Но существо испарилось, распалось на мелкие пылинки и пропало. Пустота.

Накахара упал на пол. Он чувствует биение сердца, чувствует движение воздуха в легких. Едва удается успокоить дрожь в конечностях.