Глава 1 (2/2)

— Но это же я, — сказал он с такой знакомой горячностью, — твой самый лучший друг, Олег Волков. Ну же, Серый, вспомни, это со мной ты прикормил стаю бродячих собак, а потом мы дали им имена черепашек-ниндзя, со мной в первый раз попробовал пиво, тебе не понравилось, и мы вылили все бутылки в детдомовский унитаз, а на выпускном…

— Не надо, — Сергей только шире распахнул глаза, чтобы не залиться слезами по-настоящему, — ты что, не понимаешь? Я всё это помню, а значит, помнит и он… ты. Скажи мне то, чего я не знаю. Что было с тобой без меня.

— Ничего хорошего, Серый, — ответил Призрак, — вот что у меня без тебя было: смерть и кровь. А ещё пустыня. — Он откинул ворот потрёпанной чёрной куртки и показал длинный белый шрам, пересекавший правую ключицу. Шрам хорошо выделялся на фоне смуглой кожи, даже в слабом свете фонаря.

Сергей протянул вперёд руку, но вовремя себя одёрнул. Это было не к месту.

С воды подул пронизывающий ветер, и Разумовский невольно повёл плечами.

— Допустим, ты меня убедил, что дальше? — Сергей не поднимал взгляд, специально, чтобы не видеть в голубых глазах даже проблеска потусторонней птичьей желтизны.

Тень в тусклом свете фонаря пошевелилась, и Сергей понял, что Призрак покачал головой.

— Не убедил. Но я это исправлю, даю слово. А пока пошли домой.

— Домой? — Сергей всё-таки поймал его мягкий взгляд и не заметил в нём и намёка на неправильность, — у меня теперь нет дома.

Призрак не спорил, а лишь печально улыбнулся.

— Я позаботился об этом. Пошли со мной, сейчас тебе нужно укрытие, а уж станет оно чем-то большим, потом посмотрим.

Сергей кивнул, но от протянутой руки предпочёл отказаться. Он медленно поднялся, оглядываясь вокруг. Их лодка оказалась пришвартована к одному из спусков к каналу в самом сердце Питера. Днём здесь царила неизменная суета: толпа взволнованных туристов, мельтешащих зазывал, вооруженных экскурсионными проспектами, и просто бесцельно бродивших зевак. Сейчас же, глубокой ночью, ничто не нарушало покой, кроме нервно подрагивающих бликов на поверхности воды и миражей из жизни императорского некогда города, полного балов, приёмов и званных вечеров.

— Здесь недалеко, — сообщил Призрак и вновь протянул руку.

— Веди, — сухо ответил Сергей, в очередной раз проигнорировав чужое приглашение. Гулять по ночному городу в прошлом приходилось не часто, поэтому сейчас Разумовский буквально тонул в атмосфере загадочности и тайны, присущей любимому городу. В темноте она ощущалась как никогда. В памяти вновь всплыло лицо безумного Германа, так вот почему он был уверен, что Сергей скоро окажется на свободе, но откуда он знал? Впрочем, глубоко уходить в мысли и сомнения Разумовскому не дали.

Призрак не обманул: спустя всего пару кварталов они вышли к заброшенному на вид особняку. Судя по развевающимся на ветру кускам строительной пленки и лесам, здание находилось на реставрации и едва ли было пригодно для жизни.

Сергей удивлённо вскинул брови.

— Я же сказал, что тебе нужно укрытие. Внутри не так уж плохо, как кажется снаружи, — пожал плечами Призрак, отвечая на немой вопрос. — Тебе понравится, я обещаю.

Сергей лишь равнодушно покачал головой. Это была какая-то новая, доселе неизведанная, ступень безумия, и что с этим делать, он пока не знал.

Они, естественно, не решились заходить через главный вход, а обогнули здание с торца. Там обнаружилась ещё одна дверь, закрытая на тяжёлый замок, но Призрака это не остановило. Он покопался во внутреннем кармане куртки и достал ключ, открыв проход на лестничную площадку первого этажа. Здесь было очень темно и почти также холодно, как и снаружи, но по крайней мере не так сыро. В воздухе витал слабый запах штукатурки и застарелой плесени, и ещё чего-то специфического, присущего всем заброшенным домам. Сергей не представлял, как здесь можно жить, но миновав несколько пустых залов, они оказались в подсобных помещениях, где картина была совсем другая. Призрак щёлкнул выключателем, и вспыхнувшая лампочка осветила небольшую обжитую комнату. Никаких излишеств, но всё, что нужно для приемлемого существования тут имелось: старый стол с двумя стульями, плитка, холодильник, даже электрический чайник и телевизор. Напротив последнего разместилась раскладушка, накрытая шерстяным пледом. По тёмной глади ткани рябью расходились тонкие складки, а сверху словно парус, уголком стояла подушка. Совсем как в детдоме.

Сергей шумно вздохнул, но Призрак видимо превратно истолковал его замешательство.

— Там есть ещё одна комната, — кивнул он в сторону закрытой двери у правой стены, — только твоя. Можешь отдохнуть, а я пока нагрею воду, чтобы ты привёл себя в порядок. Прости, но горячей воды нет.

Он окинул Разумовского обеспокоенным взглядом, и Сергей прикрыл глаза, стараясь отгородиться от него всеми силами, но всё равно впитывая кожей, словно тепло майского солнца.

Вторая комната оказалась ещё меньше первой, но обстановка в ней была уже не такая спартанская, как будто её специально старались сделать уютней. Вместо раскладушки стояла настоящая кровать, а рядом примостились тумбочка и обогреватель. Узкое окно выходило на фасад другого здания, но облупившийся подоконник обрамляли настоящие занавески. Сергей подошёл к убранной постели и коснулся пальцами сложенных стопкой вещей. Футболка, свитер, штаны, носки и нижнее белье. Он пошарил внутри тумбочки и нашёл новенький ноутбук, а рядом не менее новый телефон. В конверте лежало несколько поддельных паспортов, Призрак позаботился и об этом. Сергей даже заглянул под кровать, почти ожидая найти домашние тапочки. Но густая тьма скрывала что-то совсем другое. У дальней стены, возле одной из ножек лежала какая-то тёмная масса. Это могло быть что угодно, любая ерунда, от забытой половой тряпки до старой газеты, но Сергей почему-то не смог её проигнорировать. Он встал на четвереньки и попробовал дотянуться. С первого раза не получилось, и пальцы схватили один только воздух, поэтому ему пришлось практически лечь на пол и попытаться снова. На этот раз рука скользнула по гладкой поверхности, и тёмная масса под его рукой распалась на фрагменты. Сомнений в том, что это было, больше не осталось, и Сергей, напряженно сглотнув, вымел из-под кровати свою находку. Вернее, находки — несколько десятков глянцевых прямоугольников. Сине-красные полосы на их поверхности потускнели и вытерлись, уголки кое-где были загнуты или порвались, но не узнать игральные карты было невозможно. Все они лежали «рубашками» вверх, и Сергей, не отдавая себе отчёта, перевернул верхнюю карту. «Тройка, семёрка, туз»… Но с истрёпанной бумаги, исчерченной в пяти местах, на него смотрел валет червей.