Самый близкий друг (другой вид отношений) | Роммат(/письменный стол) (1/1)
Никто не хранил его секреты лучше, чем старый дубовый письменный стол. Ящичек по левую руку, ящик побольше — по правую. Изящное и практичное исполнение. И всё — письма личные и деловые, документы разной степени важности, какие-то рисунки маленькой двоюродной сестрёнки, — на своих местах. За это он свой стол и любил. Ну как любил?..
Помнится, когда он первый и единственный раз поделился этой мыслью, его намеренно поняли превратно.
«Не оттого ли вы испытываете такие тёплые чувства к своему столу, что он единственный способен вынести ваш прекрасный характер?»
Укол, намеренно не достигающий цели.
«Возможно. — сузил глаза Роммат, — Ревнуете?»
«Вас к столу или стол к вам?»
В этом был весь Таладред в конце концов. Слишком яркий для эльфа, слишком болтливый временами, он, тем не менее, всегда был достаточно изворотлив, и его невозможно было застыдить. Что поделать? Должно быть, это та самая обратная сторона великого разума, всегда ищущего для себя лазейки.
Нет, возвращаясь к столу, Роммат мог твёрдо заявить, что его чувства были исключительно чувствами, приличествующими ситуации.
Как всегда, каждую секунду его жизни. В этом был весь Роммат.
Тогда что же ему в столе своём? Почему из всех предметов, связанных с детством, отрочеством, юностью, Роммат выбрал именно это стол? Потому что именно за ним когда-то сидел отец, к которому радостно бегал маленький Роммат, топая крохотными ножками в своё уже тогда скромное свободное время? Потому ли, что так много писем было написано именно за ним — о приёме в талассийскую Академию; о переводе в Академию Даларана; письма новым друзьям и старым друзьям; гневные записки, адресованные не-очень-искусно-скрытым врагам; подробные полотна текста досточтимым родителям…
Нет, было что-то даже большее. Большее, чем простая сентиментальность.
Что-то было в этом столе… идеально-правильное. Роммату даже казалось порой, что если бы весь мир был так прост, понятен, так практичен и разложен на полочкам, то жизнь в нём, а заодно и в Кель’Таласе, была бы несравненно лучше. Что в этом состоял весь секрет процветания. Затем наваждение проходило, Роммат просыпался от грёз наяву и находил мир таким, каким его покинул, а именно — слишком сложным для единой формулы.
Если во что-то Роммат и был влюблён когда-либо, так это в идею идеального королевства. Что поделать, если пока что в его мечты о совершенном вписывался только письменный стол?