Часть 2 (1/2)
Чан Ши прокашливается и сцепляет руки в замок, чтобы те не дрожали. То, как легко, с тенью улыбки на лице Мо Жань рассказывает об издевательствах над ним и об убийстве своей семьи пугает, но он должен продолжать слушать и спрашивать. Не ему судить этого преступника, его задача — лишь получить как можно больше информации о его преступлениях и мотивах. Диктофон отсчитывает секунды.
— Вы сказали, что подожгли квартиру и остались внутри, так? Вы пытались покончить с собой?
— Покончить с собой? — Мо Жань усмехается. — Нет, я никогда не думал сводить счеты с жизнью. Я хотел очиститься от крови, от скверны, в которую окунуло меня убийство. Именно для этого в средневековой Европе сжигали ведьм — не чтобы убить, а чтобы очистить их души от греха.
На мгновение Чан Ши забывает о том, что перед ним сидит террорист, забравший жизни сотен людей. Он видит несчастного ребенка, пожелавшего остаться в объятой пламенем квартире, потому что он не смог выдержать собственных деяний. Особенно больно становится, стоит осознать, что если бы полиция вовремя пресекла издевательства над мальчиком, он мог бы не вырасти в этого монстра.
И даже если бы полиция обратила на него внимание после этих убийств, Мо Жаня еще можно было бы спасти: его действия расценили бы как превышение необходимой самообороны, а с учетом долгих лет издевательств и несовершеннолетия подозреваемого его и вовсе могли бы отпустить на все четыре стороны, лишь изредка приглядывая за ним. Но полиция нашла виновника того пожара только сейчас, четырнадцать лет спустя, когда помочь Мо Жаню уже никто не в силах. Теперь его только на казнь отправлять, и многие, очень многие будут этого требовать.
— Почему же вы позже ушли из квартиры?
— Я не уходил, — пожимает плечами Мо Жань. — Я потерял сознание, едва не задохнувшись угарным газом, а очнулся уже в квартире неизвестного мне мужчины. Он представился частным детективом, сказал, что вытащил меня, и предложил сделку.
Брови Чан Ши сходятся на переносице. Сделка с четырнадцатилетнем парнем без гроша за душой? Звучит сомнительно.
— Что он тебе предложил?
— Молчание о том, что видел трупы с ножевыми ранениями. О том, что я тоже проживал в той квартире и не погиб в пожаре. Предложил новый дом, новую семью, новую жизнь в достатке и радости.
Офицер напрягается:
— И что он хотел взамен?
— Чтобы я представился сыном той мрази, моей приемной матери. Подтвердил это одному важному человеку, Сюэ Чжэнъюну, как оказалось, родному дяде того выблядка. Сюэ Чжэнъюн заплатил ему за поиски пропавшего племянника и обещал доплатить чуть ли не в десять раз больше при успешном выполнении задания. А я этого племянника грохнул, такой куш детективу сорвал!
Мо Жань начинает хохотать, и на его щеках снова вырисовываются милые ямочки. Чан Ши хочется зажать уши руками, чтобы не слышать этот приятный голос, в крошево рубящий душу. У самых страшных демонов точно прекрасное лицо, Чан Ши видит одного такого прямо перед собой. В этот момент динамики под потолком противно, до звона в ушах, взвывают, а затем на всю допросную раздается вопль: