По ком звонит колокол? (2/2)

— Я ещё не решил в силе ли сделка, — Эндрю усмехается и с вызовом смотрит на рыжего. — Натан Веснински — он действительно так опасен? Нет, подожди, сформулирую по-другому. Имеет ли он отношение к крупным преступлениям Мериленда?

— Я думал, ты достаточно умён, чтобы сложить два плюс два, — подстать ему усмехается Натаниэль.

Эндрю пожимает плечами:

— Должен был убедиться.

— Я не засчитываю это за вопрос. Давай другой.

Требуется несколько секунд, чтобы Миньярд определился со следующим вопросом. Натаниэль же тратит его на изучение серьёзного выражения лица парня.

— Зачем ему оставаться, если все знают, кто он?

— Проще защищать его, когда он у меня на виду. Рико теперь не отстанет так просто, если он пропадёт — Тетсуи лично займётся поиском и наказанием. Если будет возможность, он до последнего не скажет Кенго о найденном активе. Как много знает ваша команда?

— Нил так ничего им не рассказал. Кевин на все вопросы о тебе отвечает экси: позиция, сильные и слабые стороны, статистика и прочая ересь. Они ушли в игнор. Почему?

— Кенго больше не заинтересован в Натанаиле, — Натаниэль пожал плечами. — У них есть я.

Натаниэль с холодностью отчеканивает последние слова и задумывается на мгновение, прикрывая глаза.

— Почему ты предложил Нилу защиту?

— Я видел в нём угрозу — думал, что его послал Рико, чтобы навредить Кевину или убедить его вернуться. Но бегунок оказался опасностью другого рода, покрытой ложью. Это вызвало интерес, а увлечённость им Кевина привела на мысль: когда Дэй занят чем-то, он не думает о Рико. Причина, по которой ты его защищаешь?

— Разве тебе нужна причина для защиты Аарона и Ники? — Натаниэль искренне удивляется. — К тому же, мне уже не выбраться из этого. Нилу удалось сбежать, а я имел глупость пообещать, что сделаю всё для этого.

Эндрю непроизвольно хмурится, отмечая формулировку слов. Пусть Натаниэль и назвал это глупостью, Миньярд был уверен — он никогда не относился к этому с легкомыслием, даже думая, что брат мёртв.

— Что тебе нужно, чтобы продолжить присматривать за ним?

Наличие подобного вопроса забавляет. Эндрю не сдерживает победной улыбки. Натаниэль идёт на уступки, хотя не похоже, что он в проигрышном положении.

— Ты не пропадёшь из поля моего зрения. — Заметив, что Натаниэль буквально воспринял его фразу, Эндрю продолжил: — Я хочу продолжить получать ответы и быть в курсе того, что ты планируешь делать с Рико.

— Предлагаешь предать Воронов и завести дружбу с Лисом? — Нат не может скрыть усмешку.

— Ты уже предал их, приехав сюда, — вторит его тону Эндрю и также усмехается.

— Я не могу всегда быть на связи или часто приезжать.

— Этого и не требуется.

— Хорошо.

— Хорошо.

Натаниэль, наконец, выкидывает бычок и некоторое время молчит, не двигаясь. Лёд в его глазах приходит в движение, выдавая активный мозговой процесс. Эндрю ждёт какого-либо вопроса или фразы, но понимает, что этого не последует, поэтому говорит сам:

— Насколько Нил будет посвящён в наш разговор и сделку?

Парень качает головой и смотрит на чёрный GS. Его огненные волосы мягко трепещут от движения и, чёрт возьми, выглядят как горящий огонь.

— Я не стану с ним сближаться. Не сейчас. Если спросит, рассказывай то, что считаешь нужным.

Эндрю отмечает ещё один интересный факт: пусть и видно, что Натаниэлю дорог Нил, у него есть какой-то повод, из-за которого он не хочет общаться. Встаёт вопрос об их прошлых отношениях.

Миньярд откладывает и этот вопрос.

— Не против продолжить в следующий раз? — Натаниэль говорит сквозь зевок и бросает взгляд на время. — У меня скоро тренировка. Рико будет верещать, если опять не приду.

— Беги, Белый кролик, — усмехается Эндрю в спину уже уходящего парня.

Он провожает воронёнка взглядом до самой машины. Эндрю не совсем знает, зачем он это делает. То ли убедиться, что противник-союзник действительно покинет нейтральную территорию. То ли чтобы подтвердить свою догадку — Натаниэль приехал изнеможденным.

За эту недолгую прогулку до своего авто парень оступился дважды. Это не было слишком заметно — Натаниэль не из тех, кто позволит так легко увидеть что-то подобное. Но он также прихрамывал на левую ногу. А в очередной порыв холодного ветра парень слишком поздно удержал весящую на плечах джинсовку. Эндрю заметил грязное кровавое пятно на его спине. То, как сжался его желудок, Миньярду очень не нравилось.

***</p>

Сквозь огромное окно пробирались последние лучи заходящего солнца. Натанаиль заворожённо наблюдал за темнеющим небом, раскрашенным в самые разные цвета. Но больше всего преобладал, как обычно, красный. Именно эта ярко-кровавая полоса неба привлекла его внимание на текущий момент. Пусть на самом деле мальчик и не оценивал это природное явление.

Красный, местами такой грязный, будто с примесью серого, пугал. Именно такого цвета были пятна на одежде Натана. Именно такие были подтёки на только ушибленных местах. Именно этого цвета жидкость текла по их венам и отвратительно вытекала из его носа в последние двадцать минут.

Натанаилю пришлось вновь уйти в ванную и поменять трясущимися руками вату. Он вновь разозлил Натана. Натанаиль слишком громко отодвинул стул за этим ужином. В ушах до сих пор стоял этот отвратительный скрежет деревянной ножки о паркет, даже пробираясь сквозь весь остальной шум.

В доме было отвратительно тихо, как и каждый раз, когда Веснински-старший был дома. Мальчику хотелось спрятаться в своей комнате и постараться как можно скорее лечь спать, дабы закончить этот отвратительный день. Но он также хотел, чтобы Натаниэль был рядом с ним. Чтобы он убедился, что брат в порядке.

Чьи-то тихие шаги в коридоре звучат слишком громко. Натанаиль застывает на выходе из ванной комнаты, в ужасе задерживая дыхание — он не хотел, чтобы это был отец. В такие моменты мальчик очень завидовал брату, который научился различать всех домашних по звуку их шагов. Самому же Натанаилю удавалось узнавать только Лолу из-за её извечных каблуков и брата, так как его шаги были слишком лёгкими.

Когда незнакомец отдаляется от комнаты, мальчик еле слышно выдыхает и прокрадывается на большую кровать. Комната Натаниэля ещё проще его собственной. В ней нет редких мячей, нескольких клюшек и спортивной сумки, лежащей всегда у письменного стола. Зато у Ната есть книжный шкаф, заставленный самыми разными произведениями. К собственному стыду, Натанаиль знал только малу часть из них. На стене у двери весела небольшая мишень дартса, которая требовала уже замены — заместо дротиков его брат использовал подаренные три года назад Лолой ножи. Натанаилю подарили точно такие же метательные лезвия, но помимо обязательных уроков, он к ним не притрагивался.

Мальчик не помнил, когда именно родители выбрали для них эти роли — Натанаилю позволялось покидать дом и играть в экси, Натаниэль же должен был усердно учиться у людей отца. Конечно же, это не исключало того, что Натанаиль должен был на должном уровне владеть ножами и всем холодным оружием, а Натаниэль разбираться в спорте и особенно поддерживать уровень близнеца в кардио. Им позволялось быть лишь слегка хуже друг друга.

Именно из-за этих тупых различий в качестве наказания Натанаиль получил лишь звонкую пощёчину, из-за которой до сих пор горела щека и шла носом кровь. У мальчика завтра была первая игра в Младшей лиге. Натаниэль остановил Натана, повиснув на его руке. Даже от воспоминания об этом становилось жутко. Натанаиль сильнее сжался в спинку кровати, обхватывая колени руками. Его близнец умолял отца пощадить Натанаиля, ведь он не смог бы тогда хорошо сыграть завтра. Его близнец умолял наказать его, а не Натанаиля.

Мальчик до боли прикусил губу, вновь слыша в собственном сознании отчаянные слова. То пытался остановить Ната, но тот бросил на него только один взгляд, который явно требовал заткнуться. Голубые глаза, наполненные слезами из-за боли и страха, метнулись в сторону матери, которая с надеждой смотрела на Натаниэля. Спустя мгновение крепкая хватка мужчины сжала его шею, уводя с кухни. И Натанаиль в карих глазах матери увидел облегчение.

Это было отвратительно. Хотелось кричать, бросать предметы и заставить хоть кого-то услышать этот крик, разрывающий душу уже который год. Осознание бесполезности этих действий убивало. Натанаиль не мог сделать ничего. Близнец чувствовал тоже самое — мальчик знал. Это чувство взрывалось каждый раз, когда Натан забирал для наказания кого-то из них. Опустошение. Беспомощность. Агония от собственной бесполезности.

Тихие слёзы вновь скатывались по щекам, скрываясь к ткани тёмных брюк. В комнате уже практически полностью стемнело. Натанаиль съёжился от холода, хотя и понимал, что в комнате тепло. Он не знал, сколько времени прошло с ужина. Сколько уже длиться наказание и когда оно закончится.

Всё, что Натанаиль знал точно — он идиот. Никчёмное создание, из-за которого сейчас страдает его брат. Из-за его глупого предвкушения Натанаиль забылся, совершил самую глупую ошибку из возможных. И отделался пощёчиной и лёгким кровотечением.

Сидя в тёмной комнате, Натанаиль обещал себе, что это последний раз, когда за его ошибки наказывают кого-то другого. В свои семь лет он действительно верил, что сможет это сделать.

Натанаиль никогда так не ошибался.

***</p>

В коридорах было непривычно оживлённо. Натаниэлю пришлось пробираться сквозь небольшие группки людей, столпившихся в коридорах. Парень искренне ненавидел обеденное время.

Он только вернулся со встречи с Лисами и последнее, что ему хотелось, это слушать бесполезные разговоры сокомандников. Ещё неприятней было то, как хаотично они двигались — пару раз Натаниэля всё-таки задели своими конечностями, что мгновенно отозвалось тупой волной боли.

— Хэй, Нат, — громкий женский голос привлёк внимание.

Натаниэль замедлил шаг и дождался, когда Эшли Олдридж сравняется с ним. Она была одной из немногих девушек в команде и пусть так и не вошла в основной состав, была довольно неплохим игроком. Как, в принципе, и человеком. Её чёрные волосы забавно были собраны в пучок, из которого выбилось несколько прядей и который был до безумия неаккуратным. Сбросив попавшую в грязно-зелёные глаза прядь, она слабо улыбнулась.

— Тебя давно не было.

— Ага, было несколько дел. Завтра вечером опять уеду, — Натаниэль натягивает на лицо улыбку и подстраивает шаг под спутницу.

— М-м-м, не думаю, что это очень хорошая идея, — тихо отвечает она и быстро оглядывается, есть ли рядом кто-то.

— Почему?

— Рико уехал вчера и вернётся только в понедельник, — она останавливается около своей комнаты и смотрит ему в глаза сверху вниз.

За что Натаниэль любил её — честность и абсолютная разумность. Пусть она по глупости и приняла в своё время предложение Воронов, Эшли в полной мере осознавала царившие здесь порядки. У неё за спиной не было никого, но даже так девушка умудрялась выживать в этом гнилом месте, не причиняя не кому вреда. В те моменты, когда Натаниэль был вынужден отсутствовать, Олджирд отлично справлялась с ролью спонсора событий. В отличие от Жана, она всегда излагала факты полностью, ничего не умалчивая.

— Присмотри за Жаном, — привычная просьба слетает с губ Натаниэля.

— Не думаю, что он что-то ему сделает — будет дожидаться тебя, но хорошо.

— Очередное интервью?

— Да, Рико говорил что-то о том, что нужно поставить Лисов на место. Не знаю большего — это то, что услышала Лидия.

— Можешь последить за новостями с ним?

— Конечно, — тёплая улыбка касается её губ. — Мог и не просить. Я напишу, как только узнаю, что выйдет в эфир.

— Спасибо, солнце, — Натаниэль привычно треплет её волосы, почти полностью разрушая хлипкий пучок.

Девушка быстро выныривает из-под его руки и принимается что-то ворчать себе под нос. Пусть Эшли у была выше него на несколько дюймов, её повадки напоминали маленького котёнка. Котёнка, способного разорвать вас на корте. Рассмеявшись над её неловкими попытками удержать все свои волосы в причёске, Натаниэль направился к себе в комнату, но его опять остановил её голос:

— Нат, — дождавшись, пока парень посмотрит на неё, Эшли тяжело вздохнула. — Будь осторожен.

— Конечно, — отдав честь, Веснински усмехнулся.

Кто бы что ни говорил, но Натаниэль действительно был осторожен. Да, он получал ущерб, зачастую тот, которого можно было избежать. Но Натаниэль не был мазахистом. Никогда не бывает идеального варианта, но есть «хороший» и «плохой». Парню пришлось учиться находить «хорошие», чтобы остаться в живых. Даже если кто-то и считал их не такими уж хорошими — это были их проблемы.

Дверь в комнату легко открывается, но это не напрягает. Рико не в Гнезде, сейчас вечер и в коридорах слишком много народа, чтобы устраивать ловушки.

Жан отрывается от книги и всё его тело выдаёт напряжённость, но она быстро проходит, когда он узнаёт вошедшего. Слабая улыбка появляется на губах француза, когда он откладывает книгу и встаёт с кровати.

— Ты задержался, — мягко говорит он с явным акцентом.

Натаниэль не может не улыбнуться этому звуку. Впервые за этот очень-очень длинный день он понимает, что может расслабиться.

В ответ он просто кивает и подходит к своей кровати, плюхаясь на неё.

— Нужно было встретиться с клоном и шайкой Лис.

Моро, привычно достававший аптечку, застывает на секунду. Быстро выйдя из оцепенения, он хватает необходимые инструменты и садится рядом.

— Кевин?

— Да, он был там, как и Эндрю, — подтверждает Натаниэль и слабо усмехается.

— Мне он не нравится, — тихо говорит Жан и роется в аптечке. — Его слова и поведение — они расходятся. А ещё вокруг него эта отвратительная аура безумия. Напоминает Рико.

— Нет, они разные. Миньярд лает, но не кусает без причины. Он может быть полезен.

Натаниэль вздыхает и всё-таки стягивает джинсовку, тихо шипя от боли. Это работа более грязной, чем обычно. Натаниэль подозревает, что это была очередная проверка Ичиро. Ложные сведения о количестве людей и степени их вооружённости. Такое было раньше, но тогда указ о зачистке был от Кенго. Неприятно осознавать, но похоже Молодой Лорд всё больше становился копией своего родителя.

— «Может быть полезен», — передразнил Жан, терпеливо ожидая, пока друг повернётся спиной и поднимет футболку. — У него в руках твой брат — это отдельная тема, — но ты всё ещё думаешь его использовать. Что, если Миньярд решит использовать Натанаиля против тебя?

Жан медленно расплетал вереницу старых бинтов на его спине, что частично были испорчены свежими каплями крови. Натаниэля безумно бесило, что пришлось подставить спину под удар. Если бы не тот неожиданно появившийся мудак, он смог бы ещё несколько дней использовать эти бинты.

— До тех пор, пока я сотрудничаю с ним, он сотрудничает со мной.

Жан в этот момент окончательно добирается до пострадавшей кожи, обрезая испорченный участок марли и надёжно закрепляя свободный край.

— Ты не можешь быть в этом уверен, — фыркает парень, оценивая степень повреждений.

Очередное ножевое ранение. Недостаточно сильное, чтобы начать беспокоиться, но достаточно глубокое, чтобы понадобились швы. В длинных тонких пальцах мгновенно появилась смоченная в растворе вата. Жан привычно выполнял движения, не особо задумываясь над ними. Первые два-три года он переживает абсолютно о каждом шаге и вздрагивал, когда рыжий начинал шипеть от боли. Сейчас же уверенность переполняла. Моро слишком часто делал это, чтобы ошибиться. Сейчас, очищая очередную рану от крови и возможной грязи, Жан задавался вопросом: когда в последний раз он видел Натаниэля без бинтов?

Веснински начал носить их с четырнадцати. Жан знал, что его мало волновали собственные шрамы и то, что думают о них другие. Было тошно от мысли, что их причиной стали Жан и Кевин. Каждый раз, когда Натаниэль появлялся без футболки, парни с трудом могли сохранять спокойствие. Тот факт, что на чью-то долю выпали такое бесчеловечное обращение вызывало тошноту. Раньше многих Дэй и Моро поняли, насколько дерьмов этот мир. Один вырос в явном гноблении, объясняемом родственными узами и фразой «ты должен быть благодарен, многим пришлось хуже». Другой — продан собственными родителями в уплату долга. Но когда им было пятнадцать, Натаниэлю было лишь двенадцать.

Рико, Кевин и Жан знали о дерьмовости жизни, особенно жизни в Гнезде. Но даже Тетсуи тогда признавал, что они ещё дети. К Натаниэлю таких поблажек не было.

Последние швы легко завязываются в аккуратный стежок, когда Жан решает вновь заговорить:

— Как ты?

— Ты прокалываешь мою кожу иголкой без анестезии. Опять. Как думаешь, как я? — фыркает Натаниэль и чувствует, как ножницы аккуратно обрезают лишнее.

Мягкая марля касается изуродованной кожи, постепенно скрывая её от глаз. Парень не может не испытывать облегчения.

— Дайка подумать, — тянет Моро и постукивает длинным пальчиком по подбородку. — Ты встретил близнеца, которого любишь до безумия, хотя думал, что он мёртв. Смог поговорить с ним без глаз и ушей Рико и вроде как пока не планируешь впадать в паническую атаку. Хочу узнать, продержишься ты до конца тренировки или мне всё-таки быть готовым к ПА на поле?

— Во-первых, никто не говорил о том, что я его люблю, — Натаниэль опускает грязную футболку и грозно поворачивается к другу лицом, хмурясь.

— Буквально первое, что ты мне сказал, цитирую: «Натанаиль — моё солнце», — Жан выразительно выгибает бровь и протягивает несколько таблеток и бутылку воды.

— Это было давно и нет видео-доказательств, — проглотив таблетки, Натаниэль морщится и высовывает язык.

Убедившись, что друг действительно принял обезболивающее, Жан довольно кивнул.

— Во-вторых, я, можно сказать, не говорил с ним.

— В каком, блять, смысле?!

— Эй-эй-эй, — примирительно вскинув руки, Натаниэль попытался успокоить Моро. — Я не собираюсь появляться в его жизни и такой: «Хэй, помнишь меня? Я твой брат, давай как в старые-добрые». Я всё ещё выясняю, но даже сейчас могу сказать, что его жизнь — то ещё дерьмо. Поверь, марионетка прошлого ему сейчас вообще не нужна. Я задал несколько вопросов, которые на данный момент интересуют меня больше всего. Это было всё наше общение.

— Господи Боже, почему он такой долбаёб?! — Жан переключился на французский, с силой захлопывая ящик с аптечкой.

— Ты же в курсе, что я тебя понимаю? — Натаниэль выразительно выгибает бровь и тихо смеётся на рассерженный взгляд серых глаз.