XV. Капкан. (2/2)

В гостиной выключился телевизор. Чонвон тоже застыл, словно пульт повлиял и на его организм, отключив от блока питания. Он уставился в одну точку, отключая все свои чувства, кроме слуха, и стал вылавливать ухом, приближённым к двери, хоть какие-то звуки. Сердце постепенно стало возвращаться к своему нормальному ритму, а плечи — расслабляться, но внезапно шаги раздались, и раздались они прямо возле двери. Щелчок. Ручка повернулась.

Ему конец.

— О-о, ого-го, — с ошеломлённой нотой в голосе протянул мужчина, ступая на деревянный, слегка скрипучий пол. Чонвон взял себя в руки и повернулся, стараясь контролировать выражение лица и не провоцировать нежданного гостя на злость. Пощёчиной стала мысль о том, что нельзя так думать об отчиме, ведь среди семьи нет нежданных гостей. Кроме него самого, естественно, ведь он — чужая кровь. Сын алкоголика и преступника. — Учишься?

— Да, — спокойно ответил Ян, убирая ноги под стул, становясь ещё меньше, чем был на самом деле. Он внешне был крупнее отчима за счёт своих плеч и телосложения, генетически доставшегося от отца, но чужая уверенность и собственное чувство никчёмности сотворили удивительные преображения.

— И что? Выучил что-нибудь? — он сел на кровать, проминая её задницей, откидывая назад руки, оставляя отвратительные отпечатки на одеяле. — Расскажи.

— …А? — Чонвон моргнул и сглотнул, чуть дёрнувшись.

— Если ты учишься, ты должен что-то знать, да? Я ведь хороший папа. Должен проверять, действительно ли… ты учишься, — от надобного «мой сын» у Гу Джэхёна заледенел язык. Уже прошло девять лет с тех пор, как они стали жить вместе, а неприязнь с каждым днём не угасала.

— Первичное заживление раны о…обычно имеет место при о…отсутствии инфе…кции, при разрезах, произведённых в ходе хирургич… — Чонвон сглотнул, сильнее сжимаясь. У него не выходило без запинок. Ещё и мысли разбегались. Он опустил голову, но взгляда от потенциальной опасности не отводил и следил за его ногами, широко расставленными в стороны. — Мне нужно доучить.

— Значит, хреново учишь, — выплюнул Джэхён, сев ровно. Такое простое действие заставило подопечного вжаться в спинку стула. — Ты когда сел за уроки? Пять часов назад? Или шесть? И это всё, что ты выучил, лжец? Да как ты смеешь мне врать…

Отчим встал и одним крепким движением снёс стул с ножек, заставив его перевернуться вместе с юношей на пол. Грохот стоял оглушающий. Теперь, когда они были не наравне, а мужчина сильно возвышался над своим пасынком, он чувствовал превосходство и власть. Причина для злости была извне, и чтобы оправдать своё насилие в сторону юноши, ему нужно было немногое — всего лишь слабый толчок, провокация, созданная враньём мальчишки.

— Сидишь на моей шее, как пиявка, и высасываешь все соки. Хоть бы учился, но нет, ты даже и двух слов связать не можешь, — ступнёй в носке, к счастью, а не в ботинке, мужчина наступил ему на грудь, надавил на ключицы, прижимая острыми лопатками к полу. Полученные вчера ушибы заболели сильнее. — Ты съехать должен был сразу, как исполнилось двадцать один. Совершеннолетие — запаковал вещи и смотался. Так какого чёрта ты всё ещё здесь и тратишь мои деньги?

Чонвон хотел открыть рот, чтобы извиниться, вымолить прощения, но его грубо пнули под рёбра, а затем, опустившись, схватили за волосы и ударили лицом о пол, да так, что голова закружилась, а в ушах зазвенели церковные колокола. Он случайно прикусил губу из-за столкнувшихся рядов зубов и проглотил брызнувшую на язык кровь. Боль была повсюду.

— Мой сын постоянно в плохом настроении. Постоянно жалуется на то, как его старший брат возомнил себя папкой и командует направо и налево, заставляет работать не покладая рук, — жёстко шептал он. — Чем Джувон заслужил это? Он, в отличие от тебя, не отпрыск маргинала. Ты портишь репутацию нашей семьи. Однажды в тебе проснётся тот же огонь, что и в твоём отце, и вся та гниль, заложенная генами, выплеснется в нашу сторону, — он уже приблизился к уху и шептал, словно отпеватель.

— Н… м… — Чонвон замычал, желая что-то сказать, но его придавили к полу так, что он зажмурился. Но Ян не замер, он пытался выползти, как из-под огромного валуна.

— Я слышал, что у твоего университета за последний месяц освободилось много мест после последней сессии. Я думаю, тебе пора уже взять обязанность за себя на свои плечи, а не свешивать ноги с моих, как думаешь? — прошипел он в конце, когда Чонвон чертыхнулся и задел локтем чужие рёбра.

Парня ещё раз припечатали лбом о пол и затем с силой швырнули в сторону. Он не успел открыть глаза и найти опору, как удар ногой достался его животу, ещё град ударов упал на плечи и ноги, он только мог защищать лицо. Он защитил его локтями и закрыл ладонями уши, чтобы не слышать обзывательства и ругательства в свою сторону, мат, наслоенный на мат, не проходил через барьер его крепко стиснутых пальцев.

Отчим ушёл, а мозг Чонвона запульсировал, высвечивая ему перед глазами выжженное на веках: «Беги». И когда дверь чужой спальни закрылась, он понял, что шанс всего один.

Настоящее время.</p>

Время медленно тянулось к половине первого. Чонвон встал, вытер текущий нос рукавом и поплёлся куда-нибудь в центр, в парк или на оживлённую улицу. Сейчас и рядом с ним было много людей, некоторые шли тараном, едва ли не сбивая, видимо, раздражённо спешили домой или по ночному срочному вызову на работу. Но в гуще народа всегда спокойнее. Ян поправил рюкзак на спине и задумался, куда ему вообще податься. Наверное, стоило попросить о комнате в общежитии или… напроситься к каким-то друзьям? К Сонхуну? К Сунёну? К… к кому? Чонвон вздохнул и снова вытер слёзы, которые только-только прекратились. Никому он не нужен.

— Эй, мальчишка, — услышал он со стороны какого-то ночного клуба, который располагался на отшибе центра и был обителью людей, которых не пускали в адекватные места отдыха. И выглядели они, как андеграунд хип-хоперы: забитые татуировками, с модными стрижками, с сигаретами в пальцах вместо колец. — Из школы идёшь?

Чонвон глупо посмотрел на него, сжал сильнее лямки рюкзака в руках и только кивнул. Пока никакого прямого нападения нет, он на всякий случай осмотрелся, будет ли куда бежать.

— Поздновато, — улыбнулся блондин с растрёпанным маллетом. — Разве школы работают до часу ночи?

— Д…дополнительные, — промямлил Ян, оправдываясь, лишь бы угодить незнакомцам и заставить их отстать.

— М-м… — блондин сунул сигарету между зубов и оттолкнулся от стены. Он встал, слегка нахмурившись, посмотрел по сторонам и затем обернулся на двоих друзей, которые взглянули на него так же вопросительно. Чонвон не понял, что произошло, но вскоре они все пожали плечами и вернулись к первозданной цели: — И куда идёшь? Проводить? В такое время обычно все преступники просыпаются. Знаешь, почему? Мамки запугивают не просто так. Днём проще попасть из пистолета в невинную свинку. А вот ночью все «свои». Понимаешь? Уж мы-то в курсе.

— Я… мне нужно идти, уже очень поздно, — ткнув пальцем в свои старенькие наручные часы, он сделал шаг к дороге, затем ещё один, замечая, как три человека выплыли из тени здания. Когда он сделал третий шаг, проезжавший автомобиль громогласно просигналил и заставил отпрыгнуть. Прямо в раскрытую ладонь незнакомца.

— Проводим. Да? — спросил он, выдыхая дым в сторону, чтобы никак не очернить юношеское невинное лицо. — Лет сколько?

Чонвон промолчал. Он же школьник по легенде. Он попытался выскользнуть из рук схватившего его под локоть ночного гуляки, но не смог — пальцы сжались сильнее. Остальные двое никак в разговор не встревали и просто наблюдали со стороны, иногда переговариваясь, кажется, на отвлечённые темы. Им двоим Чонвон точно не был интересен.

— Понравились мои друзья? — спросил главный, растягивая ухмылку и поднимая брови. — К сожалению, я не разрешаю им трогать тех, на кого положил глаз я. Тебе же нужны быстрые деньги, мальчик? Работка лёгкая…

— Нет, нет, не нужны! — замотал он головой вдруг резко и отчаянно, чем удивил не только блондина, но и его друзей, замолкших на полуслове. — Мне нужно идти. Правда. Пожалуйста.

— А ты часто убегаешь вот так, да? — мужчина прикоснулся к ранке на лбу мизинцем руки, в которой держал тлеющую сигарету. Убрал спадающие чёрные волосы, пригладил ещё одну царапину на подбородке и улыбнулся. — Нравится, когда за тобой бегают? Бегаем мы превосходно.

Блондин отпустил его руку слишком неожиданно, да так, что Чонвон растерялся и глупо уставился на того, кто лавиной нагнал страх. Незнакомец улыбнулся и поднял свободную руку, прикуривая остаток сигареты. Он показал три пальца и загнул один.

— Раз. Беги.

Сердце Яна защемило от страха, и после оно заработало, как снятое с лимитного рычага, и стало раскачивать кровь сильнее насоса. До этого болящие и избитые до синяков ноги внезапно стали быстрее и сильнее, усталость перестала чувствоваться, появился ветер, который освежил мысли и стал бить в лицо, рассекая щёки морозом. Если до этого от бега ему было жарко, то после встречи стало безумно холодно и страшно, как в тёмной изолированной морозильной камере. Он бежал, не оборачиваясь, но слышал, как топот нескольких мужчин преследовал его.

Чонвон уже и не знал, было ли сбежать из дома лучшим решением.

Он решил повернуть в переулок и побежать по узкой длинной улице, по которой можно будет несколько раз завернуть и спрятаться в открытом гараже, прачечной или ларьке. Благо круглосуточных магазинов было хоть отбавляй, главное — найти адекватного хозяина. Лёгкие начинали гореть, а ноги — неметь, он уже не чувствовал пяток, они просто существовали в его теле, как данность.

Было безумно холодно. Скорее всего, совсем скоро первые снега.

Позади послышался грохот от трубы — кто-то из троих ударил железной кочергой по водостоку, а второй поддержал коротким смехом.

Когда Чонвон решил рвануть в ещё одну щель между зданиями, чья-то холодная рука утянула его в пучину тени и затолкала за мусорные баки, в небольшое отверстие в фундаменте здания, куда забыли установить решётку. Там обычно прятались кошки и даже крупные собаки, которых не успели отловить. Незнакомцы остановились невдалеке и стали прочёсывать окрестности, и Чонвон забился дальше, глубже, уже совсем не соображая. Он увидел, как один из ребят прошёл мимо его бака, но внезапно с другой стороны послышался хруст, удар и бег.

Они убежали, кажется, за тем, кто отвлёк их внимание и обманул, прикинувшись самим Чонвоном. Он решил переждать минут двадцать здесь. Буквально через десяток секунд он снова услышал шаги, на этот раз неторопливые, и увидел сначала ноги в дорогих кроссовках от найка, затем салатовые спортивные штаны, а затем — такого же цвета джемпер и джинсовую куртку поверх с серым капюшоном. Чёрные волосы накрывали лоб Сону.

— Сону! — Ян вылетел из маленького убежища и накинулся на друга с объятиями и бесконечным потоком слёз. Сейчас не было и речи о масках, потому что плач сдерживать было просто невыносимо, ведь его только что пытались убить несколько странных типов.

— Я отогнал их и вывел отсюда. Они на главной улице. Думаю, потеряли тебя, — спокойным, даже маняще-сладким голосом успокоил Сону, по привычке обнимая друга в ответ. Он с нечитаемым выражением лица осмотрел щёки младшего, его дрожащие губы и несколько отметин насилия на теле. — Плачешь?

— Да всё в порядке, — он отмахнулся и улыбнулся, вытирая лицо рукавом. — Я вот… ты почему на улице в такое время?

— Сбежал, — просто ответил Сону, пожимая плечами. — Поссорился с папой.

— Оу, — Чонвону вдруг показалось, что их истории сегодняшней ночи могли быть очень похожи. По крайней мере, исход и причина были во многом идентичны. Хотя бы в теории. Парню в одночасье стало легче, от друга по несчастью рядышком больше не хотелось грезить о прыжке с моста Мапо. — У меня так же, Сону-хён.

— Тогда не хочешь прогуляться? — с ухмылкой спросил он, поправляя рубашку на младшем. — Утром придём ко мне и я дам тебе что-то из своего. Завтра же в университет. Не расстраивай Сонхуни-хёна своим отсутствием, ладно? Возвращаться к себе будешь? — на это Чонвон промолчал, не зная, что ответить. Прямо сейчас ему не хотелось об этом думать. — Тогда я скажу, что ты поживёшь у меня, да? Мы же друзья. Друзья помогают друг другу.

— Сону-хён… — Чонвон поверить не мог ушам. Кто-то действительно желал помочь ему. Он осмотрел нежное и улыбчивое лицо друга, после чего снова ушёл в слёзы, обнимая его и утыкаясь в шею. — Ты лучший.

«Я знаю, Чонвон», — подумал Сону с самодовольной улыбкой, сцепляя руки в замок на чужой продрогшей пояснице, словно капкан.