VI. Ледяная скульптура. (1/2)
Кап.
Кап.
Кап.
Кап.
Тишина.
Тень заигралась и возросла волной-цунами до потолка, накрыла собой всю его серую поверхность. Где-то звучал тонкий поочерёдный звон ксилофона, словно неумелый ребёнок стучал по разноцветным клавишам палочкой. Дон. Дон. Дон. Под туловищем находилось что-то мягкое на ощупь, и страх внезапно сковал всё человеческое существо — неужели это были трупы? Догадка разошлась нервными импульсами по всему телу, отчего оно онемело и покрылось льдом. Тонкая корка ледяного покрова спустилась от пальцев вниз, сверкая в темноте спасительным светом, но тут же, словно обрывая надежды, замерла и исчезла. Просто исчезла, как исчезали невидимые чернила. Томление и ожидание заставляли мысли завывать.
Получилось сесть. Тонкие болящие ноги свесились на пол, пальцы коснулись прохладного плиточного пола. Когда глаза привыкли к темноте, они смогли различить белый кафель и тонкие полоски света, проскальзывающие через щели между плотными шторами. Время текло незаметно, словно в трансе, и тонкие полосы час за часом двигались в сторону, описывая дугой всё пространство. И когда одна полоса добралась до глаза с длинными ресницами, покрытыми инеем, она моргнула и пришла в себя.
Наступать босыми ногами на холодный пол было несколько неприятно. Какой-то шум, словно рокот устрашающего кроватного монстра, доносился справа позади, но она не обернулась. Руки потянулись к спасительным лучам, она ощущала себя, словно птица, двигающаяся к своему солнцу, скрытому за облаками. Желание быть ослеплённой светилом и почувствовать нежное обволакивающее тепло было очень сильным, до крайности — ледяная камера сжала её в тиски. Никогда она так не тосковала по солнцу, которое прежде вызывало лишь дискомфорт. Ей хотелось увидеть осенние листья, немного пасмурный, дождливый, но светлый Сеул. Хотелось увидеть бурлящую жизнь. Хотелось почувствовать себя частью этой жизни.
Она раздвинула шторы одним рывком, и обилие света тут же ударило по ней, словно святость, озаряя фигуру и зажигая её, словно она вся была скульптурой изо льда, сотканной зимой, и преломляла через себя лучи. Открыв зажмуренные глаза, она увидела кипящий город, рассмотрела крохотных снующих людей, увидела капли дождя, стекающие вниз, но не почувствовала облегчения. Солнце светило в зените, но не дарило тепло. Руки задрожали, стискивая нежную ткань тёмных занавесей.
— Призрак.
Этот голос вызвал в её хрупкой грудной клетке трепещущее чувство страха. Она не отвела взгляда от окна и увидела, как бурлящий тусклыми красками дневной Итэвон плавно сменился на ночной, загорелись при полной луне ярчайшие звёзды, полярная блеснула острым ромбом. Вдруг окно потухло, словно экран большой плазмы, но гораздо плавнее и медленнее. В чёрном отражении она увидела силуэт, облачённый в обычный смокинг с тонкой цепью, перебегающей с правого кармана на левый лацкан.
Сама она выглядела гораздо хуже ухоженного мужчины: русые волосы растрепались после долгого сна, школьная форма уже измялась и впитала в себя запах тела, духи выветрились, босые ступни иногда шевелили пальцами от нервов. Оказалось, её обувь всё это время вместе с белыми носками стояла у софы. Это была софа. Не гора трупов. А тот рокочущий страшный монстр не более, чем обычный кондиционер.
— Посмотри на меня, Сонхён.
Девушка раздражённо сжала кулаки, и по скомканным в складки шторам проскочил мощный поток ледяной энергии. Развернувшись и отпустив их, она скрестила руки на груди, а ткань так и осталась в промёрзлом виде слегка покачиваться из стороны в сторону.
— Почему я здесь?! Какого чёрта?! Кто вы такой?! Это просто возмутительно, я обращусь в полицию, и всех вас здесь посадят! Вы знаете, кто я? О, да я… я всех вас…
— Тише, девушка. Я прекрасно знаю и тебя, и твоего брата, — от упоминания оппы у неё переменилось лицо с угрожающего на надеющееся, и она проследила за тем, как мужчина на два шага приблизился. Его дорогие туфли простучали, словно клавиши пиано. Да этот некто богат. — You understand English, do you?
— …А? — она совершенно теперь сбита с толку. Ей показалось, что похититель специально издевался над ней, чтобы вывести из себя. Что ж, если он желает разгневанную Пак Сонхён, он её получит. Она тут же нахмурилась и приблизилась, ударив неизвестного мужчину в плечо. — Где мой брат?! Что вы с ним сделали?! Пустите меня к брату! Сколько я уже тут торчу?! Быстро ответьте мне!
— You are just like your brother, — вытерпев ещё парочку ударов — не совсем слабых, он бы сказал, — метис прочистил горло и ответил на требовательный взгляд девушки, глаза которой то и дело переливались серебряным. Ну копия. — Моё имя Джей. Я заместитель директора благотворительной организации «ENhypen», — он пальцем показал продолжительное тире после заглавных букв. — К сожалению, твоя семья задолжала, а твой брат вынужден расплачиваться.
— Почему это мой брат должен? Что значит задолжала? Да вы просто… аферисты, вот кто! Чёртовы бандиты! Преступники! «Благотворительный фонд»?! Ха! Да что здесь благотворительного?! Похищения на благо родины? Эксплуатирование во имя мира?
— Ты знаешь значение этого слова?
— Да всё равно мне на ваши глупые слова! — она не знала, как ещё выразить свою злость, свои бесконечные негативные чувства, а ей так хотелось увидеть на лице некого Джея не равнодушие, а хотя бы что-то более приемлемое, что она не нашла ничего лучше, чем…
Шлепок. Эхо удара распространилось по помещению, утопая в щелях и заползая в самые потаённые места, боясь быть раскрытым. Сразу после оглушительного звука Сонхён встала ровно, неверяще уставившись в мужское лицо, перекошенное от плохо контролируемой ярости. Она почувствовала это унижение, исходящее от крупной фигуры, и сделала рефлекторный шаг назад в попытке защитить саму себя. Затем её одолел паралич, когда она стала присматриваться к потенциальной угрозе. У Джея потемнели зрачки, когда он снова посмотрел ей в глаза. В голове мелькнуло краткое:
«Беги. Он тебя убьёт».</p>
— Не убью, — ответил он, и Сонхён вдруг почувствовала, как что-то извне проникло к ней в голову и стало рыться в нейронных связях. «Он тоже…» — Эспер? Да, я тоже. Будь добра больше не распускать свои дьявольские руки.
— Хватит читать мои мысли.
— К сожалению, я не могу. Я не контролирую это, когда мне смотрят в глаза, — просто ответил мужчина, словно в этом ничего не было. Сонхён возмутилась и тут же увела взор в сторону, фокусируя его на голой софе. Она, что, пролежала тут всё это время? Сколько вообще она уже тут торчит? — Сейчас вечер семнадцатого ноября. Ты проспала… — иностранец пригладил стекло наручных часов, — приблизительно двадцать три часа, пятьдесят три минуты и двадцать одну секу…
— Что? Стоп, как сегодня семнадцатое? Я спала всего сутки? Но ведь…
— Не понимаю, — нахмурился Джей.
— Я отчётливо помню, что в тот день было одиннадцатое! Я в тот день писала тест, к которому готовилась две недели, вчера не могло быть!..
— Тихо, — пока что терпеливо остановил поток слов Пак, выставив вперёд ладонь. — Ты здесь уже шесть дней, и ты бодрствовала. Ты не помнишь этого? — Сонхён не ответила, но её взгляд был абсолютно искренне напуганным и растерянным. Джей задумался на несколько секунд, закрыв глаза, и выдохнул. — Сегодня определяется твоё место жительства. Директор попросила тебя зайти к ней. Никаких возражений.
— …Где мой брат?! — они вновь упёрлись в этот тупик. В защитном жесте девушка скрестила руки и сделала шаг назад, но словесно она продолжала давить, кричать и указывать, надеясь стать авторитетом, показать свои «крутость», самостоятельность и преданность родственнику. Так думал Джей. В целом, он был близко. — Эй, ответь сейчас же!
— Я старше тебя на одиннадцать лет.
— Мне всё равно! Так же, как и «вам», вегугин. Прочь с дороги! — она подняла свои кроссовки, которые были слегка запачканы в грязи луж, и уверенно пошла к выходу из комнаты. Джей остановил её, преградив путь рукой и стиснув челюсть, но она просто заехала ему локтем под бок и убежала, не оборачиваясь.
«Как же они с братом похожи, просто близнецы», — подумал Чонсон, когда по его телу прошёлся неприятный спазм от болезненного тычка. Совсем такой же, как тогда в перекрёстке Итэвона, когда Сонхун возомнил себя героем.
Сонхён бежала по освещённым коридорам и изредка направляла взгляд на камеры, горящие алым огнём записи под потолком. Всё равно. Всё равно если увидят. Она видела лестницу, ведущую вниз, и она доверилась своей интуиции, что подсказывала правильное и логичное решение: внизу первый этаж. Первый этаж равно парадная дверь. Парадная дверь равно выход. Цепочка есть, интуиция подсказывала, что всё пройдёт чудесно. Но на первом этаже всё стало сложнее — коридоры превратились в лабиринты. А ещё они были пусты, словно заброшены.
Сонхён встала за одним из пустынных углов, обула кроссовки, всё это время находившиеся в дрожащих руках, и прислушалась. Тишина. Он не пошёл за ней? Никакой сирены не сработало, как она ожидала, никакой команды похитителей и надзирателей — она словно была предоставлена сама себе. Личных вещей, правда, не было никаких. Ни портфеля, ни средства связи, ни принадлежностей — ничего. И она пошла, куда думала.
Окон на этаже не было, так что взглянуть на улицу или выбить стекло на худой конец она просто не могла, а это значило, что нужно было искать настоящий выход. Она надеялась, что вот-вот где-то появится зелёная спасительная надпись «EXIT» большими буквами, горящая бело-изумрудным свечением, ярче ламп. Но ничего такого и близко не было — только межкомнатные двери, ведущие в неизвестные помещения, и даже таблички у них не помогали пониманию. Одна из таких табличек её зацепила чем-то странным, и она, воспользовавшись волей случая и потерей в незнакомом месте, подошла и поднялась на носки.
«IT-отдел безопасности».</p>
Свет заморгал.
Только стоило ей проговорить по слогам прочитанное, как квадратные яркие лампы над головой и во всём коридоре стали мигать с каждой минутой всё чаще, где-то они в мгновение выключились, потухли, и с каждой минутой потухало спокойствие Сонхён. Лёд мгновенно просочился сквозь её пальцы, чувство самосохранения прогнало вдоль позвоночника лозу холода, и русые волосы шелохнулись, подсвечиваясь серо-белым. В ушах прозвенели бьющиеся друг о друга куски льда. Было чувство, что опасность за поворотом. Там, где потухли абсолютно все светильники.
Внезапно свет пропал везде, но именно в этой образовавшейся темноте она смогла разглядеть силуэт. Высокий, тонкий… но это было неудивительно, на самом деле: этот юноша сам светился, будто обведённый белым контуром. Он был словно нереальным. Очень странное и пугающее чувство поселилось в груди у девушки, и она отошла к стене, упёрлась в неё беспомощно руками, и вся поверхность позади мгновенно покрылась коркой льда с трескающимся стрекочущим звуком, словно этот самый лёд поместили в кипяток. Они оба светились: юноша — источая свет изнутри себя; девушка — отражая и преломляя его.
— Госпожа Пак? — подал он голос неуверенно.
Сонхён не ответила. Это был высокий нескладный парень, его ещё детские черты только начинали заостряться, на его щеке была россыпь нездоровых высыпаний, отросшие волосы немного вились у концов и светились изнутри, были похожи не столько солнце, сколько на источник тока. И он был удивлён так же сильно, как и она. Глаза у него были полностью белыми, словно слепыми.