X. (2/2)
— Ты о нас хоть пару раз в неделю вспоминаешь?
— Вас, к сожалению, сложно вычеркнуть из памяти. Как вы поживаете без меня? Ещё не умерли от скуки? — Луи присел на край тумбочки, опираясь спиной о стену ванной комнаты.
— Я бы сказала, что мы вздохнули с облегчением, — брюнетка положила руку на сердце и шумно выдохнула, благодаря брата за то, что покинул родную обитель.
— Это повод, чтобы вернуться и перекрыть вам дыхание вновь!
Девочки одновременно сказали «пожалуйста, нет», а затем шумно засмеялись, вызывая положительные эмоции у Луи.
Он грустно улыбнулся, виня себя за то, что отдалился.
— Ты будешь в городе на Рождество? — стесняясь спросила блондинка, перебирающая вещи на заднем фоне.
— Уж поверьте, деньги на подарки мне слить придётся. Я не могу не впиться в вашу жизнь, как кровососущая пиявка!
— Черт, придётся освобождать комнату этому засранцу, Лоттс, — Лотти драматично заскулила, зарываясь лицом в кофту, которую держала в руках.
— Вы уже успели оккупировать мою комнату? Быстро вы меня со счетов списали.
— Не преувеличивай. Она теперь старшая в доме, хотя, — шепотом, — давай не будем ее огорчать, — в голову Физзи прилетела та же самая кофта, в которую «плакалась» сестра и она шумно вскрикнула.
— Хей, Физ, если что, я могу найти неплохого адвоката. Лоттс заплатит за это действие, — Луи указал пальцем на экран телефона и вскинул брови, расплываясь в улыбке.
— Вы все решили настроиться против меня? — девушка упала на кровать рядом с сестрой, отодвигая ее от экрана.
— Как мама? — Луи говорил серьезно, стараясь не смотреть в экран.
— Она...все пучком, Луи, не парься, — блондинка отмахнулась и также отвела взгляд. — Она сильно скучает по тебе. Звони ей чаще.
— Почему все мне это сегодня говорят? Сначала рыжуля- Эд, теперь вы, — Луи вскинул свободную руку вверх, закатывая глаза.
— Потому что ты не подавал признаков жизни месяц, дорогуша. Мы скучаем по тебе. Все без исключения. Мы не хотим отвлекать от учебы, вот и утихомирились, но сообщай о себе чаще, — Лотти чуть улыбнулась брату и облокотилась на ладонь.
— Да, да. я знаю. Просто хочу, чтобы все устаканилось. Я буду крутым сыном и...и крутым братом.
— Ты уже крутой сын и брат..
— Постараюсь быть лучшим для вас, — Томлинсон вновь отвёл взгляд, смотря на отражение ламп на плитке.
— Пока, придурочек. Звони, пиши, отправляй голубиную почту- в общем все, что там делают родственнички! — брюнетка саркастично попрощалась и сбросила вызов.
Луи ещё пару минут посидел в ванной, сжимая свои руки, отчего те побелели и вышел из комнаты.
— С кем разговаривал, придурочек? — Найл сделал акцент на последнем слове, очевидно, подслушав разговор и кинул на Луи быстрый взгляд, а затем вернулся к игре в Fifa.
— Со своими надоедливыми сёстрами, Найлер, — Луи шумно приземлился на диван и улыбнулся, вспоминая разговор.
— У тебя есть сёстры? Никогда не говорил.
— Да, два заведённых подростка. Просто не выпадала возможность.
— Опиши мне их. Хочу узнать твою семью, — Найл был очень сосредоточен на игре и чуть высунул язык от увлечённости.
— Ээ, ну, Лотти шумная и заводная, душа компании. Физзи дерзкая и уверенная, любит задирать Лотс. — Луи улыбнулся воспоминаниям и начал теребить край футболки.
— Богато, — сарказм.
— Ой, да завались, придурок, — оба парня засмеялись
— Не передумал насчёт Хэллоуина?
— Есть пара идей для костюмов. Утру всем вам носы, вот увидишь, — шатен ткнул собеседника пальцем в плечо и улыбнулся.
— Один из них — стиль Луи Томлинсон: футболка и скинни? — Хоран получил подзатыльник от Томлинсона и захохотал.
— Я с тебя шкуру сдеру и пойду в ней на вечеринку, если будешь плохо себя вести, — Луи старался говорить устрашающе, но Найл лишь бровью повёл.
— Ох, удачи тебе утонуть в моей коже, шалупынька.
— Такого слова даже нет! — Луи драматично вскинул пуки вверх.
— Для такой крохи, как ты, можно придумать кучу уменьшительно-ласкательных словечек!
— Я метр семьдесят пять, попрошу заметить…
— Ты метр семьдесят. Не ври людям.
— Я тебе сейчас твоё уродливое ирландское лицо о стенку размажу, — Хоран уже начал уворачиваться от возможных ударов Луи, который сидел с грозным видом, скрестив руки на груди.
— Какой грозный! — пробубнил Найл.
Томлинсон ехидно ему улыбнулся и цокнул, показывая средний палец веселящемуся собеседнику.
С глухим стоном юноша поднялся с дивана, шатаясь, направился в тускло освещенную холодную комнату. Окинув взглядом пустое помещение и шумно выдохнув, Луи с грохотом запер дверь и оперся о неё, закрывая глаза руками и со скрежетом сжимая зубы.
Запустив руку в волосы, парень зацепился взглядом за рамку с фотографией, уголок которой торчал из-под полуоткрытого чемодана.
Юноша присел на корточки и взял коричневую, поцарапанную и стертую в углах рамку. За мутным стеклышком скрывалось изображение маленького мальчика в кепочке, детский взгляд которого был направлен точно в объектив камеры. Большие, добрые, искренние глаза будоражили в Луи воспоминания из детства, где все было таким настоящим и ценным. Не было столько искусственности и лжи, что окружал его во взрослом возрасте.
На Томлинсоне была одета объемная футболка и спортивные серые штаны, а под ним совсем ничего. Только кожа. Мили и мили кожи, которая скрывала настоящие мысли, настоящие эмоции, настоящего его. Кожа служит для нас щитом, который бережёт истинных нас от этого несправедливого мира. У детей кожа мягкая, хрупкая, потому что они настоящие. Им не нужно из себя ничего строить. Они искренне любят и не знают, что можно использовать чувства, чтобы ранить. Но когда мы взрослеем, наша кожа грубеет, становится холодной. Ей приходится скрывать нашу искренность, чтобы держать жестокие и болезненные поцелуи судьбы.
От этих мыслей лицо юноши украсила грустная улыбка, ностальгирующая о прошлом.
На коленях мальчика сидела двухлетняя девочка, глаза которой были широко распахнуты из-за фотокамеры, которую она увидела впервые. Луи невесомо провёл пальцем по снимку и в душе был благодарен своей сестре за то, что подкинула ему в вещи такую, с первого взгляда, мелочь, что вызывала целый шквал эмоций внутри парня.
Поднимаясь, Луи подошел к небольшой тумбочки, что стояла возле кровати и поставил снимок на неё, ещё раз одаривая прощальным, влюблённым взглядом.
Оторвавшись от изображения, шатен стянул с себя домашнюю одежду, небрежно кидая ее на пол, и натянул на себя вязаный бежевый свитер, что доходил до середины его бёдер, чёрные облегающие джинсы и быстро выбежал из комнаты, прощаясь с занятым Найлом.
— Снова идёшь покорять столицу? Аккуратней. Смотри, чтобы мозг не взорвался от полученной информации, — Хоран не отрывал глаза от экрана, пока Луи просовывал руки в серое осеннее пальто.
— Ох, да, приятель. Постараюсь воспользоваться этим советом, потому что одна «достопримечательность», — Луи показал кавычки в воздухе, — точно вытрахает мой мозг! — ирландец открыл рот, чтобы что-то сказать, что но быстро закрыл его, когда оглянулся и понял, что сосед выбежал из квартиры.
***</p>
Знакомая вывеска с надписью «Princess Manor Park» сияла и переливалась под лучами недавно взошедшего яркого солнца. Оно приятно слепило глаза и согревало красные от бега щеки.
Неестественная для Лондона погода расцветала утром и дарила наслаждение юноше, пришедшему в парк с утра пораньше.
Он также прошёл вдоль уже пожелтевшей аллеи и приблизился к одинокому, потускневшему фонтану с каменной дамой.
Обойдя его, Луи огляделся в поисках знакомого лица, но его взору открылись лишь осенние золотые просторы местности.
Запустив руки в карманы длинного пальто, Томлинсон подошел к высокому, старому зданию. Стены внизу были обшарпаны, невзирая на то, сколько раз их реконструировали. Извилистый растительный орнамент «вырастал» вдоль стены, а по центру этого произведения искусства «впечатаны» геральдические лилии.
Юноша провёл рукой вдоль привлекательного узора и дошёл до закруглённого угла здания. Он остановился у поворота и чуть высунул голову, проверяя наличие посторонних на территории.
Ухмылка моментально оживила его лицо, когда он заприметил знакомую высокую и, конечно же, кудрявую фигуру вдалеке.
Томлинсон почти на цыпочках подкрался сзади к Стайлсу и резко одернул того за рукав рубашки, разворачивая к себе лицом.
— Бу! — Луи встал на носочки, дабы казаться выше, что у него, очевидно, не вышло и поднял руки вверх, стараясь выглядеть устрашающе.
Глаза Гарри округлились от неожиданности, но он будто не был удивлён неожиданным появлением старшего и лишь улыбнулся на попытку испугать его.
— Иной раз мне кажется, что ты меня преследуешь, — младший засунул руки в карманы брюк и закусил нижнюю губу, уставившись на собеседника.
— Да кому ты нужен, кучеряшка? — На последних словах его голос чуть повысился.
Луи был весьма оскорблён тем, что он не произвёл ожидаемого эффекта.
Он быстро запустил руку в волосы собеседника и растрепал их, заставляя второго надуть губы, показывая своё недовольство.
— Нет, Льюис! Волосы — моя святыня. Не смей порочить мое достояние своими грешными ручонками, — Стайлс сделал шаг назад и обхватил запястья Луи руками, отводя их в сторону.
— О, да, дружочек! Ты даже не представляешь, что я вытворял этими ручонками, — шатен попытался выдернуть руки из хватки Стайлса, но тот лишь сжал крепче и закусил губу, заострив внимание на глазах Томлинсона.
— Кто-то в хорошем настроении?
— Кто-то опять задиристая принцесса? — голубоглазый вновь дернул руками и на этот раз Гарри его отпустил. Его улыбка чуть угасла, а глаза будто смотрели сквозь Луи.
— Я не принцесса, Луи. Возможно, принц, но не принцесса, — Гарри снова посмотрел в глаза Томлинсон, в которых читался немой вопрос.
Стайлс ухмыльнулся и опустил голову вниз. На лоб упала одна прядка, которую он не спеша заправил за ухо.
— Принцессы слабы, Луи. Они сидят в заточении и ждут чудного спасения и финального поцелуя любви, — кудрявый показал кавычки в воздухе и раздраженно фыркнул. — Принцы храбрые, сильные и решают половину проблем своих возлюбленных. Мало кому хочется быть дамой в беде, — Гарри запрокинул голову наверх и прикрыл глаза, которые купались в лучах солнца.
Луи пробежался глазами по мерцающему контуру, резкой линии челюсти, что сильно выделялась на свету. Сквозь пряди волос прорывались иглы солнечного сияния.
Он действительно выглядел величественно в тот момент.
«Красивый мальчик с красивыми проблемами», — подумал Луи, отрывая взгляд от своего гедонизма и нервно прокашлялся.
— Иногда и принцам нужна помощь, — кудрявый резко повернул голову к собеседнику и посмотрел на него большими, стеклянными глазами, — необязательно быть слабым, чтобы испытывать боль и звать на помощь. Храбрость и страх- две грани одного целого. Ты можешь быть самым смелым человеком- героем, но тревога будет окутывать тебя, словно закручивая петлю на шее. Ты не сможешь справиться с этим в одиночку, оно может разрушить тебя. Так что, вся эта отчаянность и самопожертвование ради великого- фуфло, если ты боишься признать собственные страхи, — Луи старательно избегал зрительного контакта с Гарри, чьи черты лица стали мягче и более серьёзными.
Он внимательно слушал каждое слово, наклонив голову набок, нервный кашляющий звук вырвался из его горла, а влажные губы чуть приоткрылись, обнажая зубы.
— А что если болью принца могут воспользоваться и покарать его. Предать и стереть в порошок? Что тогда? Как сильный человек может показать свою слабость и быть разбит предательством?
— Самые сильные люди испытывают самую сильную боль, кудряш, — у обоих парней вырвался смешок от слов Луи. — И я думаю, что принц достаточно силен, чтобы признать свои ошибки перед большой толпой людей-
— Или слишком слаб, чтобы признать, что у него вообще есть ошибки, — Стайлс перебил Томлинсона, бросая на него, как показалось второму, самый уязвимый взгляд.
Стеклянные, яркие, зелёные глаза встретились с тёплыми и безопасными голубыми.
— Никогда не поздно эмоционально вырасти и посмотреть на свои проблемы со стороны зрителя, — Луи сделал шаг назад, широко расставляя руки в стороны и натянуто улыбаясь.
— Даже если он не перенесёт осуждения? — Гарри стоял так же с руками в карманах и смотрел исподлобья, чуть сощурив глаза в недоверии.
— Если бы у него был особенный человек. безопасное место. Да, это подходит больше. Если бы у него было безопасное место, то он мог бы отдаться полностью, не получая ударов подлых за свои действия.
— И кто может стать безопасным местом для принца? — Стайлс сделал крошечный шаг навстречу Луи и посмотрел сверху вниз, внимательно всматриваясь и изучая черты его лица.
Луи нервно сглотнул и его глаза уставились на приоткрытый рот собеседника. Не отрываясь от них, Томлинсон почти шёпотом сказал:
— Тот, кому он беспрекословно доверяет, наверное.
— А если мы рассмотрим вариант, что он гордый одиночка, который не доверяет никому, потому что слишком часто попадал в ловушку дракона? — ухмылка Гарри стала более явной, а брови почти скрылись за кудрявой челкой.
— Тогда самое время отсечь голову дракону и отправиться в долгие странствия в поисках другой помощи, — пересилив себя, шатен все же заглянув в темные леса собеседника.
Его взгляд был глубже, чем обычно. Темно-зелёные глаза впились в Луи и прожигали его; изучали. От зрачка отходили извилистые полоски охры, а по контуру выделялся болотный ободок.
Его глаза больше не были неприступными и безжизненными. Они искрили доверием и эмоциями. Он будто был напуган высказываниями старшего, но безусловно с ними соглашался, выделяя для себя основную мысль.
Объемный веер ресниц прикрыл яркие изумруды младшего и тот издал хихикающий звук.
— Это весьма точное определение, Луи. Думаю, что принц достаточно окреп, чтобы попробовать снова, — Гарри сделал шаг в сторону и неспеша направился к выходу из парка. Томлинсон поспешил за ним.
— Да. думаю, у него есть шансы на то, чтобы довериться вновь, — шатен опустил голову вниз, смотря под ноги. Его лицо будто засияло, когда краем глаза он заметил до боли знакомую ямочку на щеке младшего.
Вера, любовь, надежда. Эти три понятия греют душу, но порой разбивают сердце. Ты свято во что-то веришь, живешь и любишь это, надеешься на то, что когда-то сможешь достичь желаемого, но не достигаешь. Все валится из рук и ты утопаешь в выстроенном тобой пузыре из лжи, что сперва оберегал тебя, а потом ударил, когда ты того не ожидал. Тогда весь мир рушится. Земля уходит из-под ног; в горле не ком- кирпичи.
Внутри Гарри поселилось тёплое чувство, давящее на грудь. Он уже давно забыл, каково это- говорить с людьми о тревоге без метафор. В нем зажегся огонёк доверия, который был безвозвратно потушен много лет назад. Может, в один момент он сможет обойтись без аллегорий и разгребет беспорядок в своей голове.