VIII. (1/2)
***</p>
Жаркие лучи согревали кожу Луи, свернувшегося клубочком в постели. Он постоянно ворочался, пытаясь от них укрыться, но понимал, что больше не уснёт.
Сонный и помятый он встал с кровати и подошёл к открытому окну, попутно доставая сигарету.
Крохотный огонёк укутал кончик носа в обжигающее тепло, а в следующее мгновение терпкий дым царапал горло.
Холодный ветер впивался в открытую шею острыми кинжалами, заставляя парня поморщиться.
Он очень тревожно спал и долго ворочался прошлой ночью. Оно и видно, небольшие синяки и мешки украсили область глаз, а ватное и безвольное ощущение не покидали тело ещё долгое время.
На вечеринке он старался выпить как можно больше, плевать чего,
главное-избавиться от неприятного ощущения, преследовавшего его весь вечер.
Он постоянно натыкался на зелёные, тусклые глаза, старающиеся выдавить из себя умиротворение и солнечность.
Создавалось ощущение, что никто вокруг не замечал печали на его лице, или же, Гарри сам старался ее упрятать от чужих глаз.
Вокруг него вечно вилась куча народа, которую, кажется, не заботило подавленное состояние парня.
Каждый раз, когда перед ним возникал человек, он вновь натягивал фальшивую улыбку и включал своё обаяние.
Он вжимал педаль газа в пол, не видя препятствий.
Казался радостным и веселым, но как только оставался наедине, то будто спускался с небес на землю и исчезал.
Никому не интересно, когда тебе грустно или одиноко. Публике всегда нужен «заряженный» человек, готовый отдать всего себя и подарить эмоции.
И его делало счастливым внимание, исходящее от толпы.
И все на это покупались. Все были заинтересованы лучезарным мальчиком с обворожительной улыбкой и детским, непосредственным лицом.
Но никто не замечал, что настоящий Гарри являлся неприглядной тенью того прекрасного принца.
Он постоянно привлекал к себе внимание людей, которые, казалось, были от него без ума.
Они постоянно вились вокруг него и восхищались.
И да, ему это определенно нравилось.
Он не хотел оставаться в тени своей бесподобной копии. Он хотел ею быть.
В те моменты Луи осознал, что он просто очередной напыщенный мальчишка, которому не удалось привлечь внимание ещё одного «смертного».
Воспоминания давили на голову Томлинсона, отчего тот сильно зажмурил глаза, пытаясь успокоиться и убрать дискомфорт.
Перед ним вспыхивали яркие салюты, застеленные пеленой и яркие зелёные огни, которые с каждым движением глаз становились все тусклее.
Докурив и выкинув бычок, Луи быстро накинул на озябшее тело ветровку, схватил ключи с тумбочки и выбежал из квартиры.
Он не знал, куда идти; ноги сами вели его в неизвестном направлении.
На улице было пасмурно и туманно. Небо, сильно затянутое перистыми облаками, было окрашено в серый сухой цвет.
Ветер отбивал пощечины, а глаза начали слезиться от резкого потока воздуха.
Луи наклонил голову вниз, чтобы холодные иглы не так сильно впивались в лицо.
Руки были спрятаны в карманах, а неспокойные пальцы постоянно перебирали ключи и пачку сигарет внутри.
Томлинсона кругом окружали пустые обшарпанные дома; в некоторых окнах уже горел свет, но жизнь ещё не успела наполнить город.
Мимо него почти не проезжали машины. Лишь огрызки от газет проносились потоком ветра у его ног. Вечно врезались в них и шумно шелестели.
Солнце, что недавно освещало горизонт, будто в мгновение погасло. Ему не хотелось освещать своим сиянием эту гнетущую атмосферу.
Вскоре перед глазами Луи выросли высокие ворота, в некоторых местах покрытые ржавчиной.
На них не было замка, а одна дверь чуть приоткрыта.
Шатен неуверенно протянул руку к железной балке и потянул ее на себя. С жутким, кричащим скрипом она поддалась в его сторону, заставив Луи сморщиться от звука.
Он быстро проскочил внутрь и его взору открылись зелёные просторы. Вдоль каменной дорожки, ведущей к большому круглому фонтану, стояли круглые, пузатые кустики.
В центре каменного фонтана стояла статуя девушки в тряпичном одеянии с кувшином в руках, из которого ровной струей стекала вода.
Луи обошёл его вокруг, взглядом цепляясь за возведённое произведение искусства.
Ее черты были мягкие и добрые, хоть и выгравированы из бездушного булыжника.
Каждая складка на ткани выглядела безумно легкой и эластичной.
Девушка стояла, чуть наклонив корпус вперёд и в протянутых, невесомых руках держала сосуд с множеством узоров.
— Что ты тут делаешь? — неожиданное появление чужого голоса заставило Луи дернуться на месте. Он повернулся на источник шума и увидел перед собой Стайлса.
На долю секунды Томлинсону показалось, что он его преследовал.
— Ну, во-первых, доброе утро. Где же ваши манеры, мистер Стайлс? — умиротворенные черты лица Луи прервала легкая ухмылка. Он убрал руки за спину и чуть подал тело вперёд. — Сегодня больше не играем в «Утоплюсь, чтобы проигнорировать Луи»?
Гарри все также покоился на одном месте. Его руки повторили действия Луи, а взгляд бегал то на шатена, то на дорожку.
Все же кудрявый отвёл его в сторону, повернув голову в том же направлении.
Его кожа сияла сама по себе. Ей не нужен был солнечный свет.
Гарри выглядел бледным, но не болезненно.
Молочная мягкая кожа парня резко выделялась среди всей гнетущей серой атмосферы.
Кудри ниспадали на плечи, а одна прядка пряталась за ухом.
Только сейчас Луи заметил, что мочку уха украшало круглое золотое колечко.
Луи вновь поймал себя на мысли, что слишком долго и неприлично смотрел на собеседника и неуверенно и рассеянно отвёл взгляд в пол.
— Прости, — начал Томлинсон, — я… мне немного не спалось ночью и я решил прогуляться на свежем воздухе. — Гарри вернул голову в изначальное положение и внимательно смотрел на Луи.
Легкий ветерок чуть вздымал его кудряшки вверх, а бархатные губы, похожие на лепестки роз, были слегка приоткрыты.
Старший посмотрел в глаза Гарри и на этот раз они были яркими, насыщенными и спокойными.