Том 1. Глава 4. Демоны начинают переодеваться в Богов, дабы потешить Владыку (1/2)
Праздник Да Бань Цзе появился в нижнем мире не так давно – примерно, пару сотен лет назад, – с приходом к власти нынешнего Владыки демонов Чжао Ли.
Ещё задолго до того, как занять трон Повелителя, Чжао Ли был обозлён на судьбу, чаяниями которой, после своей смерти, он был вынужден стать демоном, пусть и высшего ранга[1]. Отчаянно завидуя Богам, которые купались в почестях и почитании, восхваляемые смертными и заклинателями, Чжао Ли с трудом сдерживал ярость: в честь Богов строили храмы и называли детей, делали щедрые подношения и устраивали пышные пиршества, тогда как демонов все боялись и ненавидели.
О демонах не слагались дивные песни и смиренные молитвы, не произносились слова благодарности. С момента своего появления на свет, они были обречены делать мелкие и крупные пакости, насылать хворь и проклятия на людей, становясь врагами всего живого, дабы уравновесить существование трёх миров.
Презрение Чжао Ли по отношению к Богам и Божествам[2] было столь велико, что он с радостью убил бы Верховного Бога Мин Юань И, не побрезговав окропить руки священной кровью, но Чжао Ли не был излишне безрассуден и понимал, что смерть даже одного бессмертного может привести к затяжной кровопролитной войне, исход которой известен лишь жрице судьбы[3].
Будучи не в состоянии обуздать свой гнев, Чжао Ли со временем начал вымещать его на других. Став Владыкой демонов, он в первый же год издал указ о подготовке к Да Бань Цзе, объявив на весь нижний мир о новом государственном празднике, обязательном для всех, главными ”участниками” которого являлись духи.
В столице мира демонов и за её пределами скиталось великое множество неупокоенных душ, подобных Бай Цзы Фэну, которые отказались от перерождения, дабы время от времени напоминать о себе обидчикам, подлой волею Богов проживающих счастливую жизнь в среднем мире.
В обычные дни духи не способны причинить вред живым людям, но в пятнадцатое число седьмого месяца, на Ю Лань Цзе[4], их обида растёт и полнится, становясь такой всепоглощающей, что по своей силе может сравниться с духовными способностями заклинателей или Божеств.
По сей день из уст в уста передаются жуткие истории о неупокоенных душах, что в ночь Ю Лань Цзе, вкусив крови врага, теряли рассудок, начиная нападать на невинных. В некоторых доподлинно известных источниках упоминаются случаи умерщвления обиженными духами целых семей, включая новорождённых младенцев и слуг. Посему, душа, отказавшаяся от уготованного ей перерождения, в мире Богов и смертных считается опасной и ”подлежит немедленному изничтожению”.
Не имея иной возможности избежать гибели, обиженные духи нередко останавливались в мире демонов, дабы скрыться там от охотников Цин Шеня[5] и заклинателей: за год спокойного существования в Лан Гэ, они с радостью были готовы заплатить страданиями, причиняемыми им во время ночи Да Бань Цзе.
Устраивая охоту, Чжао Ли понимал, что не может позволить демонам рассеивать души, используемые в качестве добычи – подобная ”жестокость” размыла бы границы между миром демонов и смертных, поставив Чжао Ли на одну ступень с основателем Цин Шеня. Начни он массово уничтожать духов – и они перестали бы посещать Лан Гэ, обосновавшись где-нибудь ещё – подальше от охотников Цин Шеня и демонов. Поэтому, издавая указ, Владыка демонов включил в него ”запрет на полную смерть”, согласно которому, гости могли сколь угодно ранить тела, временно дарованные духам, но не имели права использовать оружие, полностью уничтожающее их[6].
В вечер Да Бань Цзе, как раз когда в мире смертных зажигались первые фонарики, вспыхивающие в тёмном небе, на площади перед дворцом Ю Лэ[7] собиралась толпа из демонов всех рангов и видов, за исключением проклятых, но ни один из присутствующих не был похож на жителя нижнего мира: то была единственная ночь в году, когда с их тел исчезали крылья и наросты, уродливые горбы и перепончатые конечности, хвосты и носы, достающие до пола[8].
Избавившись от непрерывно позвякивающих браслетов и серёжек и сменив вычурные одеяния всех цветов на скромные бледно-голубые накидки, из-под которых проглядывали серебристо-лунные ханьфу, преобразившиеся демоны являлись мёртвым подтверждением обиды их Владыки, ибо навязчивая мысль о несправедливости, преследующая Чжао Ли на протяжении всего его существования, нашла выражение в лицах демонов, которые он лично зачаровал, придав им очертания Великих бессмертных.
Растрачивая львиную долю энергии, Владыка демонов из года в год совершенствовал технику трансформации, намеренно ваяя на своих подданных черты известных ему Богов и Божеств. Сам Чжао Ли неизменно подражал Мин Юань И, с особой тщательностью копируя каждую прядь волос и элемент одежды Верховного Бога, дабы успешно ему уподобиться.