Наконец-то в сюжете появился Антон (2/2)

— Хорошо, Тёмные очень нужны. Но всё-таки быть Тёмным тяжелее, почему же Призванные выбирают эту сторону? Вот ты почему стал Тёмным?

Двор Фали был огромным, переходящим в другие дворы и только затем — в улицу. Они с Антоном шагали неспешно, но беспокойно: Антон заметно волновался, когда говорил, а Фаля поглядывала по сторонам, опасаясь, что вот-вот из кустов выпрыгнет Псина. Чужаков этот кошак ненавидел ещё больше, чем жильцов окрестных домов.

— Ты читала пьесу Горького «На дне»? Там есть персонаж по имени Лука, он говорил так: «Не всегда правдой душу вылечишь». Мне близка эта позиция. Защитить человека от правды, которая может ему навредить — это по мне. Кроме того, если ты не понимаешь, как можно выбрать Тьму, то это яркий признак того, что тебе лежит путь в Светлые Хранители. У тебя ведь не возникает вопроса, как можно выбрать Свет?

— Не возникает, — призналась Фаля и раздражённо цокнула языком: — О, ё моё, там впереди Псина. Давай по другой дороге пойдём.

— Что? — не понял Антон. — Там вроде только кошка.

— Эта кошка и есть Псина. Кличка у неё такая. Ой, нет-нет, она бежит сюда, щас кинется! — Фаля невольно спряталась за широкую спину Тёмного. — Или на Хранителей бешеные кошаки не кидаются? Антон, блэт, шо ты творишь, эбонит, не трогай её!

Серый кошак, который только что нёсся навстречу Антону и Фале с самым брезгливым выражением морды, вдруг затормозил, тонко мяукнул и, шмыгнув к ногам Антона, потёрся о штанину чёрных спортивок. Хранитель наклонился и погладил Псину.

— Что… Это как? — вырвалось у Фали.

— Уй ты какое солнце, — едва ли не промурлыкал Антон, подхватил кота на руки и заворковал: — Ты у нас раздолбайскую жизнь ведёшь? Вон какой растрёпанный. А это что у тебя, репейник в шерсти застрял? Давай его уберём, вот так. Ой ты мой хороший, мяу, мяу…

— Историческая хня, однако, — сказала Фаля. — Я впервые вижу, чтоб кто-то безнаказанно гладил этого кошака. Обычно к нему прикоснуться нельзя, сразу начинает орать и глаза выковыривать.

Антон опустил Псину на землю. Кот ещё раз потёрся об антоновские штаны, ласково мурлыкнул и удалился.

— Пойдём дальше, — сказал Тёмный. Он перестал с умилением улыбаться, вновь был напряжённо-нервным. — Наш офис совсем рядом, на углу Фрунзе и бульвара Свободы. Пешком доберёмся. Ты же вчера прошла Светлую инициацию, верно?

— Ага. Вчера Светлая, сегодня Тёмная. — Фаля пару мгновений пошагала молча, потом пафосно проговорила: — И за светлой субботой главную героиню ждало тёмное воскресенье.

Антон непонимающе хлопнул ресницами, дёрнул уголком губ.

— Ну шо ты молчишь и смотришь на меня, — возмутилась Фаля. — Придумай продолжение этой речи!

— Ну… — Антон с очень серьёзным лицом поразмышлял, а потом выдал, смущаясь: — Затем потекли попеременно то светлые дни, то тёмные, пока не настал день, когда главная героиня навсегда избрала одну из сторон.

— Но пока этот день был далёк и казался невозможным. Героиня шагала под жалким подобием дождя и вместе со своим Тёмным проводником несла какую-то дичь! — Фаля не сдержалась и хихикнула.

Лицо Антона смягчилось. Он рассмеялся тихо, почти беззвучно. Фаля выбежала вперёд, глянула на него снизу вверх и торжествующе воскликнула:

— Урэ, совсем другое дело! А то каким-то кошакам лыбишься, а своей подопечной… И не смей снова глаза прятать и закрываться в себе, а то я никуда с тобой не пойду и ты лишишься премии.

Антон продолжал мягко улыбаться, сложив брови домиком.

— Ты говоришь, что несёшь какую-то дичь, — произнёс он, и Фале показалось, что голос его зазвучал немного смелее. — А ведь когда-нибудь о нас напишут в летописях. Именно вот таким пафосным слогом.

— У Хранителей есть летописи? А с какого времени они ведутся?

— О, уже много тысячелетий. Письменность у Хранителей появилась гораздо раньше, чем у простых смертных. Считается, что она была дарована нашим предкам высшими силами, но, возможно, это просто фольклор и Хранители сами разработали свою письменность. В древние времена они писали на языке, который сейчас называют древнехранительским. Логично. До сих пор никто не может толком разобраться в этой многотысячелетней писанине. Древнехранительский язык невероятно сложный. В наше время очень мало таких энтузиастов, которые пытаются его изучить,

чтобы перевести древние летописи. Им почти ничего не удаётся. Но вот моя сестра Китсан, которая обожает учить языки, тоже недавно загорелась идеей выучить древнехранительский. И, знаешь, она достигла некоторых успехов.

— Твоя сестра тоже Тёмная? — спросила Фаля.

— Ага. Я тебя с ней познакомлю.

Бульвар был почти пуст, на аллее под ногами шебуршала листва. Дождь уже не моросил, лишь с веток то и дело срывались капли.

— После инициации я вдруг поняла, что жизнь, в общем-то, не так плоха, — сказала Фаля. — Есть чем полюбоваться, есть ради чего жить. А до этого мне с каждым годом всё хуже становилось. Так темно и тяжко на душе было, хотелось плакать и орать. Я уже просто думала: да куда стока трэшатины, можно самовыпилиться, а?

— Выпилиться не смогла бы, — серьёзно сказал Антон. — Я пытался, после того как… — Он несколько мгновений помолчал, снова отвернувшись от Фали и глядя на памятник Фрунзе. — В общем, два года назад, перед самым совершеннолетием. Пытался много, разными способами, но каждый раз выживал, приходил в себя в больнице. Лежал, смотрел в потолок и думал, какие способы самоубиться я ещё не пробовал. Родня поначалу откупала меня от психушки, но в итоге батя сдался и сам попросил, чтобы меня туда положили. В дурку-то за мной и явился проводник. Он рассказывал мне про Хранителей, а я сидел и думал, что действительно с ума сошёл. Потом проводник меня забрал из палаты и вернул домой. Он подчистил память моим родным, и они совсем забыли о безуспешных суицидах и о психушке. Даже на учёте я больше не состою... Только Китсан всё помнит, потому что она Хранительница. Проводник объяснил мне, что высшие силы удерживают своих слуг в этом мире, не дают им умереть раньше срока. Это происходит как до инициации, так и после. Это просто инфа полезная для тебя и небольшой пример из жизни, — подытожил Антон нарочито небрежно.

— Ничего себе, — проговорила Фаля и повторила: — Ой, ничего себе! Я этого дома раньше здесь не видела.

Они с Антоном остановились у массивных кованых ворот, за которыми виднелся просторный двор, вымощенный плиткой молочного и шоколадного цвета, ухоженный сад с плодовыми деревьями, фонтаны, скамейки и четырёхэтажный каменный особняк.

— Конечно, ты не видела раньше этого дома, — кивнул Антон. — Ведь раньше ты была лишь потенциальной, а теперь Призванная. Добро пожаловать в местный филиал Тьмы.