Глава 53. Западный ветер (2/2)

***</p>

С каждым новым днём Гермиона все отчётливее осознавала, что час решающей битвы всё ближе и ближе. В последнее время она часто задумывалась о своей жизни в магическом мире. Прошло уже почти семь лет с тех пор, как маленькая, почти двенадцатилетняя девчушка, полная амбиций и веры в волшебство, очутилась в замке полном чудес… и не только. Насколько заманчивым и интересным казался тот мир тогда, настолько зловещим и отторгающим представлялся он ей сейчас. И такие разительные перемены в её восприятии произошли всего лишь менее двух лет назад.

Будучи шестикурсницей, она даже не представляла, с чем ей придётся столкнуться. Нет, конечно, ещё с возрождения Волдеморта на четвёртом курсе она понимала, что легко не будет, а окончательно убедилась в этом на пятом, начавшимся с тирании Амбридж и закончившемся Отделом Тайн. Наверное, именно лежа тогда в больничном крыле она поняла, что их «детским» приключениям пришёл конец и настали действительно тяжёлые времена.

Однако и тогда она ошибалась! Ведь даже не могла представить, что будет так! Да и на тот момент она ничего не знала о подноготной волшебного мира. Прозревать она начала на шестом, когда оказалась в полной изоляции частично из-за своей собственной глупости. Она до сих пор испытывала стыд за те недоотношения с Роном, начатые из-за желания быть хоть с кем-то, раз с тем, с кем хочется, быть нельзя. Но, как оказалось, и это было только началом.

И даже после всего того, через что им пришлось пройти потом, в полной мере весь ужас окружающей действительности Гермиона ощутила только сейчас. Да, с четвёртого курса они понимали, что Гарри придётся сразиться с Волдемортом, но это воспринималось как абстрактное «потом», которое медленно, но верно превращалась в почти физически осязаемое «сейчас» и дамокловым мечом повисло над их головами.

И осознавала это не только Гермиона, но и все на Гриммо. Нет, вслух это не проговаривалось, но и без слов читалось в ужесточившихся и участившихся тренировках, посиделках в гостиной всей компанией, к которой, нет-нет, присоединялся и Малфой, на чьём лице даже не читалось вечно надменное выражение лица. Все они понимали, что для кого-то решающий бой может стать последним. И даже не может, а скорее так и будет. И сколько Гермиона ни старалась обнадёживать себя, она понимала, что только в сказках все живут «долго и счастливо». Реальность же обычно не столь щедра.

Девушка замечала, что Гарри тоже изменился. Порой она читала в его задумчивом взгляде те же переживания, что испытывала сама, но было в этом взгляде, адресованном ей, когда, как он думал, она не замечает, что-то ещё. Что именно, она поняла в разговоре, состоявшемся незадолго до битвы.

Это был их обычный вечер, когда Гермиона раз за разом изучала схему замка и маршруты штурмовых групп, проверяя, насколько быстро будут накрыты возможные очаги сопротивления и не возникает ли угроза дружественного огня, как Гарри, который, как оказалось, уже давно внимательно наблюдал за ней, вдруг не сказал:

— Знаешь, если бы была хоть малейшая возможность оставить тебя здесь, а ещё лучше спрятать в каком-нибудь надёжном месте, где бы никакой безносый мудак до тебя точно не добрался, я бы это сделал.

Гермиона сначала оторопела, а когда до неё дошёл смысл его слов, пришла чуть ли не в ярость:

— Гарри, даже не вздумай… — памятуя о том случае, когда он усыпил её зельем, а сам отправился в Хогвартс, начала она.

— Даже не думал, — спокойно прервал её парень, будто бы и не заметив её гнева. — А если бы думал, то уж тебе бы точно ничего не сказал.

— Но ты ведь понимаешь, что в таком случае я вряд ли бы тебя простила? — на самом деле Гермиона сама не знала, смогла бы его простить в такой ситуации или нет.

— Я готов пожертвовать твоим прощением. Всё, что угодно, лишь бы с тобой всё было хорошо. Твое благополучие всегда будет в приоритете для меня. Но в этот раз я без тебя не справлюсь. Ты нужна мне, Гермиона…

Девушка поначалу было обиделась на эти слова. Но… За что, собственно говоря, обижаться? За то, что он честен с ней? За то, что считает её самым близким человеком? За то, что любит? С удивлением для себя Гермиона обнаружила, что на этот раз ей не хочется рвать и метать, как тогда. Не хочется всем и каждому показывать, насколько она недовольна Гарри. Не хочется ждать, что он извинится и будет просить прощения. Сейчас собственное поведение казалось ей неимоверно детским и глупым.

Поэтому Гермиона ничего не ответила Гарри, а молча встала из-за стола и обняла его. Если ему надо, чтобы она была рядом, — она будет…

***</p>

К счастью, в Великобритании было плохо с высокоточным оружием. Именно, к счастью. Ибо будь все рода войск до предела насыщены самими разными его типами и видами, то откуда бы взяться умению наносить точные удары там, где электроника, основа и суть того самого высокоточного оружия, просто не действует? Англичане же это умели. Конечно, не полностью в ручном режиме, но и не полагаясь на одни искусственные интеллекты. Однако начнём сначала.

Основной ударной силой Британской империи на протяжении многих столетий являлся флот, поэтому вполне естественно, что мысли людей, организующих вступление Британии маггловской, технической в войну не простую, а магическую, обратились именно к нему… Затем превратились в слабо цензурные обороты и пошли дальше. Оказалось, что на флоте нет не то что высокоточного, но и хоть какого-то мощного оружия для нанесения неядерных ударов по Острову. Лишь в конце следующего года ожидалась поставка первых «томагавков» для вооружения британских АПЛ. Да и то запускаться они должны были из торпедных аппаратов и по одиночке, а чтобы получить массированный залп, пришлось бы привлекать едва ли не весь подводный флот.

У армии тоже было… практически никак. Единственное хоть сколько-нибудь дальнобойное оружие — американские системы залпового огня — не имели в составе боекомплекта ничего точнее неуправляемых ракет.

Оставался самый молодой род войск, традиционно находящийся на переднем плане военно-технического прогресса: авиация. Конечно, ни на какие системы лазерного наведения (в авиации все-таки имеющиеся) полагаться не приходилось, но… К счастью, в Великобритании было плохо с высокоточным оружием.

***</p>

Гарри поднял вверх руку в тактической перчатке с обрезанными пальцами, сзади раздался лязг взводимых затворов, шелест доставаемых палочек и нервный голос забывшего про своё мнимое превосходство бывшего Малфоя:

— Делай, что должен, Поттер!

Рука упала, и тут же стоящие рядом со штурмовиками первой волны домашние эльфы начали их попарную перебросу сквозь щиты в школу, которая сейчас была не любимой школой, полной чудес, и первым настоящим домом, а полным врагов объектом, который было необходимо захватить.

Они оказались именно в том месте, в котором и планировали, так что слова после многодневных тренировок были не нужны. Добежав до лестничной клетки, их группа разделилась. Малфой перекрыл традиционно менее опасное направление на нижние этажи, Невилл и Луна — более, на верхние, сам же Поттер, прикрываемый мисс Грейнджер, двинулся вперёд, на указанную домовиками цель.

Поттер скользил в тенях коридора, пламя магических светильников соперничало по яркости с красной точкой коллиматорного прицела… Н-да, когда-то этот замок был ему домом, местом спасения от ужасающих родственников, и вот сейчас Гарри пришёл сюда захватывать и карать! Он тряхнул головой.

— Гарри! — Гермиона, казалось, чувствовала его мысли.

— Всё норм. Приближаемся, — стоило только ему сказать эти слова, как из-за двери кабинета, который и был их целью, раздался истошный визг.

Пара быстрых шагов — и беспалочковая бомбарда Поттера выносит дверь, Гермиона бросает внутрь люмос солем — мощно получилось, даже сквозь тактические очки и закрытые глаза. Гарри врывается в кабинет, мгновенно уходя влево. Гермиона на пару секунд, до его команды, остаётся в коридоре. Впрочем, уж тут они, конечно, перестраховались.

Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Возможно, даже скорее вероятно, не то чтобы в другой атмосфере Магической Британии, но даже и в другом, не захваченном темными Хогвартсе, Блейз Забини остался бы более или менее обычным магом-подростком. Попади он в другую компанию, дрался бы сейчас плечом к плечу с Драко Блэком. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения, а власть развращает. Абсолютно.

Они праздновали. Своей тесной, небольшой, но элитной компанией. Сам Блейз, пара шестикурсников со Слизерина и примкнувший к ним рэйвенкловец. Вообще-то их компания состояла из пяти человек, но именно сегодня самый старший и авторитетный среди них, Теодор Нотт, отказался, причём по абсолютно пустым поводам. Типа ему что-то такое надо сделать в одиночестве. Странно. Эта странность, впрочем, не мешала представителям молодого поколения элиты Магической Британии праздновать так, как они праздновали и вчера, и позавчера, и вообще с того момента, как Тёмный Лорд захватил Хогвартс. Сам Блейз, правда, втянулся в столь утончённые развлечения несколько позже. Но вот накладывание «Круцио» на гриффиндорцев, причём вне зависимости от чистоты их крови, — это то, что Тёмному Чёрному магу сразу пришлось по душе. Хоть расизм в магическом мире теоретически и был исключительно по чистоте крови, а не по цвету кожи, но всё же, но всё же. Была в этом какая-то кармическая справедливость. Те немногие учителя, что остались со старых времён, конечно, злились, но поделать ничего не могли. Представители элиты наслаждались властью, наконец-то грязнокровки и полукровки поймут своё место у ног настоящих волшебников Древних Родов, а иные типа чистокровные, но не способные отследить своих предков на много поколений назад, маги — те не совсем уж у ног, но ниже, много ниже, чем они. Впрочем, в очень многих странах и в очень разные времена подрастающее поколение «элиты» ведёт себя именно так. И кончалось это по-разному, но достаточно часто так, как кончится здесь и сейчас.

Стоявший спиной и не пострадавший слизеринец стремительно обернулся, хорошая, с детства, подготовка в Роду и летние практики в отрядах охотников за людьми дали знать о себе. Он развернулся уже с горевшей зелёным огнём палочкой и словами «Авада Ке…» на губах. Быстр. Автомат оказался быстрее. Сухой кашель — и тело отбросило на стол. Второй слизеринец и рэйвенкловец валялись на полу, с воем пытаясь избавиться от дикой боли в глазах. Гермиона дернула бровью — и их валяющиеся на полу палочки полетели к ней. А вот Блейз повёл себя совершенно не так, как его приятели.

— О! Кого я вижу! Ну если это не полукровка Поттер! — процедил он сквозь зубы, разворачиваясь к двери и пытаясь разглядеть сжатыми в узкие щёлочки глазами, кто это там ещё вместе с хорошо знакомой фигурой. Пустив, кстати, так же беспалочково в себя очищающую волну, разглядел и немедленно ухмыльнулся: — Грейнджер…

— Что, Поттер, тоже хочется научиться правильно развлекаться? — с этими словами он бросил «Круцио» на свернувшуюся в клубок на трансфигурированной кровати второкурсницу, однако палочка рванулась вверх, и луч непростительного вместо очередной жертвы ударил в потолок, с которого посыпалась пыль. — Ой, зря ты это, — истерически засмеялся Блейз. — Знаешь, какие они тугие, если «Круцио» юзать? Ну а вообще прощай, гриффиндурок, Авада Кеда…

Лицо Поттера перекосило, палочка окончательно вырвалась из руки противника, а он сам стремительно метнулся в его сторону, опуская правую руку, пальцы на которой стремительно превращались в трансфигурированные стальные когти.

Блейз попытался было что-то скастовать без палочки, но дикая, скрутившая всё его тело боль не давала сосредоточиться.

Поттер смотрел прямо в его затухающие глаза.

— Мама, мамочка, ты здесь? Мамочка, мне плохо… — забубнил теряющий сознание слизеринец.

Гермиона в полном ступоре уставилась на расползающуюся под их ногами лужу крови.

— Мамочки тут нет, тварь! — произнёс Поттер, с ненавистью дергая руку вверх.

Стряхнув с руки труп ублюдка, Гарри повернул голову и уперся в горящие ужасом глаза Гермионы…

***</p>

Вокруг Хогвартса всеми цветами радуги сиял и переливался магический купол.

Точнее говоря, он прикрывал не только замок с его пятью башнями и многочисленными памятниками архитектуры, но и солидный кусок территории вокруг него. Очень давно, в незапамятные времена Основателей, хотя, может быть, и за несколько поколений до них, в холодные земли Магической Шотландии были вкопаны сотни, если не тысячи рунных камней. Их выстроили в несколько взаимодействующих друг с другом фигур. Точнее, подавляющее большинство — в две: геометрически неправильный то ли овал, то ли трапецию, окружающую всю магическую территорию, включающую в себя и Запретный лес, и Хогсмид, и Чёрное озеро, и идеально правильный круг, защищающий саму школу. Целью первой было сокрытие, маскировка от посторонних, маггловских глаз, целью же второй — магическая защита замка в случае вторжения армии магов, кстати, не столь уж и редкого явления в те незапамятные времена.

По периметру вот этих вторых рунных камней и сиял купол. Яркий свет, сквозь который почти ничего не было видно, являлся нормальным состоянием магического щита, ну, почти нормальным, ибо сквозь полностью заряженный купол замка и вовсе не должно было быть видно. Радужные же всплески — тоже нормальным, обычная реакция купола на попадания ударных заклинаний и просто выплесков магической энергии. Однако шли минуты, и чем дальше, тем дольше всполохи прокатывались по куполу, чем дальше, тем больше он бледнел и становился прозрачнее.

Фигура во всём чёрном, в чьих очертаниях давно уже виделось нечеловеческое, за плёнку купола даже не вглядывалась. В себе он, как всегда, и, как ни странно, это после фиаско-то, завершившего Первую Магическую, был абсолютно уверен. Возможно, способности к критическому восприятию действительности исчезли вместе с человеческими чертами? Командующий человеко-магическими силами Лорда Нотт не знал ответа на этот вопрос.

В отличие от самого Лорда, Нотт не испытывал ни малейшей уверенности в успехе штурма, разумеется, тщательно скрывая свой не слишком восторженный образ мыслей. За его успех были, разве что, превосходство в количестве и, особенно, явное преимущество в массе атакующих. Физической. В сотнях тонн. При этой мысли Нотт бросил язвительный взгляд налево, где страдали бездельем, отвешивая друг другу щелбаны и затрещины, призванные в войско Лорда великаны. Неподалеку от них разливалось настоящее озеро некромагической мерзости — инфери. Эти тоже никак не участвовали в осаде замка, и дай им воли, рванулись бы во все стороны, вцепляясь в живых существ и вырывая из них куски плоти. Их время придёт, а пока что этих магических зомби в артефактной узде держали едва ли не последние опытные маги ближнего круга из тех, кому Нотт мог доверить столь опасное дело — Долохов, Селвин и едва восстановившийся после предыдущего штурма Хогвартса Роули.

Нотт бросил ничуть не более комплиментарный взгляд направо. Там было куда меньше бойцов, но, по крайней мере, бойцов относительно самостоятельных. Практически все выжившие взрослые оборотни Магической Британии, возглавляемые неубиваемым Грейбеком, и кучка теней — вампиров, а вот среди них прилично было и наёмников из континентальной Европы. Если слева в осаде не участвовал никто, то справа десятки сгустков магической энергии неслись в полупрозрачный магический щит замка.

Такие же десятки посылали и маги, расположенные группой вокруг самого Нотта. Десятки. Не многие сотни, даже не одну сотню залпом. Десятки. И вот это и было основой неуверенности командира, по маггловским меркам, взвода. За последние месяцы та коса смерти, что уже давно ходила по новобранцам войска Лорда, задела своим безжалостным зазубренным лезвием и его ближний круг. За последние месяцы той дикой резни, в которую превратилась их Вторая Магическая, погибли в боях или даже попали в плен к мстителям и были не слишком быстро и далеко не безболезненно убиты такие старые соратники, как Гойл-старший, Джагсон, Родольфус Лестрейндж и многие, многие другие. Даже один из самых сильных, опытных и таинственных магов, Августус Руквуд, не дожил до этого радужного момента. В один прекрасный день то, что от него осталось после оставшихся неизвестными процедур и сожжения заживо, было отослано порт-ключом на Косую Аллею.

Нотт обернулся. Крэбб и Рабастан с одинаково ненавидящими весь мир лицами извергали из своих палочек нечто тёмное-бордовое, не слишком отличаясь настроем даже не от великанов, а скорее от инфери. Первый был твёрдо уверен, что его единственного сына больше не было в живых, и намеревался мстить, второму же было уже всё равно.

В отличие от Крэбба, Нотт знал, не был уверен, а именно знал, что его сын жив. Возможно — ещё. Конечно, порт-ключ можно наложить только на неодушевлённый предмет, но ведь этот предмет, а именно тончайший шнурок, можно потом вшить в человеческое тело, замаскировав под татуировку. Разумеется, не под ту самую, с черепом и змеёй. Так что Нотт знал и ждал. Ждал момента, когда погаснет купол. Ведь он блокировал любые перемещения в обе стороны, хоть на метле, хоть аппарацией, хоть порт-ключом.

Купол мигнул. Нотт перестал озираться по сторонам и напрягся в готовности к прыжку. Лорд с тем, что у нормального человека в такой обстановке слышалось бы торжествующим рычанием, у него же даже не напоминало, а было чистым шипением, послал в него очередной громадный сгусток магической энергии. Магглы назвали бы его шаровой молнией. Оглушительный треск, радужные разводы, прокатившиеся волнами за видимый горизонт полусферы, — и купол внезапно лопнул.

Кто с диким кровожадным рёвом, кто молча оскалив острые зубы, кто с непроницаемыми лицами — армия потекла вперёд. Нотт посмотрел в спину Лорда, который тоже потёк скользкими змеиными шагами, прислушался к магии: порт-ключ сработал, и его сына больше не было в замке, и тоже было направился вперёд, к древним стенам. Он не был настроен на штурм и резню, куда больше опасаясь, что ничем хорошим для него дело не кончится, а задница внимательного и осторожного мага чует неприятности намного раньше, чем задница обычного маггла. Услышав над головой нарастающий рёв, он успел потянуться к своему порт-ключу и оказаться в числе тех единиц, кто успел это сделать.

***</p>

Они взлетали с базы КВВС Лоссимут. Со обеих её взлётно-посадочных полос разом. Лучшие истребители-бомбардировщики британских ВВС. Торнадо GR4 из легендарной 617-й эскадрильи. С прошлого года их подразделение первым, хотя и не полностью, перевооружили на модель с новыми двигателями и улучшенной электроникой. Среди пилотов было немало тех, кто шесть лет назад прорывался сквозь плотную ПВО и превращал в лунный пейзаж ВПП иракских аэродромов. Сегодня эти навыки им более чем пригодятся.

Секретность. Высочайшая и с обеих сторон. Как лучше скрыть причину секретности? Разумеется, придумать другую, причем не вызывающую вопросов. Приближённые к боевым испытания новейшей системы пассивной ПВО, основанной на генераторах электромагнитного излучения, способных выжигать электронику. Чем ближе ложь к истине, тем она достоверна. Эта же была правдива едва ли не на 99%. Даже примерный радиус действия «генераторов» показали пилотам. Так, как его представляли и маги, и магглы. Его границу на поверхности проверили маги из группы Поттера. Мантия-невидимка и простейшая электроника. Высоту же, на которую поднимался купол, пришлось определять эмпирическим путём и контролировать пролётом эрзац-беспилотника. Конечно, тут точность была куда слабее, но нужно-то было найти высоту безопасного пролёта, с запасом, а это легче, чем рисовать полусферу в деталях.

Последние десятки миль две пары «Торнадо» шли на предельно малой высоте, не превышающей и ста пятидесяти футов. Рёв двигателей от Турбо-Юнион разрывал уши тех, к счастью, немногих жителей деревень, что имели несчастье обитать в этих издревле нехороших местах. Шли едва ли не крыло к крылу, ибо направление захода могло быть только одно. С других сторон — и ландшафт, не способствующий таким полётам, да и с достоверными, нанесёнными на карты и вбитыми в навигационные компьютеры самолётов ориентирами было плоховато.

Вот под крыльями первой пары редколесье сменилось лугами, мелькнул сперва один ориентир, потом другой, и как только под чётко держащимися курса машинами мелькнули тёмные воды Чёрного озера, пилоты синхронно рванули штурвалы на себя и в стороны, переводя самолеты на резкий набор высоты. Дальше работала уже автоматика, и едва были достигнуты заданные углы, как от крыльев отделились маленькие, конечно, с точки зрения наземного наблюдателя, тёмные точки, продолжавшие своё восхождение, в то время как самолёты, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вновь устремились к земле.

Тёмный Лорд, до слуха которого донеслись те самые звуки, предшественников которых он столь боялся в детстве, резко вскинулся, разворачиваясь к опасности. Сфера абсолютного отрицания, она же зеркальный щит, развернулась в мгновение ока. Увы, но к большому сожалению Лорда, отрицание на самом деле и близко не было абсолютным. Под тем, что так бы мог назвать архимаг, предпочитающий дело пустым словам, можно было бы выжить и в эпицентре термоядерного взрыва. Сквозь сферу Лорда без малейшего напряжения прошёл лазерный луч. Сидящая почти в двух милях от него за пределами реально абсолютной сферы отрицания электроники Тонкс ухмыльнулась, когда четыре подброшенные в кабрировании тысячефунтовых бомбы развернулись, поймали своими системами наведения пятно, нацелились на него и заклинили рули, рушась вниз с той же неотвратимостью, с какой падали когда-то бомбы Лондонского блица, только с неизмеримо более высокой точностью. Тактический приём, применявшийся «Торнадо» во время Войны в заливе, где сброшенными на бомбометании с кабрирования бомбам они попадали и разрушали ВПП иракских аэродромов, был применен вновь. И на сей раз по куда более важной и уникальной цели.

А наверху, на безопасной и недосягаемой для чар высоте, шли остальные «Торнадо» эскадрильи. Их маршрут был построен так, чтобы ни в коем случае не пролетать над самим замком. Жертвуя точностью ради безопасности самого безопасного места в магической Британии. Досталось и Запретному лесу, на опушке которого начались пожары, и Чёрному озеру. Однако у большинства пилотов всё получилось более-менее приемлемо, и сброшенные с креплений кластерные бомбы BL775 пролились стальным дождём суббоеприпасов. К земле устремились по сто сорок семь миниатюрных бомб, изначально предназначенных для уничтожения бронетехники из каждой бомбы. А вместе с ними с высоты падал огненный дождь — горящий в воздухе напалм.

Увы, но не у всех вышло так идеально, как у командира эскадрильи и ведущего второй пары. Наверное, зря при планировании перестраховались и послали на точное бомбометание сразу две пары. Один из ведомых, всего три года назад окончивший Крэнвелл, чуть промедлил, и его самолет незначительно, на какие-то жалкие три сотни футов, углубился в защитную полусферу замка. Этого хватило. С яркими жгутиками коротких замыканий или без каких-либо спецэффектов, но буквально за доли секунды один за другим электронные компоненты отказали, превращая стального дракона в громадный и летящий чисто по инерции металлический самолетик. Забравшись на пару тысяч футов, он начал, кувыркаясь в воздухе, падать вниз и рухнул прямиком в мирные воды озера. Выжил ли после всего рухнувшего в него железа в нём гигантский кальмар, предстояло узнать лишь после войны.

Перед Хогвартсом же наступал полный и окончательный конец тому, что люди верующие вполне могли бы назвать локальным филиалом ада на Земле. Ибо как ещё можно характеризовать толпы мёртвых, но двигающихся и пытающихся тебя сожрать бывших людей? Больше они ничего не пытались сделать, ибо их разорванные на части тела превращала в прах маггловская версия адского пламени. Рядом с ними умирали великаны, чьи одетые в доспехи тела взрыватели воспринимали как долгожданную бронетехнику и посылали в них тонкие кумулятивные струи расплавленного металла.

Люсьену и Соломону, изображавшим из себя охочих за дармовым золотом и кровью наёмников, на самом же деле сотрудникам того, что в объединении вампирских ковенов западной Европы было аналогом спецслужб, было неуютно с самого утра. Они терпеть не могли всё это быдло — инфери, человеческих магов, других полудиких вампиров. Они привыкли жить другой, куда более тонкой и возвышенной полужизнью, и надеялись, что вскоре всё так или иначе закончится, и они смогут вернуться. Всё и правда закончилось. Услышав грохот первых разорвавшихся бомб, они стремительно рванулись назад, так быстро, что их тела смазались в движении. Не помогло. Накрыло одной из кластерных бомб, и даже хвалёная скорость их реакции оказалась просто смешной в сравнении со скоростью разлетающегося от взрывов металла. Последние их мысли были очень схожи. Об их альфе, о том, как опустошена она будет очередной трагедией.

Так что, хоть что-то могли сделать разве что маги, но, во-первых, их было мало, очень мало, проредили их бои предыдущих месяцев. Кто погиб, кто, из не удостоенных метки, бежал. Во-вторых, на аппарацию нужно время, которого хватило разве что парочке самых везучих — оказавшихся на периферии первых ударов и одновременно умных — сразу принявших правильное решение, а не попытавшихся принять огненно-стальной дождь на магические щиты. Последнее не получилось ни у кого, кроме...

— Да, зеркальный щит — это вещь, — восхищённо выдал Поттер, наблюдавший за творившимся с безопасного, относительно, расстояния. Шесть тысячефунтовых бомб, более тонны мощной взрывчатки и….

— ...И это всё, на что ты способен, Поттер?! — заорал, хотя как можно орать шипением, до него не знал никто, Волдеморт, снимая щит. — Твои поганые магглы тебе не помогут! Хотя тебе не привыкать прятаться за другими, да?! — разоряющийся Том стоял посреди покрытой дымящимися воронками земли.

Раздался хлопок — и перед Волдемортом появилась группа из дюжины магов.

— На это мы не рассчитывали, — пробормотал Драко, когда трассеры скрестившихся на новой группе врагов очередей полетели в зенит.

— Да заебал ты меня уже, Ридлл! Сейчас приду!

Поттер нажал что-то на ремне, и AR-15 упал на землю, в правую руку он взял палочку, а левой достал из ножен укреплённый и заточенный магией до бритвенной остроты Ka-bar. Рядом то же самое сделал Невилл, только палочка у него была в левой руке, а меч Гриффиндора — в правой.

— Гарри! — вскрикнула Гермиона, когда парень, к полнейшему шоку всех присутствующих, а особенно Волдеморта и его последнего резерва наёмников, легко побежал им навстречу, быстро набирая скорость.

— Охренеть... — прошептал Драко, выражая мнение всех увидевших это защитников Хогвартса.