Глава 49. А давайте я его просто пристрелю! (1/2)

— А давайте я его просто пристрелю, и дело с концом! — Невилл не выдержал беспокойного молчания, накрывшего тяжёлым пологом всех присутствовавших за столом в это утро, и вылез с конструктивным предложением.

Народ нервно вздрогнул. Напряжение нарастало с каждой минутой. Кусок никому не лез в горло, поэтому все приготовленные домовиками угощения остались нетронутыми, а чай остывал в чайнике. Погода в Лондоне словно отражала их беспокойство и нервозность: на улице было пасмурно и резкие порывы ветра бросали капли моросящего дождя в окна домов, где они превращались в струйки, которые, казалось, бесконечно текли по стёклам.

— Обет. Да и без него закончить это должен именно я, — покачал головой Гарри и под пристальными взглядами встал из-за стола. — Невилл, Дэн, возьмите Кричера и Добби и доставьте Снейпа в дуэльный зал, — оба кивнули.

Дуэльный зал был задумкой Гермионы и Луны. Это было просторное помещение с крепкой дверью, одну из стен которого Гермиона трансфигурировала на постоянной основе, придав ей одностороннюю прозрачность. На стены, дверь, пол и потолок были наложены чары неразрушимости, что обеспечивало безопасность и зрителям, наблюдавшим за дуэлями, и прочим обитателям дома. В данном же случае ещё и давало гарантию, что одному из участников дуэли не удастся с неё бежать, скажем, пробив пол. В зале были в беспорядке раскидана старая сломанная мебель, камни и прочий мусор, а пол был в выбоинах и неглубоких ямах. Как справедливо отметила Гермиона при создании столь необычного для помещения интерьера, едва ли кому-то стоит надеяться на дуэль в идеальных условиях, поэтому она постаралась изобразить усреднённый ландшафт тех мест, где им, возможно, придётся сражаться.

Поттер остановился у прозрачной стены, наблюдая, как открылась дверь и в зал втолкнули бывшего профессора зельеварения Северуса Снейпа. Судя по скорости, с которой он оказался внутри, кто-то, кого не было видно, явно придал ему ускорения, причём, скорее всего, ногой. Гарри обернулся, глядя на бледную Гермиону, которая, закусив губу, не отрываясь, смотрела на него. Впрочем, она была такая не одна. Сёстры Блэк, Нимфадора, Тед, Луна, Джинни, вернувшиеся Невилл и Дэном, Эмма и даже Драко с Ремусом смотрели на него с той или иной степенью беспокойства.

— Всё будет в порядке! Да, Андромеда, я помню, что он нажрался каких-то зелий. Успокойтесь уже все, — раздражённо фыркнул Поттер и уж было собрался идти, как Гермиона кинулась к нему и, наплевав на аудиторию, глубоко и нежно поцеловала.

Неделей ранее</p>

— Значит, говоришь, хочешь, чтобы он страдал не только физически, но и психологически? Чтобы за душу его взяло? — уточнил Ликорис, сидевший, закинув ногу на ногу на своем нарисованном роскошном кресле, грея в ладони пузатый бокал с виски.

— Да, пытать его тело сверх необходимости я не хочу, да и не поймут меня, разве что Гермиона… — задумчиво кивнул Гарри. — А вот душу. Разум. Это совсем другое. Это и не заметят, и куда больнее и страшнее. По себе знаю. А он заслужил как никто другой.

— Ясно, не буду спорить. Так, ты говорил, что у него были напряжённые отношения с твоим отцом в Хогвартсе?

— Напряжённые — это очень мягко сказано. Они люто ненавидели и презирали друг друга, ну, по крайней мере, Снейп именно ненавидел моего отца. Отец его скорее презирал. Наверное, зря. Не стоит презирать врагов. Живых. Насчёт мамы не знаю, но он за всё время ничего не сказал о ней ни хорошего, ни плохого.

— Наверное, это неспроста, — хмыкнул Ликорис. — Думаю, я знаю, что тебе нужно. В моё время существовало зелье для воздействия на разум, пыток и многого другого, называлось «A vigiliam tantibus». Применялось, когда пленника нельзя было физически или магически калечить. Или вообще делать пленником. Его придумал, очевидно, гений, сумасшедший, но гений.

— И что же оно делает? Как действует? — нетерпеливо спросил Поттер.

— Оно заставляет жертву галлюцинировать и видеть самые плохие воспоминания, многократно усиливая их, а счастливые воспоминания, наоборот, искажает и делает ужасными. К примеру, человек, имеющий невероятно счастливое воспоминание о женитьбе на любви всей своей жизни увидит, как его суженая с презрением отказывает ему у алтаря или изменяет ему в день свадьбы со случайным бродягой. Ну и всё такое прочее. Раньше таким образом разрушали семьи, политические и финансовые союзы, провоцировали конфликты между родами и так далее.

— Как жертва получает дозу? Как быстро оно действует? Что будет, если его примет кто-то другой?

— Зелье распыляется в воздухе и попадает в организм при дыхании. Действовать начинает через две-пять секунд. Само зелье направленное, то есть нужен, например, волос жертвы, добавленный в нужный момент, и волос того, с кем будут связаны кошмары. То есть в данном случае твой, так как ты через кровь связан с матерью и отцом, а сам вряд ли успел наделать ему кошмарных воспоминаний. Поэтому я уверен, что он увидит их, а не тебя. На других оно не подействует, создатель пытался модифицировать зелье, чтобы работало на всех подряд, но не успел довести дело до конца. Одна из жертв оказалась невероятно психологически устойчива, что вкупе с развитой окклюменцией позволило ему сопротивляться галлюцинациям. Он-то и убил зельевара. Убил, надо сказать, медленно и с выдумкой.

— Его сложно варить? Как долго и какие нужны ингредиенты? Как его распылять?

— Несложно, варить несколько часов и двое суток настаивать. Я прикажу Кричеру подготовить всё необходимое в одной из пустующих комнат и позвать тебя. Что касается ингредиентов, то в доме уже есть всё что нужно. Ирония судьбы, последние необходимые вещества эльфы добыли как раз по заказу будущего покойника. А распылять… Да трансфигурируй любую легко разрушающуюся емкость и налей туда, а потом или раздави в кармане, или урони и наступи. Состав сверхлетучий, облако создаст мгновенно.

Зелье Гарри сварил за двое с лишним суток, как и обещал Ликорис. Сам основатель Рода Блэк контролировал весь процесс варки с портрета, который Кричер повесил на ближайшую к котлу стену. Перед дуэлью Поттер решил не изобретать велосипед и налил примерно четыре унции в обычный презерватив, завязал его узлом и положил в левый карман.

***</p>

Войдя в комнату, Гарри посмотрел на стоящего у противоположной стены со сложенными на груди руками Северуса Снейпа. На нём, стараниями Кричера, по-прежнему была лишь набедренная повязка. Поттер хмыкнул и презрительно швырнул палочку под ноги своему противнику, заставляя последнего нагнуться за ней.

— Готов, Сопливус? — Гарри старался сохранить в голосе невозмутимость и спокойствие, но получалось у него откровенно плохо. Он предвкушал, не желая и не собираясь одаривать простой смертью одного из своих злейших врагов. Так что было трудно, очень трудно удержать руки от сладостно-предвкушающей дрожи.

Снейп кривовато ухмыльнулся, подчёркнуто спокойно осмотрел свою палочку, повернулся спиной и наколдовал Люмос. Заметивший движение Гарри напрягся и вскинул свою палочку. Но Снейп спокойно опустил руку, развернулся к нему лицом, ещё раз улыбнулся, на этот раз злобно, и… поклонился.

— Пожалуй, что да. Начнём?

Гарри вернул поклон коротким кивком головы и поднял палочку. Первые заклятия, которыми они обменялись: Редукто-Протего-Ступефай-Протего — больше походили на лёгкую разведку боем. А потом Снейп внезапно выкрикнул:

— «Авада Кедавра»!

Гарри метнулся в сторону от зелёного луча и выдавил из себя ухмылку:

— Сразу с козырей, профессор?! И сразу же мимо! Как это… характерно для неудачника! — и тут же без паузы послал цепочку:

— Редукто-Ступефай-Бомбарда.

Снейп ответил своей:

— Секо-Редукто-Сектумсемпра!

Цепочку заклинаний пришлось частично принимать на щит Протего, так как уходить в сторону рабочей руки — идиотизм, а слева была уже стена Дуэльного зала… Потихоньку противники прощупывали друг друга, кружась по комнате. Снейп выглядел расслабленным и только ухмылялся, с показной ленцой отражая атаки соперника. Но Гарри не расстраивался, а лишь наращивал темп: Секо, Локомотор Мортис, Фурункулус, Таранталлегра, Риктусемпра. Он смещался по залу и посылал заклятие за заклятием: Оппуньо, Петрификус Тоталус, Эверте Статум. Инкарцеро сменялся Ступефаем, а тот Секо и вслед сразу Редукто, а потом Соппоро, Релашио, Коньюнктивитус, не давая Снейпу продыху и возможности перейти к атаке. В ход пошли даже Люмос Солем, Коллошу и Летучемышиный сглаз… И секунд через сорок Гарри заметил, что противник начал выдыхаться…

— Устал, ублюдок? Неудивительно, что тебя мой отец как ребенка на дуэлях делал!

Снейп ощерился, в глазах полыхала такая ненависть, что казалось ещё немного, и они станут как у Ридла — красными.

— Твой отец был тупым ничтожеством!

— А ты, конечно, непонятый и недооценённый гений? Ты ведь, Сопливус, всего лишь закомплексованный, беспринципный насильник с самомнением размером с Хогвартс. Мальчик на побегушках у двух хозяев.

Северус задыхался от злобы.

Как и все современные волшебники, Снейп слишком полагался на магию и совершенно не уделял внимания ни развитию физической силы, ни, самое главное, выносливости. А зря… Очень зря. Толку-то от невербальных заклятий, когда горло судорожно хрипит, глаза заливает пот, лёгкие горят, пытаясь из последних сил прогнать сквозь себя побольше воздуха, а сознание плывёт от недостатка кислорода?! И, улыбнувшись, Гарри вновь взвинтил темп, добавив в цепочки Бомбарду, Экспеллиармус и периодически применяя Акцио — предметы срывались с мест и летели к нему… попадая в Снейпа и вынуждая того уворачиваться, отпрыгивать, отклоняться, сбивая ему ещё сильнее ритм боя. Ещё через минуту Гарри заметил, что Снейп едва-едва успел поставить новое Протего, после того как старое рассыпалось под Бомбардой, чтобы удержать выпущенную в него стандартную серию Гарри: Секо-Ступефай-Редукто… И Поттер вдогонку послал:

— «Круцио»!

Тело зельевара выгнулось, он захрипел, его щит Протего мигнул и пропал. Зельевар упал на одно колено. Продержав Снейпа под «Круциатусом» секунд двадцать, Гарри опустил палочку и подождал, пока тот поднимет голову:

— Продолжим? Или ещё полежишь и поскулишь?

В этот раз Снейп продержался меньше минуты. Дождавшись момента, когда противник выложится в щит против Бомбарды Максима, Гарри опять бросил:

— «Круцио»!

Сейчас он держал Снейпа под заклятием дольше, чем в первый раз. Зельевар упал, корчась и выгибаясь, из носа пошла кровь, а выпученные белки покрылись сеточкой вздувшихся капилляров. Услышав стон, который всё-таки вырвался из искусанных губ, Гарри опустил палочку и отошёл, давая возможность зельевару прийти в себя.

— Я же не говорил, что это будет легко. Согласись, урод, это сложнее, чем насиловать студенток, правда? — бросил Гарри противнику и повелительно указал ему кончиком палочки на позицию, обозначенную на полу, показывая, что готов к бою. — Вставай и дерись!

Мужчина кивнул, скривился, но всё же нашёл в себе силы подняться и вскинуть палочку… Теперь стиль боя Снейпа нельзя было и сравнить с тем, что было в самом начале поединка. Он то и дело отступал, руки дрожали, на бедре правой ноги и на левом плече кровавились росчерки прошедших Секо. В конце концов Снейп пропустил ещё и Ступефай, который отбросил его в стену.

—Эннервейт! — взмахнул палочкой Гарри, и Снейп, хоть и с трудом, но поднялся. Ненадолго.

— «Круцио»! Круцио»! — Гарри послал два почти мгновенных импульса пыточных проклятий. Зельевар выронил палочку, упал на колени и опёрся об пол руками, чтобы не свалиться.

— Я бы просто тебя заавадил не будь ты таким дерьмом! Помнишь, что ты хотел сделать с Гермионой? Скольким девушкам и женщинам ты жизнь сломал, тварь?! Я уж не говорю о том, что ты собирался сделать с моей матерью после смерти отца и меня!

— Да… Жаль что… Лорд убил её, я бы заставил её пожалеть… что выбрала твоего урода папашу, а не меня, — слова давались ему с трудом. — А твою грязнокровку я просто не успел… После меня её бы пользовал весь факультет, а ты бы наблюдал!

Северус Снейп, как было уже прекрасно видно, из последних сил поднял голову и взглянул Гарри в глаза. Он понимал, что сейчас умрёт, но даже в эти последние секунды он сожалел не о своей бездарно просранной жизни, а лишь только о том, что не смог убить это отродье! Секунд пять длился этот поединок взглядов, а потом…

Будто отряхиваясь, парень незаметно хлопнул себя по левому карману, который мгновенно намок.

Через несколько секунд взгляд зельевара на мгновение расфокусировался, а потом Снейп уставился немигающим взглядом сквозь Гарри, словно его там и не было.

— Лили?! — прохрипел он поражено. — Поттер?! — на этот раз хрип был наполнен ненавистью. — Лили! Прости меня! Как ты могла со мной так поступить?! Куда ты уходишь? Прекрати. Я любил тебя, а этот ублюдок отнял тебя у меня! Отнимает. Убью! Всех!!!

Гарри передёрнуло, зрелище было откровенным и страшным.

— Лили! О, Мерлин! Нет! Нет! Я не хотел… Не знал… Это Поттер… Всё он… Если бы не он… Нет, не говори так, пожалуйста, пожалуйста… — Снейпа трясло, текли слезы, на лице возникало то выражение раскаяния, то лютой ненависти, глаза бегали по одному ему видимым фигурам. — Отойди от него, Лили! Не приближайся к ней, урод! Ты уже один раз убил её, тварь! Нет, Лили, я не знал, что пророчество про тебя… Я бы тебя защитил… Вытащил бы заранее… Пожалуйста… Я умолял Лорда пощадить тебя… Хотел, чтобы ты освободилась от Поттера и его отродья… Мы были бы счастливы… Нет! Я любил тебя и до сих пор…

У наблюдающих за дуэлью мужчин были каменные лица, в то время как у женщин в глазах плескался ужас и презрение.

Неизвестно, что там говорили Снейпу порождённые его отравленным разумом галлюцинации, но смотреть на это было невыносимо. Поттер вложил палочку в кобуру и сделал вращающееся движение кистью.

— Надеюсь, ты попадешь в Ад, тварь.

У стоящего на коленях Снейпа голова начала неторопливо поворачиваться влево. «Лили, пожалуйста! Нет!» — выкрикнул зельевар и хрипло завыл, но быстро замолчал, прерванный хоть и негромким, но жутким треском и хрустом, который прекратился лишь, когда завершился полный оборот.

Фигура Снейпа, сотрясаемая последними конвульсиями и заливаемая кровью из изуродованной шеи, мягко завалилась набок сразу, как только исчезла удерживающая её магия… Северус Тобиас Снейп ушёл в своё следующее большое приключение. Или в Ад. Как знать, что его там ждёт, за пределами призрачного Кинг-Кросса и куда его душу повезёт призрачный поезд?

Защита Дуэльного Зала исчезла, Гарри вышел, и наблюдающие за боем загомонили все разом:

— Зачем так-то! Это жестоко! Какая мерзость! Как ты мог?

Джинни и Эмма натужно блевали в углу.

Ремус, Нимфадора и даже Невилл смотрели на Гарри с явным осуждением и неодобрением. Тед и Андромеда хмурилась, но лишь отвели глаза от неприятного зрелища. А вот Нарцисса и Драко явно были в шоке. Причём, скорее всего не от жестокости произошедшего, а от того, кто эту жестокость проявил. Нарцисса стояла, выпрямившись и закусив губу, молча смотря на лежавшее на полу тело. Драко же побледнел, причём настолько, что кожа на его лице стала светлее, чем волосы! Гарри бросил взгляд на Гермиону, которая лишь судорожно сжала кулачки.

— Жестоко? — Гарри, тяжело дыша, восстанавливал дыхание, но не смог не удивиться вслух: — Я ведь не круциатил его душу, как это делал он со мной все шесть лет! А ты, Невилл, поставь себя на мое место, а Луну на место Гермионы, и снова посмотри на меня с осуждением!

Лонгботтом смутился и опустил глаза.

— Но всё равно… — Ремус попробовал было что-то высказать, но Гарри его перебил:

— Я не сделал ни на йоту больше того, что Снейп сам был готов перенести ради достижения цели последних семнадцати лет, а то и больше, всей своей никчёмной жизни! — отрезал он и направился к лестнице, оставив остальных молча переглядываться между собой…

— Это не приведёт ни к чему хорошему, Гарри, — сказал Люпин, но Поттер лишь отмахнулся:

— Такие взгляды, как у тебя и Дамблдора, УЖЕ не привели ни к чему хорошему. Перестань повторять как попугай чужие мысли и подумай наконец своей головой. Мерлин! Тебя Альбус словно зомбировал!

Уже у самой двери он покачнулся, и тут же был подхвачен Гермионой, которая обхватила его за талию и подставила плечо.

— Зачем? Зачем вот так? — коротко спросила она, когда они уже отошли на несколько шагов.

— Я не смогу простить ему то, что он собирался сделать с тобой, — тихо ответил парень хриплым голосом. — И того, что он творил все эти годы — тоже, не говоря уж о моих родителях.

Девушка на секунду задумалась, а потом согласно кивнула…

***</p>

Среди всех тех, кто жил на Гриммо, 12 или в Блэк-Хаусе, как его иногда называли, пожалуй, наибольший прогресс в развитии показывали, как это ни странно, домовики. Эти ушлые создания, целью жизни которых была забота о семье, постоянно проявляли чудеса сообразительности, инициативности и ума. Гермиона как-то, кивнув головой в сторону читающего Кричера, сказала Драко, что вот это самый наглядный пример того, как правильно надо относиться к магическим существам. Эти слова слизеринец неизменно вспоминал во время обедов, ужинов и завтраков. Сначала он попытался списать все на чудовищную по его мнению магическую силу Поттера, но, понаблюдав за проявлением искренней заботы, которую домовики, казалось, излучали вокруг себя, он был вынужден признать, что одной магией тут не обошлось.

Вот и сейчас Добби с Кричером шушукались в библиотеке, что-то замышляя. Им нравилось радовать Гарри Поттера, сэра и Гренджи Гарри Поттера, сэра. Правда, так называл их только Добби, Кричер считал, что Лорда и его будущую Леди надо называть правильно. Наверное, это был единственный вопрос, вызывающий разногласия между эльфами.

Когда Добби убедил Кричера, что подслушивание даст им информацию о том, как ещё можно порадовать семью, они оба, пользуясь эльфийским скрытом, стали беззастенчиво слушать разговоры в общих комнатах. В том числе и тот, где Дэн Грейнджер рассказывал Гарри о маггловской обуви, которую носит их армия. Итогом стала кража из лавки в Лютном рулона драконьей кожи и посещение нескольких маггловских мастерских, изготовляющих обувь на заказ. Как и в случае со стейками, домовики быстро запомнили технологию, а для лучшего усвоения спёрли оттуда же стопку специализированной литературы. «Фолиантами» в их тандеме заведовал Кричер, который насмотрелся на будущую Леди и организовывал их личную с Добби библиотеку, в которой набралась уже пара сотен книг по кулинарии. И вот теперь они собирались делать обувь. И на этом у Кричера наступил первый затык. Он никак не мог решить, как расставлять книги: по алфавиту или по содержанию. Пришлось идти сдаваться. Гермиона растрогалась, обняла старого эльфа и сказала, что лично она бы расставила сперва по содержанию, а уже внутри секций по алфавиту.

Добби хотел сделать обувь на правую ногу ярко красной, а на левую лимонно-жёлтой, и лишь напоминание Кричера, козырнувшего недавно выученным новым словом, что это будет демаскировать волшебника, который носит эти ботинки, заставило неугомонного домовика передумать.

Дэн, Драко, Джинни и Луна с Невиллом вытаращили глаза, когда эльфы притащили несколько пар обуви, выкрашенной так же, как и камуфляж, который носил Поттер на своих вылазках. Гермиона бросила победный взгляд на практически втоптанного в грязь Драко и обняла обоих домовиков, а мгновение спустя к благодарностям присоединились и все остальные.

— Невероятно! — восхитился Дэн. — Они ведь раза в три легче армейских!

Эти, как их назвал Дэн, ботинки с высоким берцем сидели на ногах как вторая кожа, подошва была не скользящей даже в самый мороз и на самом скользком магическом льду. Гермиона вытянула ногу и, вертя ею, любовалась новой обувью. Дэн объяснил, что в этой обувке шансы вывихнуть или подвернуть лодыжку существенно меньше, ну а дальше Гермиона додумалась и сама, драконья кожа — материал очень крепкий и чрезвычайно устойчивый и к ядам, и к магии. Это было как раз накануне дуэли со Снейпом, поэтому домовики торопились. Кто его знает, этого смертника, вдруг заколдует под Гарри Поттером, сэром пол в лёд.

***</p>

После дуэли прошла неделя, которую все обитатели Блэк-Хауса потратили, кто на огневиски, кто на упорные тренировки, а Гарри с Гермионой еще и на постель, и на общение с самой младшей Грейнджер. В один из таких вечеров, воспользовавшись тем, что Гарри отвлёкся на возню с Эмили и разговор с Дэном, Эмма утащила старшую дочь в угол, где они уселись на диван.

— Как вы? Ну, после этой кошмарной дуэли, будь она проклята, — спросила Эмма.

Гермиона задумчиво накрутили локон на палец и ответила:

— Прекрасно на самом деле. Гарри быстро отходит, да и я, глядя на него, тоже.

— А как у вас в постели?

— Мама! — Гермиона покраснела.

— Что? Ты уже практически взрослая, а я хочу знать, всё ли в порядке у моей дочери! — улыбнулась Эмма.

— Нормально всё у нас, — выдавила Гермиона. — Часто остановиться не можем, — закончила она смущённо. Всё же о таком и с Гарри было говорить немного неудобно, а уж с матерью так и вообще!

— Остановиться не можете? — переспросила Эмма, пытаясь не рассмеяться при виде краснеющей дочери.

— Да, не можем! — раздражённо ответила Гермиона. — Письменный стол вчера сломали, так увлеклись! Довольна?

— Письменный стол?! — Эмма не выдержала и в голос расхохоталась, обнимая краснеющую дочь. — Милая, так это не «нормально» — это «прекрасно»! — всхлипывая от смеха, сказала она.

— Вот и Гарри так же хохотал! Конечно, ведь это не у него вся задница была синей из-за опрокинувшейся чернильницы, — обиженно буркнула Гермиона.

— Хв… Хватит! Я не могу больше! — смеялась Эмма так громко, что привлекла внимание Гарри и Дэна.

— Над чем ты смеёшься? — поинтересовался Дэн.

— Не… важно, женские разговоры, — с трудом ответила ему жена.

***</p>