Глава 35. Гаснущий взгляд серых глаз или что не входит в меню Нагайны. (2/2)

— Нет, — тихо сказал Драко. — Я понял, что я идиот, мама.

— Или влюблённый идиот, — с ноткой сожаления в голосе произнесла Нарцисса. — Ты хотел помочь ей сам? Завоевав в её глазах дополнительную благосклонность?

Драко дёрнулся как от удара, снова сел в кресло и обхватил голову руками.

— Понятно, — резюмировала миссис Малфой, — мужчину способно погубить многое, но только женщина это сделает с лёгкостью. Нам невероятно повезло, что эта девушка имеет влияние на Поттера и смогла как-то оградить нас от его гнева. Но ты очень разочаровал меня, сын.

Женщина встала, прошлась по комнате, и, остановившись у окна, обратилась к Драко:

— О чём ты только думал? Эта Гермиона Грейнджер всё равно для тебя всего лишь игрушка! Ты же не собирался на самом деле на ней жениться? — Нарцисса внимательно посмотрела на сына и, дождавшись его кивка, мысленно облегчённо вздохнула. — И то, что ты ради мимолётной прихоти поставил себя и семью под удар — это невероятно, неимоверно глупо, Драко!

Женщина подошла к сыну, который сидел с видом «как в воду опущенный» и легонько провела своей рукой по его платиновым волосам. Едва подняв глаза, Драко, перехватив ладонь матери, и прикоснувшись к ней губами, тихо ответил:

— Прости меня, мама.

— Послушай меня, сын. Ты должен забыть эту девушку. Неужели ты не видишь — Поттер её не отдаст. Просто забудь и молись, чтобы он никогда не задумался над тем, что ты хотел её у него отнять. Надеюсь, ты, — она запнулась, — не сделал в её отношении ничего непоправимого?

— Конечно, нет, мама! — Драко аж возмутился, слишком явно возмутился. Нарцисса про себя застонала, только бы он действительно её не трогал!

— Хорошо, — успокаивающе кивнула ему мать. — И второе… Ты должен очень постараться стать полезным и нужным Поттеру. Ты открыто выбрал сторону, и теперь уже у нас нет выбора и пространства для манёвра. Я со своей стороны тоже приложу усилия, чтобы наладить отношения с нашим родственником, но основные старания требуются от тебя. Ты меня понимаешь, Драко? — и дождавшись утвердительного кивка сына, продолжила: — У тебя был великолепный шанс, шанс стать для Поттера самым близким, самым доверенным союзником, перечеркнуть годы вашей нелепой детской вражды и непонимания. Что не менее важно — ты мог это сделать в тайне, не вылезая на передний план и не лишая себя и семью возможности действовать в интересах той или иной стороны по своей воле. Но ты этот шанс бездарно упустил. Хорошо подумай о моих словах, сын, — женщина ещё раз глянула на своего единственного ребёнка и улыбнулась ему: — Иди отдыхай, Драко.

Когда дверь в комнату Нарциссы закрылась за спиной сына, женщина подошла к окну и стала вглядываться в грязные улицы Лондона, раздумывая о Драко.

Её сын, такой прямой, открытый, импульсивный. Если ненавидел — то не скрывал этого, если любил — то шёл напролом. Если бы не бесконечные напыщенные проповеди Люциуса, Драко вполне имел шанс повторить судьбу своего дяди, Сириуса, и оказаться на Гриффиндоре. И тогда… И тогда многое могло сложиться совсем по-другому: Драко бы неизбежно подружился с Гарри…

Впрочем, смысла сожалеть об упущенных возможностях Нарцисса не видела и задумалась о способах налаживания отношений с родственником, от которого сейчас зависела их жизнь. Её племянник Гарри, да — теперь она должна привыкнуть думать о нём именно так — дураком, судя по всему, не был. И во «внезапно вспыхнувшие родственные чувства со стороны тётушки» не поверит. Значит, благожелательная, спокойная и уважительная вежливость, благо парня действительно было за что уважать! И с его девочкой, раз она для Гарри настолько важна — тоже, нейтрально, но неизменно благожелательно…

***</p>

Дождавшись, пока за мистером Грейнджером и Гермионой закроется дверь, Гарри привычно задумчиво взлохматил волосы и принялся машинально расхаживать по кабинету. Почти двухчасовой разговор с отцом Гермионы оказался… продуктивным, хоть и привёл к неожиданным результатам. То, что мистер Грейнджер не то что бы принял, но скорее смирился с выбором своей дочери и не смотрел на Гарри волком — это, конечно, хорошо. Но вот в остальном… Мужчина спокойно, без особого «тыканья носом», но тем не менее убедительно смог объяснить Гарри, что тот ничего не знает, ничего не понимает и совершенно не готов к задаче — защитить и уберечь своих близких, которую на себя самонадеянно возложил.

Сперва отец Гермионы начал задавать вопросы, дабы уточнить, как он заявил, то, что вынес из своих наблюдений и рассказа дочери. Эти вопросы были совершенно разные, и по мнению Гарри — абсолютно не связанные с текущей ситуацией… Выслушав ответ (от Гарри или от Гермионы), мистер Грейнджер задавал новый вопрос. Иной раз казалось, что новый вопрос совершенно не связан с предыдущим. И так на протяжении добрых сорока минут!

Когда вопросы иссякли, мужчина, посидев минут десять и обдумав ответы, начал высказывать своё мнение. Это было как ушат ледяной воды на голову! Разумеется, что в их мире полным ходом идёт гражданская война, Гарри и Гермиона знали. И то, что они принадлежат к стороне, которая проигрывает эту войну за явным превосходством противника, тоже не было для них неожиданностью, хотя и неприятно было это слышать.

А вот дальше мистер Грейнджер буквально на пальцах объяснил Гарри и своей дочери, что их планы и намерения, мягко говоря, нереализуемы. И проблема даже не в том, что Гарри не умел воевать — в конце концов, глупо ожидать таких умений от школьника. Проблема в том, что в их мире на их стороне почти никто не умел воевать. Личные умения в ЗОТИ — это так, основа для рядового бойца. А на тактическом уровне были только единицы, типа Аластора Грюма, которого все поголовно, включая его сторонников, считали законченным психом и отморозком и всячески осуждали его действия.

Со стратегическим же уровнем… Проще говоря, его не было. Ибо на стороне их противников была организация с боевым опытом, а как показывала вся история обоих миров — одиночки всегда проигрывают организациям. Единственная же сравнимая сила с их стороны, Аврорат, была полицией, а вовсе не армией. И это, по словам мистера Грейнджера, существенная разница. Ситуация осложнялась ещё и тем, что противная сторона была, по сути, террористической организацией, а значит, никакими «правилами ведения войны» скована не была.

Всё это мистер Грейнджер излагал ребятам спокойно, не повышая голоса, периодически поясняя, что он не является специалистом в этих вопросах и опирается лишь на свой давний опыт службы в Королевских Вооружённых Силах и на в принципе общедоступные сведения, которые в нормальном мире известны чуть ли не школьникам.

Словом, обдумывая беседу, Гарри всё больше склонялся к мысли, что самым логичным и правильным, пожалуй, будет хватать Гермиону и её родных в охапку и бежать в какую-нибудь страну подальше! Но мордредово клеймо на её плече ставило крест на таком прекрасном и разумном плане! Выяснять, как далеко может дотянуться Волдеморт, рискуя любимой, совершенно не хотелось. Здесь, по крайней мере, Дом Блэк мог обеспечить им защиту… И, кстати, о тёмной метке…

Печальные размышления Гарри прервала вернувшаяся Гермиона.

— Я думал, ты останешься с родителями, — парень вопросительно на неё посмотрел.

— Я тебе мешаю? — в голосе Гермионы проскользнуло недоумение и явные нотки разочарования и… обиды?

— Нет, нет, что ты! — Гарри протестующе вскинул руки. — Просто я хотел сейчас, пока ты занята, — он на секунду замялся, потом всё-таки преодолел себя и выдавил: — С Малфоем нужно разобраться, и… — Гарри замолчал, остановившись под задумчивым взглядом возлюбленной.

— Гарри, послушай, — Гермиона прикусила губу и, решившись, продолжила: — Не надо ничего с ним делать, хорошо?

— Ты не понимаешь, Гермиона! — парень взвился, в нём буквально вскипела ненависть к белобрысому хорьку, копившаяся всё это время. — Всё из-за него! Из-за того, что он молчал! Ты так страдала! А твои родители…

— Гарри! — перебила его девушка. — Послушай меня! Да, он принял неправильное решение. Да, он струсил. Но… — Гермиона замолчала, а потом еле слышно продолжила: — Он боялся за свою мать, и это можно понять, — в её голосе отразилось чувство вины и боль, а в уголках глаз блеснули капельки слёз.

Гарри как будто шарахнуло по голове. Он бросился к девушке, заключил её в объятья, прижал к себе и, медленно покачивая, начал тихонько шептать на ушко успокаивающим голосом.

— Шшш… Всё хорошо, милая, всё закончилось. Всё будет хорошо, любимая. Только не плачь, Гермиона, пожалуйста!

Дождавшись, пока Гермиона успокоится, он всё же упрямо пробормотал:

— Всё равно я не смогу доверять ему после такого…

— Гарри, — девушка подняла голову и заглянула ему в глаза, — речь не о доверии. Просто не нужно считать его виноватым во всём. Он тоже жертва этого безумия, в своём роде, но жертва.

Гарри чуть отодвинулся от Гермионы и мягко прикоснулся к её левому плечу.

— Я всё хотел спросить, — парень чуть смутился, — она тебя не беспокоит?

Девушка на несколько секунд застыла, как будто прислушиваясь к себе, а потом тряхнула головой.

— Нет, Гарри, совершенно нет. Раньше, — она задумалась, как бы пробуя, анализируя и сравнивая свои ощущения, — было такое ощущение, что меня что-то тянет, как какая-то нить, которая уходит куда-то далеко. Легко, практически незаметно, но ты это чувствуешь и не можешь про это забыть. А сейчас — как отрезало…

***</p>

Малфой, которого в кабинет перенёс Кричер, выглядел взъерошенным и растрёпанным, но, несмотря на это, попытался отреагировать на Гарри и Гермиону с достоинством, не показывая волнения и страха.

— Поттер. Грейнджер, — Драко изобразил кивками головы приветствие устроившейся в креслах парочке, которая рассматривала его как экспонат. — Чем обязан?

Он грациозно опустился в третье кресло, явно, исходя из его местоположения, оставленное для него. Драко попытался, несмотря на лёгкий мандраж, удержать на лице аристократическую маску невозмутимости и отстранённой вежливости.

У Гарри было ощущение, что эльф вытащил Малфоя из постели, едва дав одеться. Как бы почтительно старый домовик Дома Блэк ни относился к чистокровным, но с прошлого лета перед Гарри он буквально благоговел и выполнял его распоряжения с энтузиазмом, который мог переплюнуть разве что Добби. Ликорис как-то, посмеиваясь, заявил, что у Кричера в мозгах произошло замещение Регулуса на Гарри.

— Малфой, что тебе известно о тёмной метке? — Гарри, как и прежде, ни учтивостью, ни дипломатией не страдал, вынудив слизеринца едва заметно скривиться от подобной плебейской прямолинейности. — Всё что знаешь, Малфой! И о чём только слышал, читал, или просто догадываешься.

— Если прикоснуться к метке палочкой, то можно послать сообщение Лорду. Через неё Тёмный Лорд может отдать какое-то распоряжение или вызвать последователей к себе.

Гарри согласно кивнул головой, вспомнив события на кладбище и то, как возрождённый Волдеморт палочкой коснулся метки на предплечье Петтигрю, и после этого появились упивающиеся смертью.

Малфой тем временем продолжил:

— Может причинить боль, и существенную…

— Ты говорил, что знаешь рецепт зелья, позволяющий блокировать боль при вызове, — перебил блондина Гарри. — Что за зелье?

— Его изобрёл мой крёстный. Из-за работы в Хогвартсе он не мог являться к Лорду по первому зову, а Лорд, — Малфой чуть поморщился, — часто проявляет нетерпение.

— Крёстный? — на лице Гарри застыло явное недоумение.

— Профессор Снейп является моим крёстным, Поттер, — осторожно напомнил ему Малфой и, вздохнув, продолжил: — После того, как мне поставили метку, по просьбе моей матери профессор поделился со мной рецептом зелья.

— Сложное? — увидев непонимание на лице Малфоя, Поттер уточнил: — Зелье сложное в приготовлении? Сколько готовить?

— Ну, как сказать, — несмотря на опасения и неуверенность, Малфой всё же не смог удержать пусть и лёгкую, но самодовольную ухмылку, взглянув на своего извечного соперника. — Для меня несложное. Как для тебя — не знаю. Готовится три дня. Главное, что там несколько весьма редких и дорогих ингредиентов…

— Ерунда, — презрительно махнул рукой Поттер, — смотаюсь на Косую Аллею, куплю…

Но тут его перебил изданный Малфоем вопль.

— Поттер! — Малфой буквально подпрыгнул в кресле, а явная тревога на его лице мгновенно стёрла появившуюся было улыбку. — Я знал, что ты… Не отличаешься осторожностью… Но не настолько же! Куда ты смотаешься? — и, наблюдая недоумевающее выражение лиц собеседников, поинтересовался: — Вы что, ничего не знаете?

— Не знаем чего? — недоумение на лицах и интерес в интонациях Гарри и Гермионы были неподдельными.

Малфой ошеломлённо уставился на них. Интересно, чем же они были так заняты, что даже не знают? Впрочем, до захвата могли и не знать, а потом бой в Маноре, разборки, ну и на доме Крепость Вечности стоит — никто и не смог бы сообщить, даже если бы хотел.

— Вечером первого августа было захвачено Министерство Магии. Министр Скримджер убит, — увидев ошеломлённые лица собеседников, Малфой чуть заметно, краешком губ злорадно ухмыльнулся. — Вместо него ставленник Лорда — Пий Толстоватый. ДМП теперь руководит Яксли… — слизеринец немного помолчал, как будто обдумывая мысль, и продолжил: — Учитывая невероятное желание Лорда свидеться с тобой и до этого, Поттер, а также то, что ты убил Белатрикс Лестрейндж, думаю, не ошибусь, если предположу, что твоими портретами с надписью «Разыскивается за вознаграждение» обклеены все углы Косой аллеи и Хогсмида. И, кстати, я точно знаю, что крёстный, — увидев, как поморщился Поттер, Малфой поправился, предпочтя нейтральное обращение, — профессор Снейп рассказал моей покойной тётке про штаб-квартиру Ордена Феникса. Поэтому на улице перед домом тоже лучше не появляться, за площадью наверняка ведётся наблюдение. И ещё, — Малфой опять помолчал, как будто решаясь, после чего выдал: — Снейп рассказал Лорду полный текст пророчества. Ещё прошлым летом, — и, предвидя очередные возмущения Поттера, добавил: — Я узнал об этом только на этих каникулах. Извини, не было возможности тебе сообщить.

Новости, обрушившиеся на ребят, ошеломили их. Гермиона прижала руки к щекам и с круглыми глазами, в которых читалось «надо срочно что-то делать», смотрела на Гарри, а тот пытался это всё переварить. Кроме полыхнувшей в груди злости на Снейпа, который в очередной раз умудрился испортить жизнь лично ему, Гарри, эти новости породили кучу мыслей в голове парня. Кое-что, например — та засада, в которую они влетели, возвращаясь со свадьбы, становилась понятной, но вопросов всё равно было больше, чем ответов.

В конце концов Гарри решил выбрать разумную тактику «не более одного дела за раз» и вернулся к разговору на тему, которая сейчас его волновала больше всего.

— Вернёмся к метке, Малфой. По ней Волд…

— Не произноси имени Лорда! — слизеринец аж подскочил с кресла, перебивая его.

— А то что? Тебе страшно, Малфой? Ты боишься? Просто звучания обычного имени? — издёвку в голосе Гарри можно было буквально пощупать.

— Поттер… Нет… Ты действительно идиот! — Малфой уткнулся лицом в ладони, а потом вскинул голову. Несмотря на страх, который слизеринец всё еще испытывал перед Поттером, он не мог позволить тому наворотить глупостей и тем самым подставить под удар и себя с мамой. — Я не знаю, что там тебе наговорил Дамблдор, и главное — с какой целью, но пойми ты, бестолочь гриффиндорская, в нашем мире просто так обычаи и правила поведения не появляются! Ты думаешь, из страха перед именем его называют «Сами-знаете-кто» даже в разговорах тет-а-тет? Во время первой войны говорили, что он наложил на своё имя табу, и если произнести имя Лорда, то он об этом узнает и пришлёт пожирателей, — увидев презрительно-недоверчивое выражение лица собеседника, протестующе вскинул руку. — Дослушай меня, Поттер! Такие слухи так просто, на пустом месте, не возникают. Что точно не слухи — если произнести имя Лорда в присутствии носителя метки, то она реагирует. Думаешь, я просто так морщился, когда ты в разговорах называл имя Лорда? Между прочим, неприятные ощущения. И Лорд, учитывая его связь с меткой, скорее всего, это чувствует. Рискнёшь проверить? Тебе наплевать на себя, на меня, на мою мать, но… Рискнёшь ею? — Малфой посмотрел на ошарашенного собеседника и кивнул в сторону Гермионы.

Гарри был действительно ошеломлён. Как-то раньше мысль об этой стороне вопроса, что привычка не называть Волдеморта по имени у жителей Магического мира могла возникнуть вовсе не только из-за иррационального страха, ему в голову не приходила. Он вдруг вспомнил, как мялся и мямлил Хагрид при их первой встрече… Это Хагрид-то, который вообще ничего не боится! Зато сейчас пришла в голову другая мысль: чего действительно добивался Дамблдор, постоянно говоря Гарри, что бояться произносить это имя не нужно? Такой великий волшебник не мог не знать об этих нюансах? Малфой же, видя замешательство собеседника, решился сделать маленький шаг вперёд в попытке вновь выстроить с Поттером отношения.

— Я, конечно, признаю, что в целом поведение чистокровных нельзя назвать правильным, — Драко осторожно подбирал слова, ступая на хрупкий лёд весьма опасной темы, — но вы же, выросшие в маггловском мире, попадая в Хогвартс ничего про мир магии не знаете! Многое из того, что для нас, магов, совершенно естественно и само собой разумеется, в школе не преподают, — Малфой вздохнул и решил продолжить: — Помнишь, я предлагал тебе помочь разобраться? Да, признаю, сделал это неуклюже и вообще вёл себя не самым лучшим образом. Но… Ты предпочёл дружбу с Уизли — Малфой не стал добавлять, что предупреждал о «предателях крови», что рыжий, в результате оказался не самым лучшим другом — главное, что Поттер сейчас его услышал и сходу не начал возражать. Короткими шагами двигаться вернее.

— Ладно… — Гарри постарался собраться и отвлечься от лишних мыслей. — Скажи, эээ, Лорд может найти того, на ком метка, если к ней не касаться палочкой или не активировать любым другим способом?

— Я не знаю точно. Думаю, что нет. Иначе Каркарова не искали бы безуспешно целый год, учитывая, как Тёмный Лорд и остальные хотели его смерти, — Малфой замолчал, а потом, опустив голову, произнёс: — Но я не уверен. Надеюсь… — в его голосе явно слышались нотки страха.

— Хм… Тогда совершенно непонятно, как нас нашли в лесу?

— А, ты про это, — Малфой отмахнулся. — Здесь дело не в метке. Пару недель назад тётка обмолвилась матери, что никуда гря… — слизеринец поперхнулся под острыми взглядами и поправился: — Грейнджер не скроется от неё, найдёт в любой момент, так как у неё с собой есть одна вещичка с маячком, с которой та добровольно не расстанется. Правда, что за вещичка, я не знаю, — Малфой развёл руками, а Гарри уставился на девушку.

Гермиона вдруг побледнела, сжав кулаки так, что они побелели и, задумавшись на секунду, выдала:

— Медальон! Она мне в Хогвартсе передала небольшой медальон, в котором связное зеркало! Чтобы показывать мне родителей, ну и… — и, успокаивая явно встревоженного Гарри, быстро добавила: — Но он в палатке где-то остался. В сумочке его не было!

Дальнейшие расспросы практической пользы не принесли. Малфой ничего толком не знал по интересующему Поттера вопросу, а для разговора на другие темы Гарри был слишком зациклен на проблеме метки, которая угрожала жизни и здоровью Гермионы. Только в самом конце беседы, перед тем, как Кричер перенёс Малфоя обратно в его спальню, Драко вдруг сказал, что его мама просит уделить ей время для разговора.

Оставшись одни, ребята долго сидели молча, обдумывая услышанное, пока наконец Гермиону не прорвало.

— Гарри! Мы должны помочь! Спасти…

— Кому помочь, Миона? — перебив девушку, он обречённо вздохнул. — Кого спасти? Как? Что мы можем сейчас? Опять рвануть в Министерство вшестером? Хватит! Один раз уже бегали, спасали… — парень опять вздохнул, вспоминая любимую, сражённую заклинанием Долохова, и падающего в Арку Смерти крёстного. Его сердце вновь кольнуло чувство вины. — Я боюсь за тебя!

— Но надо же что-то делать, Гарри! — в её голосе одновременно слышались и требовательность, и надежда, и чуть-чуть ощущаемая нотка страха, а сама девушка выглядела непривычно растерянной и обескураженной. Этот жалостливый, такой несвойственный для «Мисс-Я-Знаю-Всё» вид опять резанул по душе Гарри. Ему безумно захотелось схватить её, прижать и закрыть собой от всех бед этого мира. Но, увы, это было не в его силах.

— Да, надо. Но пока мы не разберёмся с меткой, с её блокировкой и вообще с защитой от неё, я «Крепость вечности» с дома не сниму! — голос Гарри был на редкость жёстким и непререкаемым. Немного помолчав, он добавил уже гораздо более мягким тоном: — Понимаешь, Гермиона, «Крепость вечности», насколько я понял, когда читал про это заклинание, — вообще непроницаема. То есть ни к нам чужие просто не попадут, ни мы, соответственно, выбраться из дома не сможем. А как это обойти, я не знаю, — парень взлохматил волосы, на лице мелькнула тень воспоминания или какой-то мысли, и он воскликнул: — Нам надо…

— В библиотеку! — на лету подхватила его мысль немного повеселевшая Гермиона. — И я думаю, Гарри, что нам обязательно нужно поговорить с Лордом Ликорисом! Он ведь наверняка что-то знает.