Глава 34. Очень много фрустрации и чуть катарсиса. (2/2)
Поттер двигался вниз и, оставляя влажную дорожку на её шее, ласкал грудь любимой. Переход от неизмеримого ужаса до истерики и дальше, к неге, спокойствию и любви был настолько невероятен, что девушка буквально растекалась по кровати, уже неспособная пошевелить и мизинцем. Гарри чуть отстранился, и, спускаясь всё ниже, стал расстегивать её джинсы, одновременно целуя чувствительное место чуть выше ремня, она приподняла бедра, позволив им соскользнуть с гладких ног.
Первый поцелуй сквозь тонкую ткань белья — стон, ещё поцелуй… Её ноги дрожат, а стон и прерывистый шёпот умоляют его быть с ней прямо сейчас. Гарри потянул вниз её трусики…
Он дает ей почувствовать её собственную влагу на своих губах. Гермиона жадно впивается губами в его рот, как будто торопит:
— Гарри, к чёрту прелюдии! Иди ко мне! — она целовала его так, будто завтра не наступит!
Гарри не заставляет себя ждать, он лишь чуть-чуть опускается ниже всем телом, и Гермиона судорожно втягивает воздух после тяжёлого, заполняющего её толчка… Они смотрят друг на друга в темноте и не закрывают глаз. Поттер нежно целует её губы, словно доказывая и извиняясь, а она, тихо вздохнув и прижимая его к себе, открывает рот, отдаваясь во власть его языка, губ и вздрагивая от его движений! Гермиона чувствовала, что живёт в своей идеальной мечте, и больше всего хотела эту мечту продолжить!
Она из последних сил пыталась не вырубиться, чувствуя жёсткие нетерпеливые толчки Гарри. Лишь почувствовав, как снизу поднимаются новые волны наслаждения, и, чувствуя, как пульсирует, изливаясь в неё, любимый, она прошептала:
— О Мерлин, Гарри, черт, ДА!
Девушка жёстко, до звёзд в глазах, дошла до пика наслаждения, когда волны удовольствия выгибали её тело, она обхватила любимого ногами, выгибаясь на локтях и прижимая его к себе. Оргазм ударил её с такой силой, что перехватило дыхание. Она притянула его ближе, не ослабевая хватку своих ног.
— Гермиона… — прохрипел он, жёстко и глубоко входя в неё.
— Гарри, я люблю тебя, — и уже не услышав ответного признания, она, содрогаясь всем телом, проваливается в блаженную темноту. Последней ускользающей мыслью было то, что Гарри определённо делает её счастливейшей ведьмой.
Гарри ещё долго смотрел на мирно спящую рядом любимую ведьмочку, обещая себе отныне и до конца времён беречь и защищать её… Он гладил её ладонью по обнажённому плечу и убирал волоски пышной шевелюры, упавшей на щеку. Гермиона улыбнулась во сне и, сжав объятия, по-хозяйски закинула на него ногу. Гарри провёл ладонью по гладкому бедру и улыбнулся, он откуда-то знал, пока она с ним — всё будет хорошо!
***</p>
Важный, но тяжёлый разговор с родителями, который им обещала Гермиона, состоялся спустя двое суток. Всё это время старшие Грейнджеры только и делали, что отсыпались и отъедались — проснулись, покушали, пара диагностических чар от дочери (та ещё проблема оказалась, от вида палочки в её руках родители откровенно шарахались), приняли зелья и снова спать — Гермиона была неумолима, мотивируя отца и мать тем, что так выздоровление будет происходить быстрее. Маленькая Эмили Элизабет Грейнджер была под неусыпным надзором Добби, Малфои тихо сидели в отведённых им комнатах на втором этаже и меньше всего хотели, чтобы хозяин дома о них сейчас вспомнил, так что эти двое суток всё своё свободное время Гарри и Гермиона смогли без остатка посвятить друг другу. Им просто кровь из носу была необходима эта передышка, позволившая им наконец-то переварить их страхи и тревоги и прийти в себя.
Они просто лежали в обнимку, наслаждаясь близостью и находя в ней успокоение для своих израненных душ, играли с маленькой Эмили, когда она не спала, и её приносил к ним в комнату Добби, дурачились, валялись на шкуре перед камином.
Девушка с изумлением наблюдала, как Поттер мгновенно поладил с её маленькой сестрой, которая заливисто по-детски смеялась, дёргая его за непослушные вихры, а у того была совершенно глупая улыбка на лице вкупе с сияющими глазами, он издавал непонятные звуки, нежно щекотал ребёнка и вообще выглядел как идиот. Абсолютно изумительная картина, которая постоянно увлажняла её глаза и приносила в голову неуместные мысли.
Гермиона вдруг обнаружила, что секс перед камином ей невероятно нравится, как Гарри с ласковым рычанием задирает её юбку и…
Ещё они постоянно разговаривали — ни о чём конкретно и обо всём сразу. Заниматься какими-то возможно и более нужными для других людей делами им сейчас совершенно не хотелось. Гермиону наконец-то отпустило тяжелейшее напряжение, в котором она пребывала с момента, как увидела Гарри в Хогвартсе, в сентябре, а он просто наслаждался её искренними улыбками и весельем в родных глазах цвета шоколада.
Единственное, что они сделали полезного за это время — с помощью Кричера провели небольшую инвентаризацию запасов дома — что есть и что необходимо запасти впрок: продукты, зелья, ингредиенты… И главное — деньги! Гермиона на глазах превращалась в параноика похлеще приснопамятного Грюма и находила в этом полное понимание и одобрение со стороны Гарри.
Вечером третьего дня после ужина, пока укладывали спать Эмили, Добби зажёг несколько дополнительных свечей, разжёг камин, притащил с кухни большой чайник (куда предварительно по распоряжению Гермионы добавил приличную дозу Умиротворяющего бальзама) и семья Грейнжеров впервые за много месяцев собралась за столом поговорить.
Дэн и Эмма в нескольких словах рассказали дочери, что с ними происходило в заточении. Рассказ был коротким, рваным, было видно, что эти воспоминания вызывают у них чувство страха и паники. Говорил в основном отец, мама только иногда вставляла короткие реплики, свидетельствующие о том, в каком ужасе она пребывала всё это время. Впрочем, к счастью, этих воспоминаний было не так много, едва на полчаса, и родители с ожиданием начали посматривать на дочь. Гермиона тяжело вздохнула — как бы это ни было неприятно, но родители имели право знать, тем более, раз оказались втянуты в это.
— Наверное, будет правильно сказать, что всё это началось в поезде, когда я ехала в Хогвартс в первый раз, — вздохнув начала свой рассказ Гермиона. — Именно там я познакомилась с Гарри Поттером, мальчиком, о котором прочла в книгах, — она мечтательно улыбнулась…
Девушка старалась рассказывать спокойно, без эмоций, только главные события: тролль в туалете, Гарри, примчавшийся её спасать, Запретный лес и Запретный коридор, василиск, дементоры, спасение Сириуса и Клювокрыла, Турнир и его опасности, пятый курс и Амбридж с запретами и пытками, видения Гарри, Отдел Тайн, гибель Сириуса…
Раньше она изо всех сил скрывала от родителей происходящие в школе события, а теперь рассказала всё, не пытаясь о чём-то умолчать или преуменьшить. Рассказывая, Гермиона не старалась сгладить «острые углы» и многим аспектам, в том числе поведению преподавателей и своему собственному — излишней доверчивости к авторитетам, желанию выделиться, быть лучшей — давала жёсткие нелицеприятные оценки.
По мере повествования отец психовал и то и дело срывался с места и в ярости начинал расхаживать по комнате, сжимая кулаки. А мама постоянно охала, хваталась за сердце и плакала…
— Гермиона! — отец наконец не выдержал. — Почему ты об этом раньше не рассказала? Мы бы тебя забрали из этого… — Дэн запнулся, пытаясь подобрать слово, которое наиболее точно и ёмко характеризовало эту «лучшую школу магии и самое безопасное место».
— Знаешь, папа… — Гермиона задумчиво наматывала локон на палец. — Раньше я считала, что это именно моё решение — не волновать вас, не тревожить лишний раз. А теперь… — девушка вздохнула и как-то тоскливо глянула на родителей. — Я совершенно уверена, что вам бы не дали меня забрать из Хогвартса. Зелья, чары внушения, стирание памяти — да что угодно! Вплоть до того, что я бы внезапно оказалась сиротой. После того, как я попала в школу, меня оценили, нашли мне место в своих планах, решили, чем я буду заниматься, с кем дружить, и даже — за кого мне выходить замуж. А вы ведь… Всего лишь магглы, — Гермиона презрительно скривилась от этого слова, — и ваши права и интересы никого не волнуют. Один только Гарри…
Взглянув на родителей, которые были в состоянии полного шока, девушка подумала, что с рассказом надо закругляться, но. с другой стороны, ещё раз подвергать родителей такому испытанию было неразумно. Лучше уж за один раз. И она продолжила.
Про Обливиэйт с зельем от бывшего «лучшего друга», члена семьи «сторонников света» и верных клевретов директора, и про кратковременные отношения с ним, и то, чем они закончились. Рассказала, как её едва не изнасиловал ещё один представитель «сил света», и как Гарри её спас, про разговор с деканом, которую она раньше безмерно уважала и которая раскрыла ей глаза на её роль и статус в «чудесном волшебном мире». Вспомнила и подслушанный разговор преподавателей. Про то, как они с Драко едва не убили Гарри, атаку школы упивающимися смертью, и многое другое, что произошло за этот год.
Дэн Грейнджер находился фактически в прострации от этих новостей, а когда узнал, что у дочери уже есть небольшое личное кладбище, просто сел в кресло и бессильно, беззвучно, по-мужски заплакал. Дэн должен был быть тем, кто защитит дочь, семью от всего этого, но оказался бессильным, и это мужчину невероятно угнетало, даже несмотря на слова дочери, что он бы и не смог их защитить. Он с безразличием выслушал её утвердительный ответ на вопрос Эммы про интимные отношения дочери с Гарри. Гермиона спокойно сказала, что она, конечно, хотела бы подождать до свадьбы, но в тех обстоятельствах, когда они с Гарри оба были фактически приговорены к смерти, решила, что шанс сохранить невинность так долго абсолютно призрачен и сама проявила инициативу.
— Кроме вас и Гарри у меня нет никого близкого в этом мире, — Гермиона вздохнула и, помолчав, продолжила: — То что с нами произошло, начиная с Рождества — это ужасно, это просто кошмар, но, по сути, — это форс-мажор, которого не должно было случиться, если бы не начавшаяся война в Магическом мире. А вот от обычного, повседневного ужаса, в котором в школе постоянно живут такие, как я, все эти годы меня ограждал и оберегал Гарри, пусть и неосознанно, своим дурацким статусом национального героя, тем, что был моим единственным настоящим другом… А потом, просто не поверив в моё предательство, наплевав на свою жизнь и рискуя всем, один пришёл в логово уродов, захвативших нас, и, убив там всех, спас…
Девушка замолчала и уставилась на танцующий огонёк свечи. Тишину, повисшую в комнате, нарушали лишь тихие всхлипывания Эммы и потрескивание пламени в камине…
Эту ночь, несмотря на зелья, Дэн спал очень плохо. То проваливался в неглубокий сон, в котором его сразу же начинали преследовать кошмары, то выныривал из них и, опять ворочаясь, пялился на потолок, разглядывая пляшущие на нём отблески почти угасшего камина. В голове роились сотни обрывочных мыслей, навеянных вечерним рассказом старшей дочери, которые совершенно не способствовали покою мужчины. В конце концов, устав от такого «отдыха», уже на рассвете он поднялся с постели и уселся в кресло перед камином, задумчиво уставившись на едва тлеющие, почти прогоревшие угли, иногда поглядывая на спящих жену и младшую дочь. Старшая, видимо, как обычно, ночевала со своим Гарри — Дэн грустно усмехнулся — как же быстро летит время, и опять погрузился в невесёлые размышления. Сильнее всего на мужчину давило осознание собственной беспомощности. Его дочь, которой ещё и восемнадцати нет, вынуждена воевать, в том числе и для того, чтобы защитить его, взрослого мужчину… И как её ни уговаривай — она не бросит, не уйдёт, не сбежит. Это было настолько неправильным и неестественным, что Дэну хотелось выть от бессилия и осознания собственной беспомощности.
В таком виде его утром через несколько часов и нашла Гермиона, заглянувшая в комнату родителей — проверить, как они, после тренировки, которые они с Гарри решили возобновить.
— Папа, — девушка с тревогой посмотрела на измождённое лицо отца с красными глазами, которые выдавали проведенную бессонную ночь, — что с тобой?
— Всё хорошо милая, всё хорошо, — Дэн на секундочку задумался и всё-таки решился: — Гермиона, — он запнулся, но потом продолжил, — я хочу поговорить с Гарри, — и, взглянув на мгновенно напрягшееся лицо дочери, успокаивающе добавил: — Всё хорошо, дочка. Просто поговорить.
Гермиона ещё раз осмотрела отца, потом вытащила палочку, привычно собираясь послать патронуса, потом нерешительно посмотрела на неё и на немного напрягшегося мужчину и убрала палочку.
— Хорошо, папа, я посмотрю, где он, и предупрежу.
Девушка вернулась буквально через пять минут, и, позвав отца, повела его за собой. Пока они шли по коридору, Дэн внимательно осматривался, пытаясь понять, что же в этом доме такого страшного? Интерьер, конечно, немного мрачноват на его вкус, да и тускло светящиеся светильники не добавляли красок, но в целом — дом как дом: добротные двери, деревянные панели, мягкий ковер под ногами… Дочь, заметив его взгляды, пояснила.
— Это хозяйский этаж, папа. Мы его только и успели вычистить и проверить. Ну и пару помещений на первом этаже: гостиную, кухню…
Они дошли до очередной двери, и Гермиона, не стучась, открыла её, приглашая отца за собой. Эта не очень большая комната с двумя окнами, исходя из обстановки, явно была кабинетом. Огромный письменный стол, на котором лежали книги, какие-то свитки, пара тетрадей, три кресла — одно за столом и два перед ним — и конторка, века так XVII, которая стояла в простенке между окнами. Возле стола стоял Гарри, и по его лицу было видно, что он явно нервничал. Гермиона проскользнула ему за спину и отошла к окну, где и осталась стоять, сложив руки на груди. Дэн мысленно усмехнулся — его дочурка явно не оставит беседу двух самых важных для неё мужчин на самотёк.
— Гарри, — мужчина обратился к парню, — я ведь могу к тебе так обращаться — Гарри?
— Да… Сэр… — молодой человек нервно сглотнул. — Конечно же, сэр…
— Спасибо тебе, парень! — Дэну трудно давались эти слова, где-то в глубине души еще копошилась подленькая мыслишка, что, может быть, не будь вот этого засранца, может быть, всё бы и обошлось, но логика была неумолима — его дочь волшебница, и в этом вины парня не было никакой, а значит… — Спасибо, что вытащил нас! И спасибо, что всё это время защищал и оберегал мою дочь, — Дэн протянул Гарри руку.
Парень вытаращился на него, потом нерешительно протянул свою и пожал.
— Мистер Грейнджер… Я… Конечно… Я не мог по-другому, сэр… — Поттер запинался, пытаясь высказать мысль, и Дэн его перебил.
— Гарри, давай без этих сэров и мистеров Грейнджеров? Хорошо? Обращайся ко мне просто — Дэн. Договорились?
— Да, сэ… — Гарри запнулся, потом, смутившись под взглядом мужчины, продолжил: — Хорошо, Дэн.
Дэн Грейнджер посмотрел на парня, усмехнувшись про себя его смущению, и, решившись, произнёс:
— Гарри, я, конечно, не обладаю вашими способностями и не могу того, что умеете вы, но, — мужчина тяжело вздохнул и, окончательно отринув сомнения, продолжил: — Возможно, я смогу вам тоже чем-то помочь?