Глава 26. Падение в бездну. (1/2)
Колёса поезда мерно отстукивали «Добро пожаловать в АД!»
Именно это слышала сидевшая в одиночестве в купе Гермиона Грейнджер. Кто-то дёргал дверь, по ней пробегали всполохи Алохоморы? но Грейнджер не зря дни и ночи напролёт поглощала новые знания, заслужив тем самым звание «книжного червя». Сейчас наградой за все её труды было пустое купе и несколько часов на раздумья.
Впереди её ждало предательство, гнусные деяния и практически постоянное состояние истерики из-за родителей и маленькой сестры. Боже! Ну кому мелкая кроха сделала что-то плохое? Самим фактом своего рождения? Гермиона сжимала зубы и запрокидывала голову, глядя в облезлый потолок старого купе в тщетных попытках остановить слёзы.
Всего полгода назад она ехала в Хогвартс полная радостного предвкушения, у неё был первый и, как ей казалось, неплохой парень, а в древнем замке ждал лучший друг, который зачастую одним своим пронзительным взглядом мог принести хорошее настроение. А что есть у неё сейчас?
«Добро пожаловать в АД!» — продолжали стучать колеса.
Гермиона обладала достаточными знаниями о современном мире, а также о человеческих пороках и недостатках, поэтому она прекрасно понимала, что в новом для неё волшебном мире тоже есть убийцы, насильники и жуткие террористы. Отдел Тайн продемонстрировал ей это во всей красе и жестокости. Вернее, она думала, что во всей. Конечно, это было не так, окончательный срыв масок и покровов произошёл на Рождество, которое она, наверное, больше никогда не сможет праздновать.
Надо ли говорить, что это было самое кошмарное Рождество в жизни Гермионы Грейнджер? То, которое она запомнит навсегда! Её рвало на части. Хотелось бежать в полицию, к Дамблдору и Министру Магии, но подавляющая часть её разума требовала нестись к Гарри, броситься ему на грудь и пожаловаться, попросить помощи, а он ведь поможет! Но лёгкая боль в запястье отрезвляла и заодно скатывала девушку в отчаяние — обет! В эти дни проклятого Рождества и последней, как она понимала, поездки в школу всё её существо корёжило в пароксизмах боли и предсмертной агонии. Впервые в жизни Гермионы у неё не было плана действий, не было вообще ничего, кроме чёрного отчаяния, которое захлестывало её с головой и даже, казалось, хоронило под своими безжалостными стальными волнами!
«Добро пожаловать в АД!» — казалось, всё громче лязгали колёса.
Чары, которые она наложила на родителей и сестру, исправно давали отклик, с ними всё в относительном порядке и их никто не пытал. А значит… А значит… Гермиона уткнулась лицом в ладони и не в силах сдержаться глухо завыла.
Что же ей делать? Этот вопрос мучил девушку с момента кошмарного пробуждения в рождественское утро. По стенам словно в насмешку весело бегали огоньки праздничной гирлянды. Гермиона чувствовала себя, будто её разбили на миллион осколков, и она никогда уже не сможет собраться вновь. Но надежда… Чары отвечали… Она всё знала, террористы, заранее обречённые заложники, но ничего не могла с собой поделать, потому что чары отвечали…
Ей не удавалось привести мысли в порядок, ей вообще, чёрт побери, ничего не удавалось! Реальность накрыла её удушающей волной. Вот она встретилась и с Волдемортом, которого на четвёртом курсе мечтала запытать «Круцио», и с Лестрейндж… «О, теперь на неё прекрасно подействует третье непростительное, потому что мне ОЧЕНЬ этого хочется!..» Мерлин, какой же дурой она была. И да, как она понимала сейчас Гарри! А ведь всегда казалось, что импульсивный друг преувеличивает!
Гарри… Одно Гермиона решила для себя твёрдо: она ни в коем случае не должна возобновлять отношения с Поттером, постаравшись, при необходимости, сослаться на его ненависть к ней. На самом деле сейчас она немного успокоилась и осознала, что шансов на благоприятный исход лично для неё не существует. Она — отрезанный ломоть. При этом девушка понимала, что сама себя обманывает, ведь надежда всё равно горела в сердце, как её не туши рациональными доводами и опытом, полученным из телевизора. Наверное, не будь семья в заложниках, она бы всё равно приняла метку, но только затем, чтобы умереть на своих условиях, а не быть изнасилованной и замученной. Лезвие и горячая ванна, стакан воды и пару упаковок таблеток…
Тут мысли соскользнули, погружаясь в липкую жалость к себе. Обливиэйт рыжего ублюдка! Да как он посмел?! Гермиона нашла себе цель, доступную для выражения своей ненависти. Все эти глупые условности стали так раздражающе не важны, что Грейнджер переплела пальцы с силой, до боли, их сжав. Что с того, что он стёр память о поцелуе? Могла и сама сказать всё Гарри, а не писать то глупое письмо!
Вспомнив Нору и прошедшее лето, она переключила весь свой негатив на себя. Преувеличивает! Дура! Ведь себя ненавидеть гораздо легче, чем удалённых тёмных лордов и их сумасшедших приспешниц! Дура, глупая дура!
«Добро пожаловать в АД!» — продолжали стучать колеса, а Гермиона, уткнувшись в руки, обречённо заплакала. Теперь к нему и подойти невозможно, ведь он её ненавидит, да и она сама не рискнёт к нему приблизиться, теперь Гермиона Грейнджер — мерзкая предательница, и неважно, какие мотивы и действия привели к этому. Какая-то часть сознания сопротивлялась этому выводу, кричала, что Гарри не может её ненавидеть, но рациональность вновь взяла верх. В дверь кто-то продолжал долбиться, но не в этот раз. Там гуляли благополучные мальчики и девочки, которые ехали в Хогвартс, а она ехала в АД!
Руки начали подрагивать, истерика снова попыталась накатить. Поэтому Гермиона достала из кармана пузырёк и в пятый раз перечитала инструкцию. Неожиданно нахлынули воспоминания о том, как к ней попали эти лекарства:
Тогда, 25 декабря, она обшарила всю домашнюю аптечку, но нашла только препарат против аллергии, который вызывал сонливость. Однако его оказалось недостаточно, чтобы избежать ужаса днём и кошмаров ночью.
Почти не поспав, она рано утром уже стояла у дверей аптеки, нервно оглядываясь и теребя в кармане волшебную палочку.
Молоденькая фармацевт, года на три старше Гермионы, дружелюбно улыбнулась единственной посетительнице:
— Здравствуйте, что вам?
— Успокоительное, пожалуйста, вот это и самое сильное снотворное, которое у вас есть.
— У вас есть рецепт? — всё так же мило улыбнулась Гермионе фармацевт.
Гермиона уже потянулась к палочке, но страшная картина того, как её родителей, таких же простых людей, как эта девушка, связанных, беспомощных пытали ублюдки, поставившие на ней клеймо, не дала этого сделать.
— К сожалению, нет, — отвела она взгляд.
Девушка внимательно на неё посмотрела. От неё не укрылись бледность и нездоровый вид шатенки.
— У вас что-то случилось?
В голове Гермионы тут же пронеслись тысячи мыслей. Она хотела рассказать фармацевту всё! Но что простая маггла может сделать для неё?.. Вот опять! Она относится к человеку как к «магглу»! По лицу шатенки потекли слёзы, она всхлипнула и кивнула. Девушка закусила губу и, чему-то кивнув, выдала ей таблетки, пояснив:
— Эффект такой же, как у рецептурных, если принять двойную дозу. Но я вам этого не говорила.
От благодарности Гермиона потеряла дар речи и, только расплатившись за два бутылька снотворного и четыре пачки таблеток, тихо сказала:
— Огромное спасибо… Вы… Вы меня просто спасли.
Да, она отдала деньги за лекарства, да, она купила их легально, но… Её бросило в дрожь: она была на грани применить магию, чтобы получить желаемое! Она чуть не уподобилась ублюдкам, которые ворвались в её дом! А вдруг, если бы она наложила на фармацевта заклинание, пришла ревизия, и девушку выгнали бы с работы или арестовали? И в этом была бы исключительно её вина! А она просто ушла бы, наплевав на будущее человека, только потому что продавец в аптеке не волшебница и не могла сопротивляться магии!
Зло смахивая слёзы, Гермиона закинула в рот очередную таблетку и запила водой из палочки.
Через пару часов Грейнджер сумела взять себя в руки и вдруг, непонятно почему, вспомнила свой странный обморок в том забытом коридоре древнего замка. Сейчас она даже не похолодела. На фоне остального дерьма изнасилование уже не казалось ей каким-то чрезмерным деянием. В голове промелькнуло недоумение этим фактом и тотчас пропало, хотя, возможно дело было в таблетках. Она даже с каким-то мстительным равнодушием представила, как её беспомощную и беззащитную насилует какой-то ублюдок, которыми, казалось, заполнен весь этот Мордредов магический мир!
Мрачные мысли вновь заполнили голову гриффиндорки, они сталкивались, разбегались в стороны и даже будто ударяли в стенки черепа, вызывая болезненный звон. В замке, как подсказывали ей внутренние ощущения, нельзя верить никому, но проклятый разум и вера в авторитеты настойчиво сопротивлялись! Лишь в одном они сходились: Гарри Поттер — он единственный человек, которому она могла бы довериться! И это вызывало почти невыносимую боль! Теперь ей стали полностью ясны его поведение и реакция. На самом деле Гермиона его понимала. Поттер никогда не был особенно осведомлён о чарах памяти и прочем дерьме, которое может представлять опасность в мире волшебников. К тому же ни один из них не считал Уизли врагом, они были уверены, что враги у них Волдеморт и его слуги. А значит, с точки зрения Гарри, Гермиона выглядела хуже некуда. К тому же теперь, после принесения обета этой… И данного себе обещания не приближаться к близкому другу, она уже никогда не сможет рассказать Гарри правду.
Это был абсолютно дерьмовый отрезок в жизни Гермионы Грейнджер!
***</p>
Когда поезд наконец прибыл в Хогсмид, Гермиона была просто измучена бесконечными переживаниями, которыми изводила себя по кругу. Но отвлечься не получалось, а видеть кого-то ей совершенно не хотелось. На платформе Гермионе стоило немалых трудов остаться незамеченной и сесть одной в последнюю карету. Но Большой зал, в который она зашла, наверное, самой последней, и примостилась с краю факультетского стола, добавил новых трудностей. Ей казалось, что все взгляды устремлены на неё, что все вокруг знают о рабском клейме, и в каждом, даже мимолётно брошенном на неё взгляде она видела презрение и осуждение…
По дороге до Хогвартса Гермиона раз за разом анализировала свои поступки в течение первого семестра. У неё даже возникло подозрение, не отравил ли её Рон амортенцией!