Глава 3. Психотерапия во тьме. (1/2)
— Экстренная. Какую службу? — выслушав сбивчивый рассказ немолодой женщины об умирающем подростке на обочине дороги в Литтл Уингинге, девушка-оператор службы «999» действовала чётко по инструкции. Необходим вызов сразу двух служб, значит, следует точно выяснить место происшествия и передать информацию в «Скорую помощь» и полицию.
Первым с ближайшей станции «Службы скорой помощи» Суррея в окрестности Тисовой примчался «Форд Транзит» с бригадой парамедиков. Едва люди в тёмно-зелёной униформе смогли стабилизировать пациента, как на место происшествия, завывая сиреной, вкатился «Форд Рэйнджер» полицейского патруля.
Обменявшись парой слов друг с другом, профессионалы расстались. Паренька со слабо бьющимся сердцем повезли в Гилдфорд, в королевскую больницу графства, а констебли направились к обнаружившей его соседке, миссис Корнелии Блант.
Пока бобби обходили окрестности в поисках свидетелей совершённого преступления, к дому № 4 по улице Тисовая подъехал детектив-констебль города Гилдфорда, Кевин Александер. Дело начинало набирать обороты.
Не пустить в дом представителя власти хозяева не решились, однако такая законопослушность им не помогла. Даже беглого взгляда на камеру (иначе помещение с решёткой на окне и запирающейся снаружи дверью охарактеризовать было никак нельзя) хватило для принятия решения о задержании всех членов семьи Дурслей.
Отвернувшись от заляпанной весьма характерными бурыми пятнами постели, Кевин вызвал по рации констеблей, и, выйдя через дверной проём с выломанной дверью, направился вниз, к телефону. Для проведения дальнейших следственных мероприятий ему срочно требовалась поддержка.
Машина с задержанными уехала, в доме начали работу криминалисты. Детектив вышел на крыльцо. Обдумывая недавний разговор с сержантом Джевелл из оперативного подразделения по вопросам защиты детей полиции графства, он автоматически нашарил в кармане пиджака пачку сигарет и небрежно сунул в угол рта любимый «Данхилл».
С одной стороны, как стало известно из баз данных Британской полиции, никто из членов семьи Дурслей не подвергался аресту, не говоря уже о чём-то большем. С другой, — неужели никто из соседей или специализированных служб никогда не обращал внимания на то, как обращаются с подростком? Одна только решётка на окне второго этажа должна была вызвать подозрения, и то, что нашлось в чулане под лестницей, говорило о том, что к Гарри Джеймсу Поттеру жестоко относились с самого детства. Вот с опроса соседей детектив и решил начать работу.
***</p>
Спустя четыре дня расследование под руководством Виктории Джевелл не то чтобы зашло в тупик, но оказалось в несколько парадоксальной ситуации. Из реанимационной палаты пропал пострадавший. Ни следов, ни свидетелей, ничего. Однако британская полиция никогда не руководствовалась принципом «нет тела — нет дела», напротив, появилось отдельное уголовное дело со статьями «похищение человека» и «убийство», версий по которому, увы, не было вовсе. Зато по первому, собственно говоря, целых две.
Основная: Вернон и Дадли Дурсли нанесли жертве телесные повреждения и заперли в комнате. Однако парень, испытывая сильнейший стресс, вскочил с постели, вышиб дверь и выбежал из дома. Он почти добрался до соседней улицы, когда силы покинули его окончательно. Рухнув неподалёку от проезжей части, мальчишка едва не отдал Богу душу.
За эту версию было всё: найденные в доме свежие следы крови жертвы, множество застаревших следов крови как в комнате, так и в чулане, показания медиков, осматривавших подростка, показания офицера полиции, чья овчарка дала чёткую дорожку следов от спальни юноши до места его обнаружения и, главное, показания самих подозреваемых. Ни Вернон, ни Дадли не отрицали того, что действительно избили Поттера. Оправдываясь при этом самообороной, дескать, пятнадцатилетний подросток напал на здорового сорокалетнего мужчину и ни на сколько не уступавшего в размерах своему отцу кузена. Детективы Виктория и Кевин, переглянувшись, усмехнулись — едва ли хотя бы один из присяжных заседателей поверит в такой бред!
Против было ровно одно доказательство, составлявшее основу второй версии: один из свидетелей, та самая миссис Корнелия Блант, что обнаружила тело, видела неподалеку от места преступления отъезжающую полицейскую машину. Нет, какие-то действия по проверке детективы предприняли, выяснили, какие машины полиции графства могли находиться в данном районе, и опросили их водителей. Безрезультатно. К Литтл-Уингингу не было никого ближе приехавшего на вызов патруля. Но спутать двухдверный пикап с виденным ею седаном не могла даже домохозяйка.
Детективы ещё раз переглянулись, едва ли с таким набором доказательств у Королевской прокуратуры возникнут проблемы в Магистратском суде и Суде Короны. А значит, Вернон Дурсль получит возможность значительно поправить свое здоровье путём не слишком лечебного голодания в местах не столь отдаленных. Что будет с его оставшимися без источника дохода женой и сыном полицейских, откровенно говоря, не очень интересовало.
***</p>
Даже если бы Гарри Поттер и узнал обо всём происходящем с Дурслями, едва ли его это тронуло. Парень стоял перед родовым гобеленом Блэков, уставившись на выжженное пятно на том месте, где когда-то было изображение Сириуса. Последний, последний, кого он мог назвать своей семьёй! Убитый, кстати, своей ближайшей родственницей! После встречи с крёстным в Лимбо Гарри стал несколько фаталистичен, ведь теперь он точно знал, что, умерев, попадёт к нему и своим родителям. Тем не менее, умирать он, безусловно, не торопился, слова Бродяги про очень вероятную и крайне мерзкую судьбу проигравших его серьёзно напугали. Какой-то фантастически дерьмовый мир, а парня ещё и спасать его заставляют. Поттер подумал, что на эмоциях от последних событий он бы скорее сам его уничтожил.
— Кричер!
Раздался хлопок аппарации, и перед Гарри, подняв пылинки, появился престарелый домовик, одетый в свою любимую тряпку.
— Недостойный Кричер пришёл, Хозяин!
Разглядывая старого домовика со слабым интересом, Поттер спросил:
— Почему ты вдруг стал таким любезным?
Кричер замялся, переступая с ноги на ногу.
— Хозяину надо идти в библиотеку! Хозяин всё узнает там!
Гарри задумался, Сириус тоже настойчиво советовал заглянуть в библиотеку. У них не было времени толком пообщаться и из-за Дамблдора, старательно отправлявшего его в Дурльскабан, и из-за Молли Уизли, постоянно заставлявшей их чистить дом.
Погрузившийся в свои мысли, Поттер отпустил домовика и зашёл в комнату, где в прошлом году жили они с Роном. Мгновенно вспыхнувшие воспоминания заставили злость и боль ярко всколыхнуться в душе. Его «друзья» сейчас, наверное, весело отдыхают в Норе, однако ему абсолютно не хотелось знать, чем они там занимаются!
Услышав приглушённый шум, сидевшие внизу Люпин с Тонкс переглянулись и, вскочив, бросились наверх, доставая палочки. Картина, которую увидели Ремус и выглядывающая из-за его плеча Дора, поражала. Обычно всегда довольно спокойный, неконфликтный Поттер пинал ногами кровать, где раньше спал Рон Уизли и злобно топтался по валяющейся на полу мантии, которая, судя внешнему виду, тоже принадлежала Рону.
Люпин окинул комнату взглядом и, остановив его на беснующемся парне, осторожно спросил:
— Гарри, что происходит? Ты в порядке?
Это были первые сильные эмоции, показываемые парнем с момента, когда вчера они перешагнули порог старого дома.
— В непередаваемом порядке! — зло процедил Поттер, пинком ноги забрасывая окончательно превратившуюся в тряпку забытую мантию в угол комнаты.
Парень и сам толком не отдавал себе отчёта в своей вдруг вспыхнувшей ненависти к рыжему. Если Гермиона выбрала Рона, то это был её чёртов выбор и её, блин, право, боль усилилась, а злость разгоралась.
Из-за спины Люпина в комнату протолкалась Тонкс.
— Гарри, в самом деле, что с тобой не так? Ты бесишься из-за Сириуса, из-за того, что отправился к Дурслям? Но ведь Альбус сказал…
— О, только давайте не будем говорить про грёбанного Альбуса! — прервал отшатнувшуюся Тонкс вызверившийся парень. — Оставьте меня в покое, я хочу побыть один!
Ошарашенный Люпин потянул девушку за руку, в похожем состоянии сына своих покойных друзей оборотень видел лишь в Отделе Тайн, когда погиб Сириус и упала сражённая проклятием его подруга. Тогда Гарри был потрясён до такой степени, что у него тряслись руки.
— Надо дать ему успокоиться, — сказал Ремус, спускаясь с Тонкс на первый этаж, — от него за милю несёт ненавистью.
— Очень жаль, что тут нет Гермионы. Она бы быстро справилась с его состоянием, — заметила Тонкс и вдруг остановилась у подножия лестницы. — Ремус, а ведь и правда, почему он снова один?
— Не знаю, Дора, Альбус запретил кому-либо сообщать, что он здесь, — вздохнул Люпин. — Ты заметила, как Гарри с ним разговаривал, когда мы сюда пришли?
— Заметила, конечно, трудно было не заметить такое отличие от знакомого образа доброго мальчика! — передёрнула она плечами.
Поттер последний раз пнул несчастную кровать и, тяжело дыша, прислонился к старому шкафу.
— Кричер! — позвал он престарелого эльфа. — Что ты там говорил о библиотеке? — Гарри посмотрел на появившегося домовика.
Срочно требовалось отвлечься. Да и вообще, не сидеть же целыми днями в комнате!
Место, куда привел его домовик… Мерлин! Это был целый этаж, целый невидимый этаж! Гарри, открыв рот, стоял в коридоре, в котором он никогда не был. Старый и тёмный коридор в лучших традициях и цветах Блэков и четыре двери.
— Почему мы не знали, что в доме больше этажей, чем мы думали?
— Недостойный Сириус, разбивший сердце…
— Прекращай! — поморщившись, прервал его парень, оглядываясь вокруг.
— Старый Кричер не получал приказа открыть этаж, — пожал плечами домовик.
— А сейчас, значит, получил? — подозрительно уставился на него черноволосый маг.
Домовик простодушно кивнул головой.
— Библиотека, хозяин! — махнул рукой эльф, и одна из дверей, заскрипев, приоткрылась.
Поттер толкнул дверь и осторожно заглянул в помещение. Его взгляду предстала большая комната, похожая на гостиную его факультета. В ней присутствовал внушительный камин, монументального вида письменный стол, массивные кресла и медленно разгорающиеся магические факелы.
Нигде не было видно ни следа пыли и беспорядка, воздух был чист и ничем не пах. Поттер подумал про чары стазиса, о которых им рассказывал профессор Флитвик. В конце комнаты была высокая арка и виднелись очертания книжных шкафов, очевидно, там и находилась искомая библиотека, а комната была чем-то вроде читального зала.
Библиотека Блэков была обширной и старой. Несколько заставленных книгами и заваленных свитками стеллажей подпирали потолок. Гарри прошёл вдоль полок, ведя по корешкам фолиантов кончиками пальцев. Интересно, а ведь тут явно можно найти множество полезных на войне заклинаний? Вот только с чего начать? Жаль, он тут не бывал раньше. Хотя, а когда ему тут побывать? Стоило ему появиться на Гриммо, 12, его сразу запрягали заниматься всякой ерундой вроде охоты на Докси. А Сириус по каким-то причинам этаж не открывал. А как была бы счастлива Гермиона, попади она сюда…
Поттер, на чём свет кляня себя за то, что вспомнил бывшую подругу, решил вернуться в читальный зал, посидеть в кресле и отдохнуть. В бессмысленной надежде побыстрее забыть девушку он решил даже в мыслях называть Гермиону бывшей подругой.
Он присел… чтобы в тот же момент вскочить с кресла, путаясь в карманах джинсов в поисках отсутствующей палочки.
— Итак, молодой человек, может, представитесь? — голос раздался внезапно и показался громом в тишине комнаты.
— Кто, где, кто вы? — нервно выкрикнул Поттер, пытаясь в полумраке разглядеть собеседника
— Не стоит так волноваться, я на стене, посмотрите, — голос звучал успокаивающе и немного насмешливо.
— Кто вы? — Поттер подошел ближе, чтобы рассмотреть большой портрет, на котором был изображён разодетый как франт мужчина с зелёными глазами.
— Молодой человек, вы могли бы просто посмотреть на подпись на раме, но я представлюсь. Лорд Ликорис Блэк!
— Ликорис Блэк? — заикаясь, переспросил Гарри. Он прекрасно помнил это имя, ведь родовой гобелен Блэков он разглядывал совсем недавно. — Основатель рода Блэк?!
— К вашим услугам, — кивнул тот.
Поттер сделал шаг назад и обессилено повалился в кресло. Да уж, такое могло случиться только с ним! Сначала чуть не убили магглы, потом это чёртово письмо, смерть от «авады», крестраж, а теперь вот это! Многовато событий для такого крошечного промежутка времени!
— Лорд Блэк, я Гарри Джеймс Поттер. Наследник рода Поттер, сирота. А еще я учусь на Гриффиндоре, — зная о предпочтениях тёмной семьи, Поттер решил сразу обозначить свою факультетскую принадлежность.
— Интересно… А какой сейчас год?
— 1996, 7 месяц, июль, — успокаиваясь ответил Гарри.
— Мерлин! Сколько столетий прошло… — выдохнул Блэк.
— Да уж, — Поттер хмыкнул.
— Рассказывай, Гарри Джеймс Поттер, рассказывай про Блэков, что с ними произошло, — велел нарисованный маг.
— Это будет долгий рассказ, — сказал гриффиндорец, — да и я далеко не всё знаю.
— Ничего, я так долго был без общения, что согласен и на это…
Они разговаривали до тех пор, пока Гарри просто не уснул в кресле перед портретом, а тот кивнул Кричеру, позволяя перенести парня в его постель этажом ниже. Ликорис принялся обдумывать его рассказ, гораздо больше похожий на исповедь.
Во-первых, Блэки практически вымерли, позволив идиотским идеям о чистокровности завладеть своими умами, извратили девиз «Всегда чисты», придуманный лично Ликорисом, который означал совершенно не то, что имели в виду эти кретины! Безусловно, пару себе необходимо подбирать тщательно, но сама идея чистокровности — полный идиотизм! Подтверждение тому сидящая внизу девушка-метаморф, дочь урожденной Блэк и магглорождённого мага.
Хоть и редко, но появлялись в роду светлые головы вроде Андромеды или того же Регулуса, который, как про него рассказал домовик, поздно, но все же опомнился. Или недавно ушедший за грань Сириус.
Именно смерть Сириуса заставила портрет Ликориса начать пробуждаться, ибо род встал на грань полного исчезновения. Основатель рода был не просто живой картиной, это был отпечаток куда более могущественной магии, и Ликорис гордился тем, что Блэки являлись единственным умеющим такое родом. Он был чем-то вроде призрака, который жил в картине, имея непререкаемую власть над другими портретами и домовиками. Он долго спал, а сегодня впервые проснулся. Хранитель рода Блэк проснулся впервые за многие сотни лет!
В общем, теперь некогда могущественнейший род, которого боялась вся Магическая Британия, состоял из одного шестнадцатилетнего парня! Да, магом он был очень сильным, но совершенно не обученным, что делало всю его силу бесполезной. Он был последним из рода Блэк, ибо считать представителями своего рода сумасшедших, убивающих своих родственников и связывающихся с ненормальным личем Ликорис отказывался напрочь.
Во-вторых, у парня выдалась тяжёлая жизнь, он говорил о родителях и войне, о крестном и снова о войне, о школе и опять о войне, о первой своей девушке, которая ею не стала, и по-прежнему о войне. Слишком много уместилось войны в его шестнадцать лет. Пусть и вялотекущей пока, но настоящей.
Ликорис сам жил в жестокое время, тёмной магией, холодным железом и дымящейся на земле кровью врагов завоевывая роду место под солнцем. Но подобное бы его тронуло и раньше, ведь парень был одинок и лишён всяческой поддержки, а к детям волшебники эпохи первого из Блэков относились совсем не так, как это, видимо, принято сейчас. Лорд зашипел от гнева, когда Гарри рассказывал о жизни и побоях у этих мерзких магглов. Нет, Ликорис не имел ничего против магглов как таковых, но конкретно этих очень хотелось замучить особенно изощрённо.
Лорд поднялся с нарисованного кресла, собираясь, пока парень спит, навестить обитателей других портретов и поспрашивать обо всем! Вот только сначала нужно заткнуть полоумную дуру перед входом.
***</p>
Проснувшись, Гарри обнаружил себя в комнате Сириуса на его кровати. Вчерашняя беседа продолжалась так долго, что под конец он даже начал заговариваться. Поттеру так отчаянно хотелось кому-то пожаловаться, выговориться, что он говорил и говорил. Да и сильно хотелось верить, что этот странный, учитывая то, что Гарри знал о Блэках, Лорд не войдёт в число ненавидимых парнем представителей магического мира.