Глава 2. Круцио, как залог здоровой семейной жизни. (2/2)
Люди в униформе салатового и тёмно-синего цвета, вернувшие парня в мир живых, теперь могли слегка передохнуть. Пациента, за жизнь которого, как им казалось, они только что выиграли битву, увозили в кардиологическое отделение.
***</p>
— Гарри! Гарри, мальчик мой, ты меня слышишь?
«Не слышу, пошел нахер, кто бы ты ни был!»
— Гарри, проснись!
Поттер медленно выплывал из странного состояния полусна-полуяви. С одной стороны, он почему-то слышал окружающие звуки и даже мог на них мысленно реагировать, а с другой стороны, это было похоже на то, словно смотришь телевизор. Правда, именно смотрел его он не больше десятка раз, в основном слушал через дверь.
Он открыл глаза, о чём сразу же пожалел. У кровати сидел Альбус Дамблдор, удерживающий на лице своё фирменное выражение.
— Гарри, я рад, что ты наконец очнулся. Тебя можно поздравить?
Поттер молчал изо всех сил. Стискивал зубы до дрожи в челюстях и молчал.
— Что с тобой случилось, мальчик мой? Разве я не велел тебе не покидать дом твоей тёти? — спросил Дамблдор, не дождавшись ответа.
Поттер продолжал молчать, потому что если он заговорит, то весь богатый словарный запас, которым с ним «любезно» поделился его «любимый» кузен Дадли, вывалится на голову этого… этого…
— Ну, хорошо, — вздохнул директор. — Сейчас мы заберём тебя отсюда, и ты проведёшь остаток лета у своих друзей в Норе.
Вот сейчас пора было уже что-то сказать. Челюсти бы только разжать, а то свело.
— Нет.
— Что, прости? — вскинул бровь директор.
Челюсть разжалась, и Поттер словно взорвался. Он рассвирепел так же, как недавно в кабинете этого…
— Я сказал: нет! Нет! Что в слове «нет» вам не понятно?! НЕТ! — орал он прямо в лицо этому… приподнявшись на локтях.
Дамблдор отшатнулся.
— Мальчик мой, я понимаю…
Но было уже поздно. Гарри было по-прежнему больно. Больно так, как и до встречи с этой чокнутой стервой.
— Нет! Никакой Норы! Меня! Там! Не будет!
Дамблдор впервые встретился с такой реакцией своего подопечного. По крайней мере, ему нравилось думать, что Гарри именно подопечный.
— Но, мальчик мой, это для твоей же безопасности! К тому же там твои друзья!
— Вам сколько раз ещё повторить, директор? Отправите насильно, и я сожгу к чертям их «милый» дом, а потом сбегу! — горячо и громко проговорил Поттер, сверкая злыми глазами.
В палате интенсивной терапии наступила тишина. Поттер, тяжело дыша, упал на подушки.
— Хорошо, Гарри, — устало согласился Дамблдор, вспомнив свой кабинет, — у нас обоих возникла трудность, которую, я надеюсь, мы сможем совместно разрешить. Ты отказываешься провести лето в Норе, и я не понимаю, почему. Мы же, я имею в виду Орден Феникса, остались без штаб-квартиры. После смерти Сириуса никто не вступил во владение его домом. Дело в том, что завещания нам пока найти не удалось, дом, возможно, заколдован, поэтому есть основание полагать, что во владение им может вступить самый старший из родственников Сириуса, а это Беллатрикс Лестрейндж.
— Штаб-квартируйтесь в вашем кабинете. А у меня трудностей нет.
Безразличный голос с ядовитыми интонациями. Все эти разглагольствования про «фиделиус», тяжелую судьбу Ордена Феникса… Как будто судьба Сириуса, запертого как в клетке в проклятом «родном» доме, была гораздо легче. Когда-то давно он без оглядки бежал из этой тюрьмы, из пустых, душных комнат, стены которых, казалось, источали ненависть.
— Но как же Лестрейндж, мальчик мой?
— Дом она не получит.
«Я помню, помню, что говорил этот плешивый кобель на вокзале. Дайте только попасть туда вновь, и он узнает, что хук справа передаётся по наследству!»
— Почему ты так думаешь, мальчик мой?
— Называйте меня по имени!
— Хорошо, Гарри. Так почему?
— Дом мой!
Безапелляционный тон и полная уверенность в словах. Дамблдор замолчал. Требовалось сменить тактику, потому что, очевидно, старая уже не работала. Видимо, внушённое им за смерть Блэка чувство вины исчезло, и парень вернулся к тому состоянию, в котором находился, когда громил его кабинет.
— Маль… Гарри, есть единственный способ это проверить.
И замолчал выжидающе. Ну, не может ведь это не заинтересовать подростка!
Поттер снова ощутил, как напрягаются желваки. Ни слова!
— Понимаешь, Гарри, — Дамблдор не выдержал первым, — я подозреваю, что Сириус назвал своим наследником именно тебя и, соответственно, дом достанется тебе. Без завещания нам не с чем идти в Гринготтс за, вероятно, причитающимся тебе довольно значительным количеством золота, но дом — это совсем другое дело. Существует очень простой способ проверки. Вместе с ним тебе должен достаться домовик. Вероятно, ты знаешь его, — вздохнул директор, не дождавшись реакции пациента палаты интенсивной терапии.
«Зачем тогда говорить мне про эту бешеную Лестрейндж?» — Поттер продолжал выходить из себя.
— Кричер, сука!
Злость уходить отказывалась, кобель где-то по вокзалам гадит, а он тут один. Гарри не очень понимал пока, за что так злится на Бродягу.
Домовик появился с хлопком и вечным своим ворчанием.
Как Гарри удержался от того, чтобы не выхватить палочку, которой у него не было, и не заавадить уродца, из-за подлой лжи которого погиб Сириус, не знал даже он сам.
Также удивился этому факту и тот, кто был уверен, что палочки у парня нет. В тайнике на Тисовой осталась, к тому же «Аваду кедавру» юноша видел только со стороны её «дульного среза», зато уже дважды. Впрочем, о количестве зелёных вспышек знал только сам Поттер.
Директор с каким-то сомнением посмотрел на Гарри, потом на эльфа, снова на Гарри, но всё же произнёс:
— Видишь, Гарри, Кричер не проявляет особого желания перейти в твоё владение.
Гарри потёр скулы. Болели.
— Это правда, Кричер?
— Нет, Хозяин! Кричер принадлежит мастеру Блэку!
Дамблдор опешил, но тут же взял себя в руки. Новость была просто замечательной!
— Ма… Гарри, так что насчет штаба для Ордена?
Говорить надо было больше, челюсти разрабатывать. Хорошо, что на этот вопрос можно ответить.
— Я уже сказал. Заседайте в вашем кабинете! — чётко произнёс парень, не глянув на директора.
Дамблдор тяжело вздохнул и печально посмотрел на Поттера. Сейчас он как никогда старался походить на доброго дедушку, уставшего от шалостей любимого внука.
— Ты меня очень разочаровываешь, Гарри.
— Это невероятно печалит меня, директор! — тихо сказал Поттер, хотя в голове пронеслось только: «Да пошёл ты, старый хрен».
— Ты же понимаешь, Гарри, что я не могу позволить тебе жить на Гриммо одному?
Взгляд. Откуда такой взгляд у этого мальчика?
— Люпин. Если захочет, пусть Тонкс с собой возьмет.
***</p>
Несколько часов спустя четверо: два мага, оборотень и ведьма-метаморф стояли на площади Гриммо и наблюдали, как дома одиннадцать и тринадцать отъезжают в стороны, открывая грязные стены, закопчённые окна и видавшую виды дверь дома под номером двенадцать. Дома, из которого ушёл и умер предпоследний Лорд Блэк, а сейчас заходит его единственный наследник.
Люпин поздоровался, Тонкс улыбалась и даже изменила нос. Но в этот раз что-то не сработало, черноволосый парень со злыми зелёными глазами даже не попытался улыбнуться в ответ.